Ливония. Продолжение (СИ)
С верёвками получилось чуть лучше, чем с лодками. По пятьдесят человек на канат встали, и когда с места сдвинули кораблик, то он довольно охотно поплёлся за канатоходцами. Вот только не долго совсем и километра не прошли, как посадили когг на мель. Еле потом с помощью тех же лодок сняли.
Всё, больше эксперименты Юрий Васильевич решил не проводить. Если дуб, как дерево, родился баобабом, и в морских делах ничего не понимаешь, то чего соваться. Сказали же опытные капитаны, что нужно ждать перемены ветра. Она непременно будет.
Сидя на берегу, в первый день ожидания у моря погоды Боровой стал придумывать всякие движители. Вспомнил про суда на лошадиной тяге. Нет. Это не для моря. Это баржами по Волге ходить, да может по Дону с Днепром, чуть позже, когда Крым образумят. Паровик он изобрести не сможет. А даже если и сможет, то вот как передать силу пара на колёса или винт он вообще не представляет, он историк, а не механик. Тут движение вперёд будет долгим. Сначала школы, потом университеты гуманитарные, потом только университеты технические. Десятки лет. Хорошо, если доживёт до тех времён и сможет подсказать.
Вышел на следующее утро на зарядку Юрий Васильевич, сунул палец в рот и выставил на ветер. Ничего не поме…
— Стоять. Андрейка, а ну-ка живо адмирала Бергера ко мне. Дело интересное нарисовалось. И Глинского тоже тащи. И Коробова с Костровым и Костиным. Всех, в общем, зови.
Когда все командиры собрались, Юрий Васильевич стал им задачи нарезать. Адмиралу поручил составить карту подробную реки Невы и всех её рукавов с промерами глубин. Коробову дал задание обследовать близлежащие деревеньки и поселения. Если кто-то думает, что Пётр первый на безжизненных болотах среди одних лягух и жаб город построил, то ошибается. Где-то Боровой читал, что к семнадцатому веку, к концу, когда Петр начал строить город, здесь проживало до полутора тысяч человек. Причём нескольких национальностей. Были и русские, были чухонцы, даже шведы были с немцами. Сейчас за полтораста лет до этого народу меньше, но несколько деревенек есть и довольно большое поселение на острове между рукавами Невы, можно его торговым хабом обозвать. Это надо полагать и есть тот самый Фомин остров, что потом переименуют в Санкт-Петербуржский. Вот поместные и должны прошерстить окрестности, расспросить народ, чем они тут занимаются, как торговля идёт, чего выращивают, как и какую рыбу ловят. Нужны знания.
Кострову же с Костиным под общим руководством князя Глинского, чтобы этого молодца занять, Юрий Васильевич дал задание найти или узнать у местных, где здесь приличные глубины у берега и начать строить пристань.
Да, много разговоров, что порт тут Пётр построил неудачно и воздух сырой туберкулёзный, и наводнение через каждые два — три года, когда ветер сильный с моря, и замерзает порт зимой. Рига в тысячи раз предпочтительней. Там и река не хуже, и порт не замерзает, и климат совершенно другой — наоборот — целебный. Так и не надо строить столицу. Но Нева — это путь из варяг в греки — это освоенная водная транспортная система. Пусть она пока будет, и если сейчас есть время и силы её чуть улучшить, построив хорошую пристань, то почему бы это не сделать.
Глава 14
Событие сороковое
Завтра ветер переменится,
Завтра прошлому взамен
Он придет,
Он будет добрый, ласковый
Ветер перемен.
Слова Наума Олева
Всё в мире вопреки желанию человек происходит. Ну, кто же себе бурю там пожелает, например?.. Кроме гордого буревестника. Юрий Васильевич пожелал пристань построить и карту дельты Невы нарисовать. ЩАСС!
Проснулся он утром раньше обычного, потому как толкали его в плечо княжеское. Толкал Андрейка. Ну, стало быть, чего важное случилось. Он, конечно, за такое самоуправство плетей дать лекарю не велит, не назначит с десяток, но всё одно, времена былинные и заповедные, и к брату Государя, он же царь-батюшка, относятся все с должным почтением. Не исключая брата Михаила, Андрейки и Егорки. Те тоже по пустякам будить ни свет ни заря не станут.
— Чего случилось? — продрал глаза Боровой. Вчера поздно лёг, всё над картой Меркатора сидел, над той её частью, где Обь нарисована. И не над тем размышлял, мол, откуда Герард Меркатор — фламандский географ и картограф мог что про Обь узнать, если про неё в Казани-то мало что ведают. Размышлял про освоение Урала. Нужны были золото и медь, нужно железо. Всё это есть в Уральских горах. Пора поход Ермака в Сибирское ханство организовывать.
Андрейка ему писульку сунул.
«Ветер переменился»!
— Ветер перемен. Какой?
«Северо-восточный. Густав говорит, нужно срочно отчаливать, а то опять поменяется».
Всё в мире делается назло! Он только вчера отправил людей с поручениями. Даже если далеко и не ушли, то ещё среди этих рукавов Невы их всех найти нужно. Часть карту Невы составляет, часть послана с местными пообщаться и их потенциал оценить, чтобы тут нормальный порт строить. Пора реанимировать путь из варяг в греки. Греков нет? Ну, если будет чем торговать, то турки тоже подойдут. Чем они хуже греков. Такие же чернявые.
Пришлось высылать гонцов во все стороны, чтобы картографов и социологов назад вертать. А адмирал мечется по палубе и косые взгляды бросает.
— Ладно, оставьте три когга и пошли. Они соберут людей и доставят в Выборг, мы ведь не хотели все корабли брать с собой, — Юрий Васильевич и сам понимал, что поменяйся опять ветер и тогда точно застрянут. Появилась возможность, нужно ею воспользоваться.
Бросили на произвол судьбы и гонцов и картографов с социологами и, помахав им ручкой, через час отправились. Рать же ещё два дня назад пешим ходом отправилась в Выборг налегке, так что в военном городке осталось только полста человек. А ну как шведы совсем стыд позор и разум потеряют и решат продолжить войнушку. Будет кому встретить и с боями отойти к Орешку, и в нём, и в Новгороде народ предупредив. Пусть будет пограничная застава. А чтобы они без дела не сидели, Юрий Васильевич им задачу поставил только начатую большую пристань продолжать строить.
Ветер получился не просто попутный, а прямо в корму, он ещё чуть изменился и стал почти восточным. Чуть слабоват, но жаловаться грех. Не было ни гроша и вдруг алтын. Бергер через пару часов доложил, что скорость примерно измерил получается четыре узла. Это за сутки можно сто миль пройти. А до Ревеля всего сто пятьдесят — сто семьдесят. За два дня точно доберутся.
Нда, как вообще на парусных кораблях ходят по Балтийскому морю? Ладно потом появятся косые паруса и научатся ходить галсами чуть ли не против ветра, но сейчас с прямыми — это какой-то квест. Утром, точнее, за ночь ветер опять поменялся и теперь стал юго-восточным. Как плыть на юг, если ветер практически навстречу? А ведь большую часть пути уже прошли. Осталось немного, не мог ночь простоять, да день продержаться.
Самое время попробовать гафельные паруса. Большой парус зарифили до предела почти и двинулись вперёд увлекаемые маленьким грота-гаф-триселем. Скорость упала до двух узлов (Читай три километра в час). Но ведь движутся вперёд кораблики. Их прилично разбросало по морю и некоторых даже не видно, но Юрий Васильевич предвидел эту ситуацию и пять кораблей с большими миномётами с самого начала движутся вместе во главе колоны.
Солнце уже начало клониться к горизонту, Густав Бергер сказал, что если ещё чего не произойдёт, то доберутся они только к утру завтрашнему, и Юрий Васильевич, уставший вглядываться в горизонт и облачка редкие на небе считать, собрался уйти в конуру, что для него выделили на ахтеркасле, под ахтеркаслом, когда на палубе забегали люди, и все вперёд руками машут. Боровой достал подзорную трубу из прицепленного к поясу футляра и, взобравшись на форкасл, стал искать причину переполоха. К ним шло три корабля. Оснастку видно ещё толком не было, но раз при таком ветре корабли идут к ним с юго-запада, то там точно латинские косые паруса есть. Бриги, скорее всего.