Ливония. Продолжение (СИ)

Бабах. Нет, слышащим не стал. Но огромный гриб серого дыма и чёрно-красного пламени вспух на борту каракки. А нефиг было порох на палубе складировать. Тут вам не там. Тут ответка всегда прилетит, это не ганзейские когги грабить, пользуясь их беззащитностью.
И это не всё. Проснулись пушкари в Ивангороде на противоположном берегу Нарвы и со стен крепости по шведским кораблям отправились такие же каменные ядра, как у незваных гостей. Вся ближайшая стена Ивангорода дымами окуталась. ну и что из того, что эффект нулевой, зато шведы дымы увидят и дальше начнут действовать с опаской.
  
 Событие тридцать пятое 
Тимофей Голубев, старший над диверсантами и гренадёрами сейчас, пока ранен Юрий Стрелков и далеко Егор Коноплёв, прикинул расстояние до приближающегося когга. Они шли почти навстречу друг другу и сближались быстро. Высокие борта шведского корабля вырастали прямо на глазах.
— Пора! — десятник встал, раскрутил пращу и запустил гранату в сторону когга. И сразу присел. Следующий уже поднимался и начинал вращать вокруг головы свою гранату. Тренировались, получается, что в такой лодке лучше всего швырять гранату по одному. Места мало, могут помешать друг другу и тогда граната упадёт в лодку и «аля — улю», как князь Юрий Васильевич, должно быть по-татарски, выражается. Но действия отработаны, и минуты не прошло, как десять гранат переброшены через борт кораблика. Там десять раз грохнуло. И в это время расстояние уже сократилось до десятка метров и диверсанты стали забрасывать на толстых верёвках кошки на палубу шведского когга. Один промахнулся, но и девяти крюков кованных хватило, чтобы прочно зацепиться и подтянуть лодку прямо к борту корабля. Теперь гранаты раскручивать не надо, поджёг фитиль и перебрасывай через борт. Опять десять взрывов и только прогремел последний, как диверсанты уже начали карабкаться по канатам. У когга борта высокие, но что такое пять даже пусть метров для тренированных бойцов — пять — семь секунд и они уже на палубе и палят из троблонов в случайно выживших. А следом уже по верёвкам карабкаются гренадёры. Тяжелее. Они тяжелее, но в скорости не проиграют. Те же семь секунд, и они на борту и тоже тромблоны в руках. Десять выстрелов, и всё, стрелять больше не в кого, даже раненых нет.
— В лодку. Вон следующий когг подходит. Зарядить ручницы, — скомандовал Тимоха и первым полез в лодку. Там один княжий лекарь Андрейка оставался, напрягая все силы, старался удержать лодку за верёвку от кошки у борта корабля.
Густав Бергер махнул рукой, и канониры подлетели к орудиям. Бабах. Бабах. Привычный грохот. А потом как шарахнет, что всех на палубе «Авроры» с ног свалило. Когда адмирал поднялся и, открыв рот, попрыгал попеременно на обеих ногах, то смог наконец собрать мысли в кучку и осмотреться. Падая, он успел запаниковать. Показалось, что это у него на «Авроре» что-то взорвалось, может орудие разорвало. Но нет, народ, ошалело озираясь, крутит головами и тычет пальцами в шведскую каракку, а орудие вон оно целёхонько. Каракка, впрочем, тоже, если не считать, что выломан приличный кусок фальшборта и рухнула Фок-мачта. Слава богу и Деве Марии в противоположную от них сторону. Есть минус, каракку наклонило на тот, противоположный борт, и теперь даже с форкасла на носу «Авроры» не было видно, что происходит на вражеском корабле.
— Переносим огонь на бриг! — в медный рупор, который для него изготовил князь Углицкий, заорал Бергер. Упавшая мачта почти остановила каракку, но её теперь разворачивало и идущий вторым бриг, хотя тоже на нём спустили паруса, подходил уже вплотную к своему флагману. И столкновения было им не избежать. На бриге пытались бросить якорь. Но именно туда и выстрелили фальконеты. Людей с ворота просто смело. А тут и бомба из орудия взорвалась, проломив фальшборт между мачтами. И сразу же в подраненный бриг ударили фальконеты и орудия с нашего второго брига. «Фортуне» повезло меньше, бомба взорвалась за пределами шведского корабля, успев оба фальшборта проломить и парочку матросов разорвать. Зато фальконеты попали куда надо — в орудийный расчёт. Расчёты. Там рядом два небольших орудий стояло. Нет, орудия и теперь стоят, но вокруг них все канониры лежат, и палуба на глазах красной становится, сотни картечин просто разорвали шведов с такого расстояния. А ещё сверху с Ивангорода несколько ядер ударило в фальшборт и палубу брига калеча бедный корабль.
В это время вражеский бриг, так и не бросив якорь, протаранил борт остановившейся и развернувшейся уже на девяносто градусов каракки. Живые с обеих кораблей посыпались в воду. Бергер оторвался от завораживающего зрелища крушения кораблей противника и вчерашних еще соотечественников и перевёл взгляд на следующий в колонне шведов бриг. Там на ходу бросали якорь, опасаясь, и вполне по делу, впечататься в корму брига протаранившего флагмана. Удалось шведам, и бриг, так как ветер довольно приличный с северо-востока, а река течёт строго с юга на север, стал забирать вправо, точнее его корму стало заносить вправо и стрелять с него теперь по русским не могли. Зато со всех их пять кораблей стамиллеметровые пушки почти одновременно бахнули по подставившему нос бригу. Одна бомба взорвалась на палубе, две продырявили на обеих бортах фальшборт и грохнули в реке, а две угодили в парус, до конца ещё не спущенный, пробили его и взорвались над кораблём, осыпая его осколками сверху.
Бой между тем продолжался. Бергер обратил внимание, что идущий за бригом когг не управляем, там даже парус не спускают. И он на приличной скорости теперь врежется в подставивший борт второй бриг. А над вторым когом что-то взрывается. А ну, да он же слышал про непонятные гранаты у непонятных огромных гренадёров. Это значит, такие ручные бомбы, которые они сейчас снизу закидывают на корабль. Ну, а так как они побывали уже на первом в строю когге, то понятно теперь, чего это он летит на собственный бриг. Там даже якорь спустить некому. Кончились моряки.
 Событие тридцать шестое 
  На каждую ворону с сыром найдется своя лиса с хвостом.  
Адмирал Ааге Аксельсон Тотт очнулся от пинка сапогом по рёбрам. Нет, не пинали его, понял старый моряк, просто в лодке куда его затащили, выловив из воды, полно таких же мокрых моряков шведов, и кто-то случайно ему ногой по рёбрам заехал. Тут ему сразу и ещё досталось, огромный русский в тёмно-коричневом кафтане вытащил из воды очередного шведа и, подняв его одной рукой в лодку, бросил на адмирала. Болью стрельнуло в голове, и свет снова померк.
В следующий раз адмирал пришёл в себя в каком-то помещении, он сидел на лавке, привалившись спиной к холодному камню стены, а перед ним стояло несколько этих огромных русских в коричневых кафтанах и два человека в зелёных. Потом к ним подошёл ещё один моряк и Тотт его узнал. Это был капитан Бергер, что служил на когге у адмирала Якоба Багге.
Ну, да он слышал шепотки среди моряков, да и шепотками-то это не назвать, неправильно будет, поговаривали практически открыто, что несколько десятков моряков шведов перешли на службу к русским, в том числе и несколько капитанов. Ну, вот, зримое подтверждение — один из лучших капитанов кораблей теперь служит русским — врагам короля Густава и Швеции. Хм. А Швеции ли? Что стало в их стране лучше после разрыва Кальмарской унии и провозглашения Густава Вазы королём. Восстания одно за другим, упадок торговли, теперь гибель флота. Два неурожая, что уменьшило население Швеции на треть. А церковь? Чем лучше стало от того, что они перешли всей страной в протестантство?
  
— Адмирал⁈ — вывел его из горьких размышлений голос Густава Бергера, — С тобой хочет переговорить принц Юрий. Он брат царя Ивана. Да, он глухой и не знает шведского, я буду переводить на немецкий, если ты его не знаешь, а вон тот лекарь будет записывать твои ответы и показывать принцу.