Волчье (СИ)

Удовлетворенно вздохнув, я мягко боднула мужчину головой, благодаря за еще один шанс, а после, привлеченная шумом, повернулась в сторону хоббитов.
Боромир при всей своей силе и скорости придерживал рвущиеся наружу инстинкты, помахивая мечом медленно, словно нехотя, прекрасно зная, что хоббиты, какими бы шустрыми они ни были, за ним попросту не поспеют. На мой взгляд, это было не лучшей идеей, если им всерьез придется сражаться за свою жизнь, лучше сейчас поблажек не делать, однако в процесс обучения я, понятное дело, не вмешивалась. Мэри и Пиппин все происходящее наверняка считали весельем, не более, громко смеялись и подтрунивали друг над другом, то и дело обещая Боромиру завалить его одной левой, на что мужчина, за время нашего путешествия немного подрастеряв свою извечную хмурость и холодность, громко хохотал, советуя не отвлекаться на болтовню.
Медные волосы растрепались от порывистых движений и холодного ветра, серые, похожие на грозовые тучи глаза посветлели и горели огнем, а широкая улыбка никак не желала сходить с лица. Теплый плащ был отброшен в сторону, ворот темной рубахи — фривольно распахнут, а рукава мужчина закатал до локтя, открывая сильные руки, перевитые тугими веревками вен. Воин постоянно был в движении, он переступал с места на место, взмахивал мечом и постепенно напирал, заставляя хоббитов отступать назад с каждым ударом, а темная ткань то и дело натягивалась на широких плечах, едва не треща и предательски обрисовывая очертания сильной фигуры.
Наблюдать за мужчиной было сплошным удовольствием, в котором я не хотела себе отказывать, тем более, что именно этим я дни напролет и занималась, нет-нет, да и находя взглядом Боромира среди остальных.
В его присутствии мне было тепло и спокойно, я чувствовала себя в безопасности, а живущий в груди волк, убедившись в том, что истинная пара рядом, и что ему ничего не угрожает, как-то даже присмирел, спрятавшись где-то глубоко внутри. Медальон уже давно не нагревался от одного лишь неловко брошенного взгляда, легкие щекотало от приятного, ставшего таким привычным запаха, и сейчас я даже не знала, как раньше жила без этого ощущения. Боромир как-то незаметно стал для меня родным, почти своим, и, осознавая это, я даже не замечала высокой стены, по-прежнему стоящей между нами.
Зазвенела сталь, громко выругался Пиппин, тряся ушибленной рукой, а я рефлекторно втянула носом металлический запах чужой крови.
— Извини! — тут же опустил меч Боромир, когда раненый хоббит отшатнулся от него, а в следующее мгновение успел лишь нелепо взмахнуть руками, когда упрямые, решительно настроенные полурослики бросились в атаку.
Два тщедушных, маленьких тельца врезались мужчине в живот, заставив его задохнуться на вздохе и сложиться пополам, тяжелый меч плашмя ударил под колени, и не успела я и глазом моргнуть, как гондорец, до этого успешно справляющийся с натиском хоббитов, оказался на земле. Невнятная возня и приглушенные вопли наполнили поляну, рядом громко захохотал Арагорн, наблюдающий за происходящим, а смеющийся Боромир, отчаявшись сбросить с себя прижимающих его к сухой траве друзей, едва сумел выдохнуть между надсадным смехом, переходящим в кашель:
— Даэре!
Уши рефлекторно дернулись, мышцы привычно налились силой, и я, с легкостью поднявшись с валуна, на котором до этого отдыхала, резко оттолкнулась от серого камня, прыгнув вперед. Лапы мягко спружинили о сухую, твердую землю, ветер подтолкнул в спину, придавая ускорения, а не ожидавший такой подставы Пиппин лишь глухо вскрикнул, когда я повалила его на спину, удобно устраиваясь сверху на тщедушном пареньке. Демонстративно щелкнувшие в опасной близости от его лица зубы наглядно показали, что сопротивляться не следует, однако хоббит вместо того, чтобы покорно затихнуть, начал усиленно пихать меня в бок, путаясь пальцами в густой шерсти.
— Так нечестно! — возмущенно возопил он, когда я еще и для удобства попыталась утрамбовать Пиппина в землю.
— А враги никогда не будут драться с тобой честно, привыкай, — философски пожал плечами Боромир, без труда справившись с Мэри, попросту вывернув ему руки и заставив болезненно поморщиться. Сел на земле, отряхнув рубашку от пыли, и хитро усмехнулся, взглянув на меня. — Молодец, девочка. Кажется, кто-то заслужил дополнительный кусок мяса.
 
В ответ я лишь довольно прижала уши к голове, едва сдерживаясь, чтобы не заурчать подобно домашнему коту. Не нужно мне никакого мяса, просто продолжай смотреть с такой же гордостью и теплом во взгляде, и я всецело буду принадлежать тебе…
Разумеется, для того, чтобы определить мою половую принадлежность, под хвост мне никто заглядывать не стал, и за это я была благодарна Арагорну, который как-то сразу убедил остальных в том, что я самая настоящая, что ни на есть, девочка, не зря же у меня на шее такой красивый, явно не мужской кулон. Проверять никто не спешил, на слово Страннику поверили безоговорочно, а когда спустя пару дней мужчинам надоело обращаться ко мне «волк» или «эй, ты», у них возникла необходимость дать мне кличку, пусть Гимли и продолжал бурчать, что в этом нет никакого смысла, и вообще, он все еще настаивает на том, чтобы прогнать меня взашей.
Боромир, к которому я все время пыталась держаться поближе, и рядом с которым каждую ночь устраивалась на ночлег, ревностно взял эту обязанность на себя, и очередным утром я проснулась с новым именем. «Даэре» звучало непривычно и совершенно незнакомо, однако я, мысленно повторив несколько раз эту кличку, пришла к выводу, что мне, в общем-то, все равно. В конце концов, это совсем ничего не меняло, Боромир мог называть меня так, как ему вздумается, я и возразить-то ему не могла, да и не хотела.
Наверное, так было правильно, — новая жизнь и новое имя. Тем более, что привыкла я очень скоро, запросто отзывалась, когда кто-то подзывал меня к себе, и не могла удержаться от того, чтобы не завилять хвостом, перехватывая довольный, теплый взгляд Боромира.
Кажется, за это время к своей Даэре мужчина успел привыкнуть, а волчица каждый вечер преданно сворачивалась клубком у его ног.
Странная у меня получалась свобода, ничего не скажешь.
— Что это? — послышался вдруг удивленный голос Сэма, привлекший наше внимание.
Боромир с Мэри, наконец, прекратили барахтаться в пыли, поднявшись на ноги, посмеивающийся Арагорн оттолкнул меня с тут же вскочившего Пиппина, а мой взгляд выхватил пухлого хоббита, до этого восседающего на огромном высоком валуне в нескольких шагах от нас вместе с обедающим Фродо. Сейчас же Сэм, позабыв о своей порции, встревожено указывал пальцем куда-то в небо, а взглянув туда же, я невольно нахмурилась, заметив темное пятно, ярко выделяющееся на пронзительно-синем небе. Оно как-то странно двигалось, словно пульсируя, и постепенно росло, а шерсть на загривке отчего-то встала дыбом, и я даже не сразу поняла, что странный, приглушенный звук, раздражающий слух, — мое собственное тихое рычание.
— Просто облако, — легкомысленно отмахнулся Гимли, не сдвинувшись с места и всем своим видом демонстрируя, что беспокоиться нам не о чем.
— Странное облако, — эхом отозвался Боромир, подобравшись, словно перед прыжком, и крепко сжимая в руке поднятый с земли меч. Невольно отступив на пару шагов, я как-то неосознанно оказалась рядом с мужчиной, боком прижавшись к его ноге и чувствуя, как буквально каменеют напряженные мышцы. И вроде как и не нужно было беспокоиться раньше времени, но что-то не позволяло мне расслабиться. — Оно прет против ветра.
Леголас, порывисто вскочивший на возвышение, немигающим взглядом уставился на темное облако, растущее с каждым мгновением, над степью пронесся порыв холодного ветра, бросивший в глаза пыль и заставивший отступить на шаг, и я даже не разобрала, что в следующее мгновение громко крикнул переменившийся в лице эльф.
 
— В укрытие! — рявкнул Арагорн, изо всех сил толкнув растерявшихся хоббитов.
— Фродо, Сэм! — проорал где-то над головой Боромир, рванувший вперед, и события завертелись, как в калейдоскопе.