Волчье (СИ)

И мрачная, подавляющая аура, которая окружала его все это время, испарилась, не оставив после себя и следа.
Язык скользнул по разбитой губе, собирая подсыхающую кровь, горло сжалось от металлического привкуса, вскружившего голову, и даже боль отступила куда-то прочь. Сузив глаза, полыхнувшие золотом, я вскинула подбородок, пытаясь не обращать внимания на то, как давят на шею чужие пальцы, а после тихо, на грани едва слышного шепота, но от этого не менее уверенно, произнесла:
— Подавитесь, Ваше Величество.
Яростный черный зверь, прекратив рычать, отступил на шаг, изумленно округлив желтые глаза, а рука Сверра медленно разжалась, позволяя сделать столь необходимый мне сейчас вздох, и я только тогда поняла, как сильно жжет легкие. Словно не веря в то, что услышал, альфа распрямился и отступил на шаг, глядя на меня с недоверием, и всего лишь на мгновение мне показалось, будто я вижу в черных бездонных глазах опаску. Впрочем, меня это больше совершенно не волновало.
— Я не часть вашей стаи, — уверенно произнесла я, поджав губы. Горло саднило, грудь горела от нехватки воздуха и тяжело поднималась и опускалась при каждом вздохе, но слабости больше не было. Оскалившаяся волчица, пригнувшаяся и готовая к нападению, яростно зарычала, соглашаясь с каждым моим словом. — И я не одна, как вы считаете. У меня есть семья, моя собственная семья. И сейчас я возвращаюсь к ним, чтобы защитить.
В Сером Оплоте делать мне было нечего, и я, круто развернувшись, почти бегом направилась к выходу, чувствуя, как сердце готовится выпрыгнуть из груди. Мысли были далеко от тронного зала, я судорожно пыталась придумать, что делать дальше, и даже не представляла, как буду искать Боромира и остальных. В последний раз мы видели в лесу, и я очень сомневалась, что за эти три дня мужчины не нашли выхода из Фангорна. Возможно, после моего исчезновения они пытались найти меня, как и Мэри с Пиппином, возможно, сумели выйти на след полуросликов без моей помощи и увели их в безопасное место, хотя я и не знала, существует ли еще такое где-то. В то, что Арагорн мог просто так сдаться и бросить нас, верить не хотелось, и я подбадривала себя мыслью, что они просто не смогли пробраться к крепости.
Если Ингварр был прав, и их границы так хорошо охраняются…
В любом случае, подумать об этом я могла и позже, сейчас спешила поскорее оказаться на свободе и единственное, что меня занимало, это вопрос о том, хватит ли у меня возможностей, чтобы выследить друзей. Ведь столько времени прошло…
Тронный зал оказался за спиной, ладонь легла на холодную темную поверхность двустворчатых дверей, взгляд всего лишь на мгновение мазнул по крепкой фигуре Ингварра, застывшего у стены, и я не сразу обратила внимание на ледяной голос, раздавшийся позади:
— Взять ее.
В то же мгновение сильная мужская рука сжалась на моем запястье, буквально одернув меня от дверей.
— Отпусти меня! — вспорол горло обозленный крик, я рванулась всем телом, и буквально задохнулась, когда Ингварр в ответ лишь перехватил меня покрепче, прижав к широкой груди и надежно удерживая руки. В его объятиях я забилась подобно птице в силках, растрепавшиеся волосы упали на глаза, а острые ногти прочертили алые полосы на смуглой коже, испещренной шрамами. — Ингварр, что ты делаешь?!
— Подчиняется своему альфе, как и должен делать каждый волк в моей стае, — каждое слово Сверр цедил сквозь плотно сжатые зубы, от чего на высоких скулах играли желваки, тени под глазами казались еще темнее, и в своем гневе мужчина был воистину страшен. Наверное, находись я все еще под влиянием его зверя, давно бы уже низко склонила голову, боясь поднять взгляд, но сейчас моя волчица лишь хищно заворчала в ответ, недовольная заминкой, и ее непокорность подстегнула мою злость. — И ты научишься это делать, обязательно научишься. Не сразу, через неделю, месяц или год, это неважно. Я терпеливый, я подожду, — тихий, вкрадчивый голос сорвался на рычание, черные глаза вспыхнули огнем, и король вновь устроился на своем троне, неестественно выровняв спину. Он демонстрировал свою мощь и силу, на широкой шее от напряжения вздулись темные вены, и мне на мгновение показалось, что обладай альфа меньшим самообладанием, и он бы бросился на меня с диким желанием разорвать. Вместо этого король лишь крепко сжал пальцы на серебряном кубке, от чего с тихим шелестом смялся твердый металл. — Отведи нашу гостью в ее покои и запри там, — приказ, обращенный к капитану королевских стражей, был холоден, как лед.
 
— Нет, вы не можете! — с ужасом осознав, чем мне грозит подобное заточение, я с новой силой забилась в чужой хватке. — Отпусти меня, немедленно! Ингварр…
— Поставь у дверей стражников, — голос Сверра с легкостью перекрыл мой испуганный крик. — Девчонка не должна покинуть свою комнату. Я достаточно понятно объяснил?
— Вполне, Ваше Величество, — покорно отозвался у меня над головой капитан королевских гончих, и я замерла на мгновение, не веря в то, что это происходит со мной на самом деле. Неверящий взгляд пересекся с ледяным черным, и у меня сжалось сердце.
— Почему… — сорвался с искусанных, разбитых губ отчаянный шепот, и ответом мне стала широкая, победоносная ухмылка.
— Я уже говорил тебе, девочка, белый волк приносит удачу, — словно забыв о нашем присутствии, король вновь щелчком подозвал к себе служанку с кувшином вина, ясно давая понять, что разговор окончен.
Ингварр, будто бы не испытывая ни малейшего неудобства от того, что я усиленно брыкалась и вырывалась из его рук, легко толкнул тяжелые двери и, оказавшись в темном коридоре, быстрым шагом направился к широкой лестнице. Он не говорил ни слова, лишь мирно дышал мне в ухо, от чего оно буквально горело, а отчаянно воющая волчица взывала к помощи сильного зверя, дремлющего в груди храброго воина. Только вот тот, словно не слыша ее мольбы, равнодушно молчал, и от его молчания у меня внутри все оборвалось.
Чувствуя себя необыкновенно гадко, будто преданной и оплеванной, я кричала и завывала, срывая голос и чувствуя, как вновь бежит кровь из треснувшей губы, медальон раскалился докрасна и прожигал тлеющую ткань, а ногти, скребущие по мужским рукам, обломались почти под корень, но на боль мне было наплевать. Плененный внутри зверь требовал свободы, водил с ума и подавлял сознание, но впервые за всю свою сознательную жизнь я просто не могла превратиться, не хватало ни сил, ни храбрости.
— Отпусти меня, Ингварр, прошу, — скулила я побитым щенком, отчаянно суча ногами и пытаясь достать до пола хотя бы носочками, но в силу разницы в росте это было невозможно. Меня тащили в руках, словно большую, изломанную куклу, и собственная беспомощность сводила с ума. — Пожалуйста!
— Прости, Илва, не могу, — показалось, или в тихом голосе действительно проскользнуло сожаление? — Я должен исполнить прямой приказ альфы, иначе нельзя.
Как-то неожиданно знакомые покои оказались прямо перед нами, в лицо дохнуло пряным запахом полевых цветов и разлитого на полу отвара, и я просто не успела среагировать, когда оборотень, до этого крепко удерживающий меня в своих объятиях, вдруг опустил меня на пол и легко, будто играясь, толкнул в спину. Под ноги попалась сброшенная на пол шкура и осколки разбитой кружки, я нелепо взмахнула руками, удерживая равновесие, и резко развернулась, бросившись обратно к двери, но та с громким стуком захлопнулась прямо перед моим носом, заставив больно удариться о крепкое дерево.
— Открой! — заорала я что есть мочи, грохоча по двери кулаками и сбивая в кровь костяшки. — Открой мне, Ингварр!
 
— Не могу, извини, — послышался с коридора приглушенный голос воина, и от смирения, прозвучавшего в нем, у меня совершенно помутился рассудок.
— Ты лжец, Ингварр! Ты лжец, как и все они! — виски кололо болью, запах собственной крови кружил голову, а острые когти и зубы волчицы разрывали плоть, но мне было уже наплевать. — Ты говорил мне, что волки своих не бросают! Что никогда не оставляют в беде! Ты мне солгал…