Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 (СИ)

«Надо что-то менять» — сказала Снежка с сожалением в голосе, — Ты, «валенок», тебе нужно что-то менять в этой жизни'.
 Глава 7 
 Лезвие с серебряным напылением 
— Куда его? На стадион?
— Нет, там мокро и гроза может вернуться, под крышу надо?
— Так куда решили?
— Давай на свиноферму.
Это последнее, что дед услышал перед тем как окончательно потерять сознание. Облегчение от страданий и боли, тепло вместо холода.
1.
Когда Лысый рванул к нему, поднимая ружье, Женька чудом не наложил в штаны. Хорошо, что сегодня ни ел ничего с утра. Сумка грохнулась о воду, подняв кучи грязных брызг и гигант уже шёл, медленно переставляя ноги, чтобы убить его, как убил друзей, а у Жени, как назло, ноги в болоте застревают. Но потом начали стрелять и преследователь отстал, а Женька вовремя свернул за угол дома и там, прижавшись к стене, долго стоял и дрожал как самый трусливый в мире заяц.
У ворот стреляли бесконечно долго, с разных сторон, с разных стволов — но это еще ничего не значило. Лысый здоровяк мог выжить, выйти прямо сейчас из-за угла и улыбнуться Женьке. «Здравствуй, предатель. С Новым Годом!» А потом схватить за горло и медленно душить в то время как в глазах Женьки будут разгораться ярко-красным цветом багровые пузыри. И поэтому когда кто-то выскочил из-за угла Женька заорал и всё-таки напустил в штаны.
— Ты чего? — сказал Фома, или в простонародье Фомка, ещё один житель не уехавший в город за золотыми кредитами. Худой, с длинными сальными волосами он напоминал старый морщинистый манекен украденный с витрины много лет назад. Вооружённый манекен.
— Все нормально! — крикнул Фома кому-то за пределами видимости и подошел ближе. Пистолет он держал дулом вниз, но в кобуру не прятал. Взгляд его метался по телу Женьки, изучая, анализируя, делая выводы, пока не остановился на штанах. — Вижу, не у всех нормально. Где парни? Лёха и Сережка где?
Женька молчал и дрожал, ему очень не хотелось говорить Фоме правду. Мало того, что тот был вспыльчив, но еще и Лёху считал свои лучшим другом.
— Мне малой уже рассказал. Вот только есть одна проблема, шкету я верить не собираюсь, даже если он моей крови. Взрослый должен подтвердить. Так что?
Он подошел почти в упор к Женьке и все-таки схватил его за шею:
— Скажешь или помочь? Алексей жив?
Он внимательно смотрел как Женька кивает, как вдруг появляется первая слезинка, первый всхлип, и как тот не выдерживает и начинает рыдать, а Фома молча смотрел, и лицо у него менялось как реклама на ТВ сменяется на фильм ужасов.
— Нечистый кончил Алексея и Сережку? Обоих?
Женька яростно закивал. Мочиться было уже нечем, но дождь, темнота и мокрая насквозь одежда скрывала стыдливые пятна на штанах.
— Папка! — из-за угла вылетел Андрюшка и остановился с обожанием глядя на Фому. — Папка, ты все порешал!
— Учись, пока я жив, — отец потрепал его по голове. — Иди, нам с дядей Женей поговорить нужно. Нет, стой! Что там с нечистым?
Женька вздрогнул и затрясся как под напряжением, вытаращенными глазами он смотрел на мальчика и ловил каждое его слово, а тот в свою очередь пялился на него, но папе ответил:
— Дохлый валяется. Мордой вниз, убивец.
— Охраняют его?
— Да. Дядька Федор и дядька Толя стоят со стволами, как часовые у памятника.
— Хорошо. Всё как я сказал сделали. Беги им передай, пусть свяжут лысого и веревку за спиной протянут так, чтобы тащить можно было. И продолжают охранять.
Женька икнул и замычал неразборчиво, он внезапно охрип и не мог даже нормально слово выговорить.
— Чего хочешь?
— Папка, я понял. Он говорит, что как же он живой может быть?
— Аа. Нечистый он, — повысил голос Фома, как будто пытался докричаться сквозь немоту односельчанина. — Ты что, дурак? Их так просто не завалишь! Он очухается и тогда держись. Это всё временно. Не хочешь превратиться в сосульку валить лысого по другому нужно! Ты уверен, что этот из тех кто на Новый год приходит?
Женька закивал.
  
— У него шуба есть, — подтвердил сын, — и валенки. Из лесу он явился.
— Это ещё не доказательство. Ну да ладно. Если шевельнется после такого расстрела — значит нечисть. А какая из них пусть уже там разбираются! В городе специалисты, они лучше знают. Кстати, где он Лёшку и Серёгу порешил?
Женька неопределенно махнул рукой в сторону дома и выпустил газы. Андрей хихикнул и посмотрел на отца, стал серьезнее и ответил вместо хозяина дома.
— В той части дома, в обжитой. В гостиной они лежат, один в дверях, другой в углу. Кровищи там, как на скотобойне.
— Ясно. Пойду посмотрю. Ты, — он вдруг щелкнул пальцами по лбу совсем потухшего Женьки, — со мной пойдешь?
Женька отрицательно покачал головой. Он больше никуда не хотел идти.
— Понятно. Андрюшка беги домой и возьми мой мотоцикл с коляской. Приедешь сюда, только не гони и ямы объезжай, их сейчас плохо видно после дождя. Не спеши, время есть. Ясно?
Он подкрепил приказ подзатыльником и сын убежал.
«Фома!!! — появился женский голос, — Ты где? Что с нечистым делать? Где дети? С тобой? Фома!»
— Моя завелась, — вздохнул Фома, — ты здесь стой. Никого в дом не пускай. Нечего детям на мертвяков смотреть. С той стороны дверь закрыта?
Женька безразлично покачал головой.
— Ну ты даёшь, — Фома зашагал к дверям и на пороге оглянулся на хозяина. Покачал головой. Символически постучал резиновыми сапогами у порога, да так, грязный и мокрый вошел в дом.
2.
Мертвечиной в доме еще не пропахло. На всякий случай Фома взвел курок и пошёл чуть медленнее. Конечно он не верил в живых мертвецов, но верил в плохое стечение обстоятельств и предпочитал готовиться к худшему. Когда-то он один раз недооценил ситуацию и попал в тюрьму, после отсидки старался больше не ошибаться.
На кухне все раскидано, полки вывернуты — Женька хоть и не самый большой аккуратист на деревне, но так он не хозяйничал даже когда был сильно пьян. Это лысый занимался грабежом — наверное кредиты искал, или золото. Нашёл кого грабить — деревенского синяка.
Фома прошел через ещё одну комнату и увидел ноги, торчащие из дверного проема, ноги переходили в бездыханное тело. Крови действительно было много, тут без шансов.
— Эх, Сережка, — пробормотал Фома и приоткрыл дверь, — Чё у тебя с башкой?
Лёха скрючился в соседней комнате и он тоже был мертв. Фома выругался, перешагнул первого «небожчика» и вступил правой ногой в кровь. Выругался и замолк. В комнате находились дети. Его. Все шестеро, без Андрея. Они сгрудились кучкой и молча смотрели.
Старшая Лизка стояла впереди, два брата по правую и левую руку заслоняли ужасную картину от глаз мелочи. «Чёртов алкаш, — думал Фома, выгоняя детей на улицу — Придёт Галка, увидит, на что они смотрят и мне не жить спокойно.» Он захлопнул дверь и вернулся в дом. Прошел весь путь в обратную сторону, на этот раз не наступив в красную лужу и вернулся к хозяину дома, который по прежнему бессмысленно таращился в никуда.
— Эй, Жека, сухая одежда есть у тебя? Идём, переоденешься. Быстрее шагай, нам ещё в доме убирать и с нечистым разбираться.
Они достали сухую одежду из шкафа, и Фома опять прошел в когда-то жилую часть дома. В кровь не вступил — вышел во двор. Детки сгрудились вокруг связанного злодея, с любопытством его разглядывая. Фома неодобрительно покачал головой, но кричать не стал, пусть любопытствуют, таких чертей редко увидишь. Вместо этого он позвал жену. Галка вошла, деловито осмотрелась, увидела, закрыла рот ладонью и вытаращила глаза.
— Спокойно, — сказал Фома. — Видала чего творится? Я чего думаю, мы Отдел Контроля Нечисти вызовем и что они на это скажут? Полицию вызовут — сто пудово. Мне проблемы не нужны — я сидевший. А тут два трупа. Че думаешь, Галка?
Жена прошла мимо него, осмотрела поле боя оценивающим взглядом.
— Проблемы не только у тебя будут. Все село вздрючат. А если начнут по хатам ходить, то и оружие твое вскроется и наш маленький бизнес. Нельзя Отдел Контроля звать — всех повяжут.