Клан. Разбитые стекла (СИ)
Сам маг уже успел переодеться в легкие домашние брюки и расположиться на своей стороне просторной кровати. Полина бросила на него быстрый смущенный взгляд, решая, то ли пойти переодеться в более приличную одежду для сна, продефилировав перед мужчиной через всю комнату в пеньюаре, то ли просто быстрее юркнуть под одеяло.
— Иди ко мне, Солнышко, — Андрей мягко привлек растерянную девушку к себе и укрыл пуховым одеялом.
Полина не сопротивлялась, но маг почувствовал, как напряглось ее тело. В золотистых глазах промелькнула встревоженность. Успокаивающе погладив девушку по щеке, он осторожно коснулся ее ауры, укутывая уже близкого человека в защитный кокон, на время гасящий все страхи и ограждающий от любых тревог. Маленький мир вне времени, личное пространство нежности и безопасности. Почти забытая за ненадобностью магия его матери.
— Ты… применил магию?
Полине казалось, что тело стало легче перышка, а сознание растворилось в переливах светотени, расползлось по темным уголкам комнаты, уступив место ощущениям. Девушку «повело», словно от пары бокалов шампанского или того чудесного эльфийского вина.
— Да. Но это не та магия, которой стоит опасаться. Так обычно успокаивают больного или перепуганного ребенка, — ответил иерарх, поглаживая ее по волосам. Таким непривычно длинным и шелковистым, так восхитительно и сладко пахнущим цветущей липой. Манящий аромат солнечного лета, дыхание июньского утра посреди холодной зимы.
— А почему ты раньше ее не применял? — удивилась Полина.
— Чтобы не напугать тебя еще сильнее. Оступиться сейчас — значит, откатиться на исходные позиции и начинать все сначала, а во второй раз заслужить доверие почти нереально. Искусственно убранный подобным образом страх вернулся бы, причем усиленный многократно.
— А теперь… не вернется? — с надеждой спросила девушка.
— Не буду врать, вернется. Но станет намного слабее.
— А почему?
— Наши отношения изменились. У тебя укрепилось доверие ко мне и появилась ясность. А это рассеивает страх.
Полина медленно, расслабленно кивнула, коснувшись лбом щетинистого подбородка. Мужская рука неспешно опустилась вдоль позвоночника, освобождая девушку от лишней ткани на теле и так умело разминая уставшие от постоянного напряжения мышцы, что хотелось мурлыкать. Все как будто стерлось, исчезло, потеряло значимость. Осталась только она сама, настоящий момент и ласковые руки, сила которых больше не пугала. Пусть это состояние вызвано магическим воздействием, ей это действительно нужно. Даже упирающееся в бедро свидетельство возбуждения нелюдя не вызывало опасения, только непонятное волнение и странное довольство тем, что она так желанна для этого мужчины.
— Не бойся, это просто физиология. Как с глазами, дыханием и сердцебиением, — улыбнулся маг. — Мы не всегда можем контролировать реакции тела, но поведение контролируется сознанием. То, что это невозможно терпеть и невозможно остановиться — ложь, которой слабаки и мерзавцы оправдывают себя.
— А насилие? — выдохнула девушка,
— Насилие — не следствие желания, а попытка ничтожества самоутвердиться и показать свою власть. Силу, которой в нем по факту нет, не было и никогда не будет. Бессильная злоба, выплеснутая на того, кто слабее, потому что тот, кто сильнее, ответит ударом на удар. Поэтому любой насильник — не только подонок, но в первую очередь трус. По нашим законам за такое полагается смерть тела и души.
— А как же право сильного? — не поняла девушка. — Ваши законы сами себе противоречат.
— Здесь нет противоречия, Солнышко. Чтобы заявить свое право, необходимо достигнуть определенного уровня. Очень высокого уровня, иначе право будет не подкреплено Силой — примерно, как у вас фальшивые деньги. Над таким «заявителем» все нелюди разве что посмеются. А те, кто действительно на это способен, осознают оборотную сторону власти — ответственность. Власть — не безнаказанность, не возможность творить, что в дурную голову взбредет. Ответственность — то, на чем стоит иерархия. Ответственность за последствия своих решений, за близких, за себя и свою реальность. А для высших рангов — еще и за мир, который мы меняем. В котором жили наши предки, жить нам и который достанется нашим детям. Право на тебя — не равно праву на порабощение и насилие. Это в первую очередь добровольно взятая на себя ответственность за твою жизнь, безопасность, судьбу, физическое и моральное состояние. И шанс на совместное будущее. Никто не способен нарушить собственный Закон, не уничтожив себя и не потеряв все…
— Не совсем понимаю, но мне стало как-то… спокойнее.
Легкий аромат одеколона казался лишним, не давая в полной мере насладиться запахом его тела. Полина непроизвольно прижалась ближе, робко коснулась ладонью груди, наощупь почувствовав шрамы. Прежде, даже в бассейне, она была слишком напугана, чтобы обращать на них внимание, но сейчас это стало очередным откровением. Ему тоже было больно, он не понаслышке знает, что такое боль. И оградил от боли ее. Только его никто не отгородил, не защитил, не исцелил. Эта простая мысль пронзила сознание, словно молния. Сколько же она о нем не знает…
— Откуда это? — несмело спросила девушка, осторожно касаясь рукой следов от ран.
— Война не щадит никого, Золотинка. Вот и меня не щадила, — уклончиво ответил Андрей. — Я не родился Высшим, боевой машиной и иерархом уровня. Мы рождаемся обычными детьми, и всему учимся. Так же болеем, огорчаемся, радуемся, боремся, любим, делаем ошибки и глупости. Только еще приходится учиться управлять Силой. Но всему есть цена — и Силе, и власти, и глупости.
Полина замерла, потрясенная таким неожиданным встречным проявлением… доверия?
— Спасибо тебе. За доверие, терпение, и вообще, — с трудом разобрал маг.
— Тебе спасибо, девочка. За доверие и желание понять, несмотря на все страхи и боль. Эти десять минут доверия для меня дороже и важнее десяти лет бесконечной войны. С противником, с обстоятельствами, с прошлым, с самим собой.
— А сколько тебе лет? — вырвалось у девушки. — Иногда ты как мальчишка, а иногда кажется, что ты десяток жизней прожил…
— По времени базовой реальности мне тридцать восемь, — словно довольный кот, прищурился иерарх. — Но на войне год идет за два, а на других уровнях — порой и за десять. Так что мне самому сложно сказать, сколько жизней у меня за плечами.
— Андрей, а можно глупый вопрос спросить? — сбивчиво прошептала Полина.
— Можно, Солнышко. Что тебя интересует?
— Как у тебя вазу получилось… исправить… отремонтировать? — Полине было трудно подобрать слова, чтобы описать увиденное в бабушкином доме.
— То, что ты видела, называется реверс, — голос мага с бархатными нотками убаюкивал. — Один из методов темпоральной магии. Создается локальный поток с обратным ходом времени, который возвращает испорченную вещь в изначальное состояние. Если захочешь, на досуге побьем кружки.
— И сожженную зельеварню можно было так восстановить?
— Нет, иначе у отца не было бы причин лупить меня крапивой, — хмыкнул иерарх. — Сожженное, взорванное или еще каким образом перешедшее в излучение вещество реверсом не восстановишь. Только механические повреждения.
— А ты мог бы так… меня?
— Для живых объектов это не применимо. И для превращения мертвых объектов в живые тоже, — предвосхитил Андрей следующий вопрос. — Душу из-за Грани реверсом не вернуть, и прошлого не изменить. Это закон природы, а жизнь — не ваза и не кружка.
— А почему ты тогда нож Химере не… исправил? — не поняла Полина.
— Она не просила. И это не так легко и просто, как тебе кажется. Мне проще выдать ей новый нож или полный боекомплект.
— Получается, ты сделал это… ради меня? — изумилась Полина.
— Я сделал то, что было необходимо. Спи, Солнышко.
Глава 15. ДОЧЬ ВРАГА
… Базовая реальность, загородная резиденция полковника Ивашина. Координаты засекречены
Боевая группа, дежурившая в момент срабатывания одной из межпространственных ловушек, в недоумении рассматривала взятый объект через оптические прицелы. Иномирная тварь, явно не ожидавшая того, что координаты выхода собьются, даже не успела поставить магическую защиту. Да это ее бы и не спасло — мощный удар контролируемого Хаоса уничтожил бы практически любой артефакт и смял любую защиту среднестатистического шпиона. Но шпион — точнее шпионка — оказалась без единой защиты. Руководителю спецподразделения «Шторм», в зоне ответственности которого произошел инцидент, это показалось странным, о чем Шторм-Первый без колебаний сообщил начальнику спецотдела. Полковник Ивашин к подозрениям подчиненного отнесся внимательно, лично перепроверив конфигурацию ловушки и механизмы срабатывания развернутых им боевых заклинаний. Шеф перестраховался, система сработала безупречно. Но в оценке уровня подготовки нейтрализованного агрессора он, видимо, ошибся. Получив сигнал тревоги красной категории, спецназ особого отдела был готов к жестокому бою, неизвестным опасным аномалиям и неизбежным потерям. Но точно не к тому, что брать придется обездвиженное существо, находящееся в бессознательном состоянии. Еще и выглядящее, как ребенок.