Тобольский схрон (СИ)

Оказалось, что Ирочка не единственный ребенок в семье. Есть еще и сын Сережа. Я как-то не акцентировал на это внимания, но увидев на моем лице удивление, мне напомнили о том, что все члены семьи были названы сразу. Сережа, а точнее Сергей Валентинович, был моим ровесником, и сейчас находился на казарменном положении, проходя обучение в Саратовском Пожарно-Техническом училище МВД СССР. На мой вопрос, почему он выбрал именно этот путь, оказалось, что в школе он увлекся Пожарно-прикладным спортом, и даже добился кое-каких результатов, вот и решил пойти в училище.
  
— Мы не возражали. Мой троюродный брат, обещал обеспечить Сергею, достойную карьеру, а что еще нужно для нормальной жизни? Брат? Он майор и занимает должность начальника оперативного штаба пожаротушения. Не то, чтобы большая должность, но, вполне приличная для его возраста.
Кроме того, был упомянут и кузен Светланы Аркадьевны, который занимал какую-то не самую низшую должность в Управлении Внутренних дел республики, в звании подполковника. Другими словами, мне ясно дали понять, что если что, то мне не поздоровится. А может и просто похвастались связями в нужных местах. Впрочем, это было понятно и сразу, когда еще в дороге, родители говорили о том, что по-узбекским обычаям добрачные связи не приветствуются. То есть ухаживать можно, но красную черту лучше не переходить. Хотя многие последние события говорили скорее о том, что все ждут не дождутся, того момента, когда я наконец не выдержу и переступлю эту черту. Более того, если жених неугоден родителям, или не дай аллах обманул невесту и сбежал, то делается все, чтобы этот жених оказался так далеко, как только можно.
— А иногда не только далеко, но и глубоко. — Очередная шутка заставила меня поежиться.
Одним словом, намек был достаточно прозрачен. С другой стороны, те же родители, как мне казалось делали все, чтобы сблизить нас с Ирочкой. Вот и понимай все это как хочешь. Впрочем, девочка мне действительно нравилась. Я бы не сказал, что готов связать с нею дальнейшую жизнь, но пока чувства отторжения, она у меня не вызывала. Да и в общем, я представлял семейные связи родителей, и предполагал, что воспользоваться ими вполне возможно. Вот только не понимал, почему девочку подсовывают именно мне. Неужели в округе не нашлось никакого порядочного узбека из хорошей семьи.
В принципе Ташкент как город, меня вполне устраивал. Тут было и тепло, и солнечно. Уже сейчас, в середине мая я лакомился спелой красной черешней растущей в саду семейства Рахимовых. А очень скоро должен был созреть и виноград, многочисленные только что завязавшиеся кисти которого, украшали виноградную лозу, находящуюся на въезде в приусадебный участок, образуя собой настоящий навес дающий благословенную тень. Уже сейчас Ташкентские базары полны фруктами и овощами выращенными в теплицах, а очень скоро будет все тоже самое, собранное из открытого грунта. В общем здесь было полное изобилие, а самое главное все это продавалось в двое-трое дешевле, чем на рынках того же Омска. В тоже время предлагающаяся заработная плата везде, куда бы я не обращался начиналась со ста пятидесяти рублей. И мне это честно говоря нравилось.
С моими деньгами купить квартиру было не так уж сложно и дорого. Прокатившись по местным автобазам, узнал и о денежном содержании, и по всему выходило так, что как минимум сто пятьдесят я заработаю без особенных проблем. А если подсуетиться, то можно и больше. Единственное, что меня здесь настораживало, так это то, что мне уж очень настойчиво подсовывают девочку, делая все для нашего сближения. Что-то в этом было неправильное, и потому вызывало некоторое беспокойство.
А однажды вечером, устроившись с книжкой в дальнем конце сада, услышал чей-то разговор за стеною. В этом отношении здесь жить очень даже неплохо. Чаще всего ты не имеешь никакого представления, что делается у соседей, или те же соседи не видят, что делается у тебя. Конечно я утрирую, но на своем участке можно ходить хоть нагишом, никто посторонний этого не увидит. Во-первых, дом, хоть и выходит одной стороной на улицу, но как правило, именно с этой стороны в доме нет ни единого окна. Здесь говорят: «Мой дом — Моя крепость» и это оправдывается всем своим видом. С улицы, это выглядит как глухая стена дома, сплошные металлические ворота, и высокий глиняный дувал, заглянуть за которые можно только приставив к нему лестницу. Все окна выходят во двор, и поэтому посмотреть, что происходит внутри дома, просто невозможно. Во-вторых, весь участок, огорожен высоким, более чем двухметровым забором, сложенным из сырцового кирпича. Глины здесь более чем достаточно, и поэтому самый дешевый материал для строительства именно саманный кирпич. Смешал глину с рубленной соломой, отформовал кирпич, подсушил недельку на жарком Ташкентском солнышке, и строй все что пожелаешь.
Говорят, что во время землетрясения произошедшего в апреле 1966 года, в первую очередь были разрушены дома из этого самого самана. Но опять же, несмотря на то, что самым большим разрушениям подверглись дома из сырцового кирпича, среди погибших числился, всего один человек, и то, только потому что его погребло под тяжелой мебелью. А дома? Тут же раздробили разрушенные стены, на ту же глину, добавили свежей соломки, водички, отформовали кирпич, подсушили и построили заново, еще лучше прежних.
Конечно центр города строил весь союз, и по проектам ведущих архитекторов. Об этом широко отмечалось в прессе, даже говорят сам Брежнев приезжал, и помогал расчищать завалы. Вот только Старый Город, практически не изменился. На месте рухнувших домов, тут же поднялись новые из того же материала, а люди, как жили, так и продолжили жить своим укладом. А землетрясение здесь воспринимают, как нечто обыденное. Не однажды замечал, как посреди дня или ночи, начинает звенеть хрусталь, поставленный в серванте, а на следующий день объявляют об очередных толчках силой в пару-тройку баллов, по шкале Рихтера. На это просто не обращают внимания. Здесь к этому привыкли. И если за высокими стенами трудно понять, чем занимается сосед, зато очень даже легко услышать то, о чем он говорит. Вот так и я, сам не ожидая того, стал владеть, если и не всей, то большей частью информации, которую от меня тщательно скрывали.
Все оказалось достаточно прозаично. Ирочка оказалась «порченой». Что тому стало виной, неизвестно, точнее об этом не говорили, а родители не спешили раскрывать эту тайну передо мною. Судя по услышанному разговору, девочка сама не отличалась особенно примерным поведением. Конечно шалавой назвать ее было нельзя, но и как это будут говорить в будущем с легкой руки президента, девочка явно была с несколько заниженной социальной ответственностью. Но это если исходить из разговоров. С другой стороны, если взглянуть на то, как развивались события нашей дружбы, то вполне можно быть уверенным, что Иришка, достаточно любвеобильна. То есть скажем на сквер Революции, она конечно не пойдет, но если подвернется такой случай, с достаточно знакомым партнером, который ей скажем так гравится, то и не откажет в близости. Сквер Революции в Ташкенте, считался как раз тем местом, где можно было найти себе подружку, на ночь, или на час. Не однажды слышал, а позже и видел лично расположившихся на скамейках довольно потасканных девчонок, у которых на кончике туфелек имелась начертанная мелом цифра. Чаще всего «3», что означало, по словам знакомых, три рубля в час. Сам я всегда с некоторой брезгливостью относился к подобным отношениям, поэтому никогда не пользовался подобными услугами. Милиция разумеется гоняла, особенно настойчивых, но толку от этого было немного. Разбежавшись, через некоторое время, все собирались в том же месте вновь.
  
О том, что школьниц проверяет гинеколог, и докладывает об этом родителям, знают, наверное, все советские школьницы, и не только они. А тут мало того, что доложили родителям, так еще и об этом узнали посторонние. Толи девочка, поделилась своими переживаниями с подругами, или проговорился кто-то другой, но одним словом это стало известно, достаточно многим. И если скажем в русской семье, на это порой могут не слишком обратить внимание, ну поругают, лишат мороженого или билета в кино, то здесь это в буквальном смысле трагедия. Другими словами, уже сейчас за спиной раздаются шепотки, а уж о том, чтобы выдать девочку замуж за узбека, не идет и речи. Во всяком случае, в хорошую семью, дорога закрыта раз и навсегда.