Я буду держать тебя (СИ)

Денис и его губы, руки, пальцы… жглись. Дыхание. Опаляло. Заполняло полностью. Жаром лихорадочным. 
Ида не соображала, как удалось раздеть его, или самой… нет, она сама и не делала ничего. 
Можно быть таким здоровенным, жутко, но при этом таким ловким? 
И голову ей не включить, не тряхнуть, чтобы пришла в себя, остановила. 
Потому что нельзя. 
Можно. 
Потому что страшно. 
  
А ей вообще не страшно ни разу. 
Почему – просто секс. У неё никогда не было просто секса… такого уж точно! 
Где-то между тем, как он всю её зацеловал сплавившуюся в его руках и под напором его губ и языка. Восторженного, полного грубого триумфа: “мокрая вся, кошечка!” И тем, что он зашёл в неё – Ида кончила. 
А ей показалось, что это просто нельзя такого много огненного и страстного. Если бы мысли не испарились, если бы не отключилась способность соображать, она бы не поверила, что это оргазм. 
— Ебать, красивая какая, хочу ещё, – прохрипел в неё Денис, и усилил напор. Входя в неё, заполняя так, что… что… 
Ида вообще не понимала, как у него получается так… так… 
При том, что он такой невероятно большой весь – она прижимала ладони к рельефу тела, ощущала подушечками пальцев шрамы, мышцы, напряжение и движение… закрой глаза и всё можно руками ощутить, пропустить через себя. Невыносимо. 
Жмурясь до кругов перед глазами, ей казалось, что всё это у неё умопомрачение какое-то. Как можно не понимать, что происходит? Быть пьяной, когда трезвая – это как? Опьянеть от близости, от запаха, от беспощадных терзающих поцелуев, пальцев, которые жестокие и нежные одновременно. И движения этого беспощадного – наполненности такой, что… как надо. Ей так надо! Вот так! Откуда, мать его, он это знает? 
Она никогда не была такой развязной, такой… да у неё только один мужчина был! Она его любила. Очень. И верила. И нет, не было у неё от него секретов, или всё же были? 
Сейчас, просто потеряв себя в сотрясающей весь её мир стихии, Аделаида думала, что это не меньше, чем просто блажь, просто… реально сошла с ума? 
— Да, девочка, давай ещё, – у неё не было возможности рассматривать, не было возможности вообще что-либо осознать. 
Показалось, что Денис не оставил ей шансов, вот как у подъезда взвалил на плечо, так и продолжил натиск. Словно если бы она поняла, нашла, осознала себя в конкретной точке времени, пространства, он бы потерял её, точнее включил рациональное в ней и встретил бы “нет”. 
А так просто секс. Это просто секс. 
Потрясающий и беспощадный. 
Ада отдавалась. А у него… какой же охеренный кайф. Такой ответки – жадной, всеобъемлющей, стреляющей в мозг – вообще не получал никогда! 
Его голову разнесло ещё, когда она только первый раз кончила. Ухнуло… Денис не поверил, в нём так срезонировало то, что так легко открылась. И азарт, хищный, жёсткий выкрутил всё на полную. Он втянул запах Ады и понял, что можно всё, что хочет можно. 
Но при этом у него никогда, Дэн ответил бы – никогда не было такого желания сделать всё, как надо, чтобы она кончила не один этот, сука, раз, а чтобы вышла в космос, и он вышел бы куда-то туда же за ней. И пох почему такого не было раньше. Реально, словно он под кайфом каким – просто такой женщины не было никогда. И да… да… он никогда так сильно не хотел кого-то, как Аду. 
“По шерсти” – она мягкая и податливая. Потом против – она откликается, жжётся, так же бьётся в него. И он сдерживает себя, чтобы не жестить, потому что обломает её, а он так не хотел. Кончая первый раз, ухмыляясь маньячно, что ему кажется вообще не надо передышки, его даже воздух вокруг них вставлял – ему надо растянуть на максималку всё и он сделает! 
Потому что – больше она не дасться? 
Сука? Да? 
И Дениса накрывало. 
Он жестил. 
Ни хуя он не поддасться. Не… он словил. Просто секс, который такой – Дэн этим кайфом закинется ещё. И ей же надо. Надо… 
Какая же… пиздец! 
Уже рассвело, когда Ада мокрая, нереально красивая в сумерках, разошлась с трудом сдерживаемым стоном, но так, что Денис, прижимая её к себе, кончая тоже, что сожгло предохранители, почти отрубался. Но дождался, чтобы она уснула первой, потому что это вообще нереально всё. 
Светлая кожа контрастом на его тёмной, усиливала это ощущение хрупкости, незащещённости. Сорокин сгрёб её, прижал к себе – это последнее что он мог бы сделать, вымотавшись, но защитить маленькую свою кошечку. Свою… демонёнка Аду, злючку. Она спала, а его крыло, когда всматривался в лицо, спокойное и безмятежное. 
Он просто не может её обидеть. Он себе не простит. 
А вот она может делать с ним, что хочет. 
Но это же просто секс. Просто… охуенный секс.
  
9
 
Аделаида с трудом разомкнула глаза. 
Привычка вставать в шесть утра, выстраиваемая годами, не ломалась никогда, кроме сегодня. Сегодня она отключилась, кажется, только в это время. Разбудила назойливая вибрация на фитнес-браслете в восемь утра, говорящая, что пора растяжку делать, а потом собираться на работу… 
Растяжку… 
Ида думала, что после такого секс-марафона ей надо искать место на кладбище, а не коврик для тренировки на полу расстилать. 
Она бы не поверила, что выжила после такого, если бы ей рассказали. Вот в подробностях рассказали… нет… кажется вся кровь к лицу прилила. 
Денис спал, прижав Иду к себе. Сильно. 
Она и забыла, как это неудобно, как это… на глаза навернулись непрошенные слёзы. 
Аделаида так любила это. Безумно. В руках её мужчины. Ей нравился этот контакт. Да. Он неудобный – там чешется, здесь липнет, тут затекло. 
Невозможно же уснуть. 
Но правда забыла, когда так спала. Обнимаемая. 
Паша давно спал под отдельным одеялом и на своей стороне кровати. И это рационально и правильно. Они же не подростки… они же не только познакомились. Им надо высыпаться. И они же… никуда друг от друга не денутся. 
Потому что сейчас в этом жесте Дениса, Аделаида чувствовала именно это – он прижимал её к себе, чтобы никуда не делась. 
Она невольно сжалась. 
Стыд от того, что случилось. Разумное вернулось. Мораль. Совесть. И… боже! Обида. 
Ида до крови прокусила губу. Проглотила всхлип. Очень аккуратно выбралась из хвата Дениса. Он расслабился, зашевелился, меняя позу сна, что-то пробормотал, но не проснулся. Она на мгновение зависла на нём – лицо мальчишки совсем. Пусть грубое, со щетиной, но всё же – он мальчишка! А она тётка взрослая! 
Её перетряхнуло. Встав с матраса, лежащего у неё временно на поддонах, которые она выкупила у грузчиков, обработала наждачкой и покрыла лаком, потому что так бюджетнее, чем кровать купить, а всем можно сказать, что минимализм, мать его, эко-дизайн и всё такое – но кому всем? 
Не было у неё никого… 
Ида заперлась в ванной комнате. Забравшись в душевую, которой заменила старую ванну, потому что, да, так выгоднее и место для стиралки есть, включила воду и разрыдалась, оседая вниз. 
Она бы взвыла, наверное, но боялась, что проснётся Денис и получит в руки истеричную мокрую тёлку! 
Но Иде было отчего истерить. Было. Всё разом – навалилось. 
Всё, что она, идиотка, вчера растеряла поддавшись желанию, не найдя в себе никакой воли, чтобы отказать, чтобы… 
Да какая разница? 
Она замужем. Пусть разводится, но ещё ведь не развелась. И в её системе ценностей – так было неправильно. Пусть Ида и понимала, что к Паше не вернётся больше. Но сейчас она чувствовала себя невероятно виноватой. Словно изменила ему! Или отомстила за его измену ей? Ещё хуже! 
И она старше! 
  
Но и то, как она себя ночью вела… что вообще за бесы в неё вселились? Или один конкретный? Тот, что сейчас спал сладким сном в её постели? 
Только Ида была не из тех людей, которые в своих бедах винят других. 
Значит она дала ему понимание, что она такая? Правильно же? 
И тут она обратила внимание на свои ноги.