Надломленные оковы (СИ)

Ридошан крепко задумался и почесал переносицу.
— Пожалуй, ты прав. Когда клирики Мирувала озвучивали сумму за оплату чудес их бога, счастливым это меня уж точно не сделало. Но я, опять-таки, не святой подвижник и очень уж люблю деньги. Наверное, пристрою к гостинице ночлежку. Никакой еды и удобств, лишь деревянные кровати в два-три яруса. А кому хочется тепла и уюта — пусть платит. Устроит ли такое тебя, о паладин?
Я задумался. Для чуда моей госпожи не требовались какие-то дополнительные условия, типа мягкого матраца или взбитых подушек, достаточно было лишь закрыть глаза. И предложенный Ридошаном вариант выглядел очень привлекательно, за исключением…
— Мне кажется, что ты кое-чего не учёл.
— Того, что найдётся немало любителей бесплатной ложки, которые захотят поселиться у меня навсегда? Ха, не учи отца вести дела, сынуля! Разберусь, есть множество способов! Ну что, едем в храм?
— Сначала документы, потом нужно перешить костюм, а потом к твоему знакомому. Ну, который контрабандист.
— Не контрабандист! Просто торговец, любящий, как и все торговцы, деньги. А твой костюм… Не знаю, какие демоны в каких из нижних мирах его создали, но в первый раз вижу, чтобы ножницы не резали даже с магией, и ломались самые крепкие иголки. Мы, конечно, попробуем тут что-то найти, но, если не получится — тебе помогут только в Федерации. А вот мы и приехали. Подождите здесь, а я попробую где-то найти стоянку.
Мы с Кенирой спрыгнули на мостовую и направились к большому не слишком симпатичному зданию, стоявшему возле небольшого сквера. Отыскав незанятую лавочку, мы с подругой присели полюбоваться фонтаном. Кенира положила мне на плечо свою белокурую голову. Сейчас мы были выглядели как обычные горожане — с нашими одеждами и краской для волос Кениры помогла «матушка» Галида. Ну, если в том, что молоденькая красотка обнимает толстого старика, было хоть что-то обычное.
Ждать пришлось не очень долго, вскоре появился Ридошан и махнул нам рукой, приглашая войти в здание. Мы последовали внутрь, и меня снова захлестнуло ностальгическое ощущение, насколько нормально и привычно всё выглядело. Расспросив милую фрау за приёмной стойкой, Ридошан махнул нам рукой, и мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где быстро нашли нужный кабинет. Постучавшись, мы зашли внутрь.
Женщина, встретившая нас внутри, как раз заканчивала поливать стоящие на подоконнике горшки с растениями. Она повернулась, поставила на пол лейку и направилась к своему рабочему столу. Она была очень привлекательной, пусть и выглядела очень строгой и чопорной. На ней был костюм, который очень напоминал привычную одежду земных чиновниц, пусть и имел чуть другой покрой. Тёмно-серая ткань, белая рубаха с воротником-стойкой, брюки и даже туфли. Единственными различиями, заставившим бы скривиться поборника немецких канцелярских традиций, являлись более длинные полы пиджака и обильная вышивка на рукавах и лацканах.
— Чем могу помочь? — спросила она.
— Моим детям понадобилось съездить за границу, — пояснил Ридошан, — но у них нет паспортов. Как-то до сих пор ни разу не понадобились.
Женщина окинула нас троих внимательным взглядом и неодобрительно покачала головой:
— Получение документов — важная процедура, требующая личного присутствия. Когда придёте в следующий раз, обязательно приводите их с собой.
— А я вместе с ними и пришёл! — улыбнулся Ридошан.
— Это мы! — подтвердил я слова «папочки».
Чиновница смерила нас с ног до головы долгим взглядом и нахмурилась. Она открыла рот, чтобы высказать нам нечто явно не очень приятное, но Ридошан протянул ей пачку документов и пояснил:
— Дети приёмные. Но не беспокойтесь, я, как мэр одного из городов нашего княжества, процедуру знаю и не собираюсь ни морочить вам голову, ни усложнять жизнь.
Чиновница глубоко вздохнула и начала быстро просматривать документы. Над подписями и печатями она провела каким-то похожим на пресс-папье предметом, отчего те засияли мягким светом.
— Вроде бы всё верно, — наконец, признала она. — Но происходящее мне сильно не нравится, так что я назначу дополнительную проверку. Приходите через две недели, я подготовлю всё необходимое.
 
— Мы немного спешим, — подал голос я, — поэтому хотели бы воспользоваться ускоренной процедурой. Сколько это будет стоить? И как долго займёт получение в этом случае?
Женщина смерила меня оценивающим взглядом.
— Срочная процедура стоит сто двадцать курзо, причём, на каждого. Уверены, что готовы выложить почти два с половиной красных? Учтите, обычным путём вы заплатите лишь обязательную пошлину в пятнадцать курзо. Но тогда получение займёт не шесть дней, а два или три месяца.
— Готовы, — кивнул Ридошан. — Деньги я приготовил.
Он отсчитал купюры и монеты и выложил перед чиновницей на стол. Та пересчитала, сложила в напольный сейф, вынула оттуда несколько листов маленькую книжечку и фигурку Керуват. Она быстро что-то записала в этой книжице, поставила печать и вырвала листок.
— Ваша квитанция об уплате. Номер на корешке — номер вашего дела. Если собираетесь получать документы раздельно, выпишу вторую.
— Нет, нас устраивает и так, — сказал Ридошан.
Та кивнула, протянула бланки.
— Заполните пока что эти бланки и распишитесь. Затем проверка. Отвечайте на вопросы прямо и честно. Учтите, если ваши ответы окажутся лживыми или противоречащими закону, прошение будет отклонено, а деньги в этом случае не возвращаются. Впрочем, уголовного преследования это не влечёт, мы не полиция.
Ридошан начал внимательно изучать бланки, затем быстро их заполнил вынутой из кармана авторучкой. Протянув каждому из нас по листку, он указал на поля для подписи. Мы с Кенирой расписались.
— Итак, процедура проверки. Я, Далида Карнаш, бюрократ третей ступени отдела гражданства и ответственности княжества Рахашнар, начинаю собеседование. Свидетелем чести и истины призываю Покровительницу Соглашений, пусть взор её осияет это место и испепелит поросль обмана. Согласны ли вы, кандидаты, отдать свои слова на суд её?
— Согласен, — ответил я.
— Согласна, — подтвердила Кенира.
Статуэтка мягко засветилась.
— Божественная Керуват приняла ваши слова, теперь они имеют силу договора. Начнём. Назовите ваши имена.
— Поправка! — быстро сказал Ридошан. — С тех пор, как они стали моими детьми, то, как они звались раньше, перестало иметь значение. Именно родитель даёт имя своим детям. И только нам с моей женой Галидой решать, как они будут зваться. Остальное — просто прозвища.
Чиновница внимательно посмотрела на статуэтку богини, но та молчала.
— Это подозрительно, но не противоречит законам нашего княжества, — неохотно признала она, — и богиня это право признаёт.
— Меня зовут Улириш Шанфах, сын Ридошана и Галиды Шанфах, — назвал я своё новое имя.
— Я — Алира Шанфах, — сказала Кенира.
В этот момент у меня возникло странное ощущение дежа вю, пусть ни обстановка, ни обстоятельства никак не походили. Я ощутил, словно нас с Кенирой, теперь уже Алирой, записывают не приёмными братом и сестрой, а сочетают узами брака. От силы и неприятной яркости этого ощущения я даже мотнул головой. Кенира — не Мерпати, к тому же мы и так связаны узами, гораздо более прочными, чем любой брак.
— Богиня приняла ваши имена, — нахмурилась чиновница, словно не могла поверить в случившееся. — Продолжаем. Вовлечены ли вы или были вовлечены в серьёзные нарушения законов княжества?
— Нет на оба вопроса, — сказал я.
Формально я не врал. Во-первых, сражение произошло на территории королевства Сориниз, а во-вторых, трупы нападавших мы сбросили в бурную реку ещё до того, как попали в Рахашнар, стоило только Кенире достаточно улучшить контроль. Но опасность оставалась — ведь скрыть правду от богини, закрывшись формальностями, уловками и словоблудием, никак бы не получилось.
— Не вовлечена, — ответила Кенира.
Удивительно, но и эти слова Керуват приняла. Неотъемлемое право на защиту жизни являлось краеугольным камнем законодательств трёх соседних государств.