Надломленные оковы (СИ)

И, судя по всему, сегодняшнему дню предстояло стать испытанием для некоторых других вроде бы как нерушимых принципов. Это Жореф определил каким-то седьмым чувством, стоило ему увидеть, кто зашёл к нему в контору.
Когда-то, ещё будучи почти ребёнком и проживая на Закатном континенте, Жореф посещал Большие Магические Игры. Тогда праздник удался особо: ведь организаторам, Высокой Семье Рафаир, удалось пригласить особых гостей — сразу двух Повелителей Чар. И, несмотря на то что дело происходило полвека назад, Жореф помнил обоих лучше, чем лицо родной бабушки.
Так что, когда без посторонней помощи открылась широкая двустворчатая дверь, и в помещение зашёл совсем молодой парень, без заметных усилий волоча за шиворот необъятного толстяка, у Жорефа ни на секунду ни возникло сомнений, что это — Галадийр ауф Каапо, один из Двенадцати. И точно так же мгновенно возникло ощущение, что Жорефу придётся выполнить любое из его пожеланий, даже если придётся продать вышеупомянутую бабушку.
— Чем могу быть вам полезен, господин ауф Каапо? — вышел вперёд Жореф, кланяясь достаточно низко, чтобы выразить почтение, но не чересчур, дабы не казаться подобострастным — по слухам, Эгор не любил льстецов.
— Ты знаешь, кто я, — кивнул юноша. — Хорошо, это сэкономит нам немало времени. Итак, как я вижу, ты торгуешь животными.
— Совершенно верно, господин ауф Каапо. Компания «Несравненные Животные, Монстры и Чудища» Старого Жорефа готова удовлетворить пожелания самого взыскательного клиента!
— Монстры? — фыркнул ауф Каапо. — Несравненные? В этой глуши? Смешно.
— Обычный рекламный ход, — пытаясь казаться невозмутимым, пожал Жореф плечами. — Но животные у меня есть. И довольно неплохие экземпляры. Не вашего уровня, разумеется, но всё же.
— Хорошо, — кивнул ауф Каапо. — Занимаешься ли ты их перепродажей?
Жореф старался не пялиться на старого толстяка, которого ауф Каапо продолжал держать на весу, но поделать с собой ничего не мог — то и дело бросал косой взгляд. Ему невыносимо хотелось задать о нём вопрос, но вопящий во всё горло инстинкт самосохранения подобную глупость совершить не позволял. К тому же маги такого уровня славились причудами и похлеще.
— Перепродажей? Надеюсь, вы не спрашиваете, занимаюсь ли я аморальной и абсолютно незаконной «перезабивкой»? Я оскорблён до самых глубин души!
— Нет, не спрашивал. Но спрошу. И что, занимаешься?
— Умею, — честно признался Жореф. — Но стараюсь этого не делать. Правда, сами понимаете, иногда бывают просьбы, от которых отказаться никак не получится. Как, например, сейчас.
— Понимаю. Но я не потребую от тебя ничего столь драматичного. «Перезабивка» — не слишком щадящая практика, животное либо сходит с ума, либо сильно тупеет. Мне же нужно, чтобы оно осталось в самом что на ни есть здравом рассудке. Мой вопрос касался перепродажи животных вместе с Поводком.
— О, такое я, разумеется, делаю! — с облегчением выдохнул Жореф. — Правда подержанных зверей клиенты не слишком любят.
Он совсем не кривил душой. Ключом к укрощённому животному являлся Поводок, ведь только обладателей Поводка оно слушалось беспрекословно. Укротитель, накладывая на животное Узду, мог создать сразу несколько Поводков. Обычно, Поводок создавался в одном экземпляре, реже двух — ведь даже если речь шла о крупной транспортной компании со множеством погонщиков, животным-тяжеловесом управляли посменно, передавая Поводок друг другу. Второй Поводок обычно оставался у владельца, на непредвиденный случай, типа внезапного ухода или смерти погонщика. И если при покупке животного у укротителя, гарантией служила репутация последнего, то в случае «вторых рук» не было никакой уверенности, что у злоумышленника не окажется дополнительного экземпляра Поводка. Дело ухудшала пресса — время от времени в газетах появлялись статьи об очередном простофиле, купившем дорогое животное лишь для того, чтобы вскоре его лишиться. А уж учитывая то, что, в отличие от омнимобилей, стоимость бывшего в употреблении животного не слишком отличалась от того же возраста нового, то на подобные сделки люди шли неохотно. Жореф время от времени брал зверей на перепродажу, но только если их предлагали по бросовой цене, что случалось нечасто. Обычно, перепродажа не стоила усилий, приручать было и выгодней, и проще. Но иногда подворачивались просто отличные возможности, от которых было бы глупо отказываться.
 
— Прекрасно! — усмехнулся ауф Каапо. — В таком случае, мы с тобой поладим.
Жореф в очередной раз скосил глаза на толстяка, без усилий удерживаемого на весу такой, казалось бы, слабой рукой с тонкими артистичными пальцами, но быстро спохватился.
— Разумеется поладим, господин ауф Каапо! Что именно вы хотите продать? И по какой цене?
Жореф прекрасно осознавал, что цена не имеет значения. Что он это купит, даже если придётся отдать все сбережения — таким людям как ауф Каапо просто-напросто не отказывают. С одной стороны, вряд ли Повелитель Чар нуждался в деньгах. С другой — привыкнув к суммам в миллионы курзо, он мог назвать цифру, кажущуюся ему ничтожной, но для Жорефа — совершенно неподъёмной.
— О, цена тебе понравится! У меня есть негодное, неблагодарное и непослушное животное. Поэтому я отдам его бесплатно, а за сколько продашь — уже твоё дело. Мне лишь нужно, чтобы ты подобрал подходящего владельца.
Жореф повеселел. Похоже, банкротство откладывалось. И, возможно, ему предстояла сделка всей жизни! Да, бывали животные со скверным характером. Даже после накладывания Узды они оставались своевольными, так что владельцу приходилось постоянно за ними следить и непрестанно отдавать приказы, без устали используя Поводок. На таких животных приходилось делать хорошую скидку, продавать почти без выгоды, лишь бы отбить затраты. Но у Галадийра ауф Каапо не могло оказаться какого-нибудь обычного грузового гругура — личности подобного масштаба покупали только самых дорогих зверей! И со сбытом проблем возникнуть не должно, только не после хорошей рекламной кампании! Стоит клиентам узнать, что зверь принадлежал самому Повелителю Чар, особенно если Жореф заверит истинность своих слов клятвой Керуват, то они просто выстроятся в очередь! Возможно, желающих найдётся столько, что придётся устроить аукцион!
— Не сомневайтесь! Я подберу именно такого владельца, как вы пожелаете! Одну секундочку, я возьму ключ от ворот, и мы пойдём смотреть…
— О, не утруждайся, никуда идти не надо. У меня всё с собой.
Ауф Каапо швырнул толстяка Жорефу под ноги, тот рухнул так тяжело, что заскрипели доски пола.
— Что это? — изумился Жореф, чувствуя, как по спине прокатывается холодный пот.
— Это — то самое мерзкое, неблагодарное, предательское и ничтожное животное, о котором я говорил.
— Но это же человек! Это же… это же рабство!
— Человек? Назвать это ничтожество человеком — сильно грешить против истины.
— Но…
— Ты согласился на сделку. Неужели разочаруешь меня настолько, что пойдёшь на попятный?
Жореф сглотнул. Как и всякий нормальный человек он не мог вынести даже мысли о рабовладении. Он знал, что где-то в мире до сих пор существую мерзавцы, продающие других разумных существ, но даже не представлял, как они опустились до такой низости. Сам он не являлся образцом честности — иногда мог сжульничать, мог обмануть клиента, продав товар за завышенную цену, либо скупив за бесценок. Но стать рабовладельцем самому, покупать и продавать людей… Это было гораздо ниже уровня его морального горизонта. И дело было даже не в том, что он боялся наказания — хоть наказанием всегда служила долгая мучительная смерть. Некоторые поступки нельзя совершать просто потому, что после этого сложно смотреть на себя в зеркало. Нормальный и психически здоровый человек не станет убивать младенцев, поедать экскременты или отнимать чужую свободу. Но опять-таки, порою такой человек попадает в ситуацию, когда любое развитие событий приводит к катастрофе, и тогда приходится выбирать из совсем отвратительного и просто ужасного. В данном случае особого выбора и не было — Повелителю Чар просто-напросто не отказывают, особенно если ты по неосторожности уже согласился выполнить его требования. В конце концов возможное наказание было где-то там, в отдалённом будущем и не наверняка, а Галадийр Эгор Рундриг долбанный ауф Каапо стоял прямо здесь.