Газлайтер. Том 26 (СИ)
Секунда — и всё. Паразиты — обезврежены.
— Быстро ты, — хмыкает Светка.
— Шеф! — офигевает Дасар. — А зачем ты о завещании спрашивал?
Улыбаюсь:
— Просто интересно было, насколько ты отец-молодец. Гепара, — киваю. — Найди мешок побольше. Сложи их туда аккуратно. Сейчас они в анабиозе и безвредны. Но всё равно — надень резиновый перчатки.
Избранница ушла искать мешок. Я, тем временем, носовым поднимаю одну из тварюшек. Глубососка, значит.
Активирую на ней странный код-ген — просто из любопытства. Реакции внутри плотные, энергопрофиль нестандартный. И тут начинает делиться почкованием: сначала одна, потом вторая, затем ещё несколько — и вот уже целый десяток крошечных, щупальцеватых, липких копий дрожат, как живое желе.
Я смотрю на них и не могу не выдохнуть:
— Вау…
Глубососки как угроза не уступят уисосикам, по-моему. Паскевичу бы подкинуть, но не буду пока светить неожиданный козырь. Это надо кому-нибудь попроще подарить. Из тех, кто нашему роду насолил. Пусть познакомятся поближе.
Светка рядом аж светится — глаза, как у ребёнка перед ёлкой:
— Даня! Я знаю, о чём ты думаешь! Я хочу это видеть!
Я ухмыляюсь.
Да. Будет весело.
* * *Курорт, Южный остров
Кирилл Русланович Трубецкой отбывал своё «почётное изгнание» на Южных Островах, среди пальм, влажной жары. Всё как в рекламной брошюре: в руке коктейль с зонтиком, вокруг — ленивый штиль и ласковый бриз, но за всей этой курортной идиллией внутри всё бурлило, кипело, горело от злости, и в голове с завидной регулярностью вспыхивало одно и то же: «Гребаный Филинов!»
Из-за телепата Кирилла сослали сюда, словно позорного младшего сына, проигравшего честь рода в дуэли. Меч проиграл? Ну и что? Кто это вспомнит через месяц? Через год? Но нет — двор проглотил эту историю, а семья не простила. Выбросили, вычеркнули, отправили в ссылку «под пальмами».
Сидел он идеально выглаженный: белоснежная рубашка, жилет, галстук с иголочки. Даже туфли — зеркально чёрные. Через пять минут начиналась «дворянская молодёжная встреча с танцами», как тут называли дискотеку. Будет шанс блеснуть. Напомнить, кто он такой. Кровь Трубецких, не абы кто.
Пока что он рассматривал снимки в руках. Это были фотографии жён Филинова: грациозные, яркие, дерзкие, нежные — каждая по-своему эффектна. Их у Филинова было слишком много, и это злило особенно. Телепат, конечно, охреневший, да ещё и с гаремом.
Кирилл скривился, едва заметно. Физиология не резиновая, — мрачно подумал он. Ну не может же Филинов, даже с телепатическим Даром, справляться со всеми. Наверняка среди них есть такая, что скучает, которой не хватает простого, прямого, мужского внимания — именно такого, какое он, Трубецкой, мог бы предоставить.
Эта мысль стремительно обрастала формой, превращаясь в план — примитивный, прямолинейный и откровенно глупый, но в его собственной голове он выглядел идеальным. Соблазнить одну из жён, неважно какую, — просто чтобы отомстить. За всё: за позор, за поражение, за высылку, за то, как из наследника великого рода сделали посмешище.
Трубецкой-младший, в своём тщеславии, как-то упустил из виду простой факт: в роду Вещих-Филиновых жёны не бывают ни обделёнными, ни недовольными. Телепату достаточно одного мысленного усилия, чтобы каждая из них ощущала себя абсолютно удовлетворённой — и физически, и ментально.
Кирилл аккуратно убрал снимки в карман пиджака — и сразу почувствовал что-то странное: липкость. Вытащил руку и увидел на ладони полупрозрачную голубую медузу, пульсирующую, с тонкими дрожащими щупальцами, похожими на чувствительные антенны.
— Что за херня?.. — фыркнул он, и попробовал стряхнуть.
Медуза не отстала. Напротив — щупальце вытянулось, обвилось вокруг запястья. Потом ещё одно — за пальцы. Ткани прилипли к коже, словно пытались дышать ею.
— Эй! Уйди, мерзость! — раздражённо рявкнул Кирилл, дёрнулся — и тут же увидел, как из медузы… выползает вторая. Потом третья. Потом пять. Потом — десяток.
— ЧТООО ЗА ХЕРНЯЯЯЯ!!!
Он взвыл, попытался стряхнуть глубососок с руки, но те уже облепили полностью локоть. Ползли по плечу, по шее, по спине. Липкая масса окутала грудь, начала пульсировать на коже, как вросшие огоньки.
Он сорвался с места, не разбирая дороги, вылетел из беседки и рванул к главному зданию. Сквозь стеклянные двери влетел в банкетный зал, где уже звучала музыка, блестали люстры, и молодые дворяне в купльниках обсуждали фамильные гербы и свежие магические сплетни.
Кирилл вбегает, весь облепленный глубососками, с глазами по пять рублей:
— СТЯНИТЕ ЭТИХ ПИЯВОК!!!
Все замирают. Музыка выключается. Кто-то с бокалом замирает на вдохе.
— … Кирилл Русланович? — неуверенно произносит одна из барышень, узнав знакомые черты за слизью и воплями. — Что на вас за наряд?
— Это новый купальник сезона? — подкалывает кто-то
Но Кириллу не до шуток. Он, не разбирая лиц, прыгает в бассейн, с визгом и плюхом. Барахтается, хлещет по воде, орёт:
— АААААААААА!!!
* * *Телепортируемся — я, Лакомка, Лена, Змейка и Дед Дасар, сияющий, как начищенный самовар, наконец-то свободный от глубососок.
Кстати, Зела и Бер тоже скоро прибудут в Невинск. Здесь их ждет задание — необходимо заняться переездом альвов в Шпиль Теней.
В замке нас встречает Гереса — и не в привычном наборе «булава плюс кольчуга», а в платье, но все равно с булавой, куда же без нее.
— Простите, что не в боевой форме, милорд, — богатырша начинает лепетать. — У меня была встречапо расширению «Райского уголка». Нанимали новых девочек, представляли их партнёрам… ну, нужно было быть в платье.
Я оглядываю её, киваю:
— Всё в порядке.
— Не совсем, милорд, — замечает Гереса, уже собравшись и перейдя в деловой тон. — Произошло не самое радостное. Самолёт, вылетевший из Москвы в Невинск — тот самый, что вы отправили для видимости, — на полпути атакован. На него вылетела стая мёртвых птиц. Мы не знаем, как оперативно помочь экипажу. Может, отправить Золотого Дракона?
Мёртвые птицы… Нежить. Значит, Паскевич решил отомстить за голубей. Предсказуемо. Самолёт ведь пуст — только декорация, будто мы с жёнами действительно летим в Невинск, чтобы не светить наш портальный камень. Но самолет терять не хочется, да и экипаж, правда, жалко.
— Нет, — отрезаю. — Золотой не успеет из Москвы. Чернобус будет быстрее. Его стая уже ведь вернулась с границы с Финляндией. Позови его. Полным составом. А также передай мне координаты самолета, можно по мыслеречи.
Гереса кивает и уходит, почти бегом.
Сам выхожу во двор. Пока есть немного времени, отдаю Портаклу команду — настроить мой портальный камень на координаты экипажа.
Проходит не больше пятнадцати минут, и в небе появляется тень — чёткий силуэт Чернобуса и его стаи, спускающихся с небес тяжёлой тучей.
— Куда садится, каррр? — мыслеречь разносится у меня в голове.
— Прямо на меня, — отдаю мысленный приказ.
Надеваю тёмный доспех, и в следующий момент птицы облепляют меня со всех сторон, создавая плотное, почти живое облако. Остальные садятся прямо на спины своих товарищей, образуя многослойный покров из перьев и когтей.
— Готово, — раздаётся в голове спокойный голос вожака.
Я активирую портальную статуэтку, одновременно велю Портаклу открыть проход. Координаты уже вшиты — привязка точная. Воздух передо мной начинает трескаться, как стекло под давлением, и через миг я, вместе со всей севшей на меня стаей, проваливаюсь в сверкающую воронку пространства.
Выныриваю в небе рядом с моим самолетом.
Впереди клубится облако нежити — мёртвые птицы, чёрные, рваные, гнилые, но при этом очень быстрые, скотины.
— Стая, в атаку! — бросаю мысленно, и вороны мгновенно срываются с места, взрываясь вперёд в координированном шквале.
Раздаются резкие крики, щелчки крыльев, и из их задов — да, именно оттуда — выбрасываются замораживающие струи. Мёртвые птицы моментально покрываются инеем, крошатся, срываются вниз камнями.