Клан. Разбитые стекла (СИ)
— Клешни свои убрал! — слабо возмутилась иномирянка, пытаясь вырваться. — И другие части тела тоже!
— Извини, колючка, но тут либо мои крылья, либо вызов магов-целителей и месяц реабилитации. Альвиронский месяц, — уточнил Рамон, запуская мощные потоки исцеляющей магии. Самое малое, что он мог сделать, чтобы исправить свою оплошность.
Когда Химера пришла в себя, даже следов незваного гостя не осталось. И слава Изначальным: не удержалась бы, врезала крылатому. А пристрелить руки так и чесались. И плевать она хотела на иерархию. Только… ничего не болело, магический резерв был полон, аура сияла ровно и ярко. И память не стерта. Хоть какой-то плюс. Разве что зверски хотелось есть и курить. Пистолет сиротливо лежал на столе. Все-таки вернул. Свин альвиронский! Химера фыркнула и рассмеялась. Сама хороша. Расслабилась, распустила сопли, позволила застать себя врасплох. Впредь будет наука, а теперь надо отсюда валить. И чем скорее, тем лучше. Собственная резиденция теперь казалась не крепостью, а проходным двором, ловушкой, насквозь простреливаемой открытой площадью, минным полем. Здесь она больше не чувствовала себя в безопасности. Убежище превратилось в уязвимость, а уязвимость будет использована против нее.
Наскоро одевшись в неприметную форму без знаков различия, Химера запустила аварийную свертку схронов и арсеналов, в последний раз окинула взглядом свой маленький оазис, закусила губу и активировала взрывное устройство. За мгновения до взрыва она исчезла в портале. Как рвануло, как дрогнула небольшая гора, погребая под обломками место, бывшее ее домом, Химера уже не увидела.
… Альвирон, центральный куб. Спустя полтора месяца
Аэромобиль замер, покружился вокруг своей оси и рванул вертикально вверх, оставляя далеко внизу бесчисленные огни ночного города. Полина задохнулась и замерла от восторга, глядя с головокружительной высоты на мир, звездным котом свернувшийся у ног. Дыхание выровнялось не сразу. Она еще не привыкла летать в одиночку, не приноровилась к серебристому обтекаемому монстру — подарку брата. И еще никогда не залетала так высоко. До таких сверкающих вершин, где не летают даже птицы… В висках молоточками застучала кровь, дыхание снова перехватило. Только теперь — от мучительно ускользающего воспоминания, которое так и не удалось уловить.
В последний месяц такие приступы случались все реже, а после того, как брат зачаровал ее медальон — исчезли совсем. Она уже почти забыла об этом, окунувшись в круговорот событий и впечатлений. И вот, опять.
Полина коснулась нескольких символов, вспыхнувших под ее пальцами. Аэромобиль слегка загудел, а его стенки стали полностью прозрачными. Одна из самых удивительных и самых любимых функций ее «Капельки». Полину снова накрыла эйфория, не оставившая места ни для каких мыслей и ощущений, кроме чистейшей радости и наслаждения полетом. Вокруг, над головой, под ногами — лишь уютная бархатная тьма, усеянная мириадами звезд. И добрых цветных огней, так похожих на звезды.
— Поехали! — Полина рассмеялась и залихватски заложила крутой вираж, переходящий в «мертвую петлю». Зависание, опрокидывание, «бочка» с выходом в «иммельман», и снова «свечка» — словно попытка дотянуться до звезд. Звезды вытянулись, изогнулись в линии и опрокинулись под ноги. Для аэромобиля земные фигуры высшего пилотажа были пустяками, Ра показывал такие финты, что захватывало дух даже у видавших виды магов. А она верещала, как школьница, и пряталась под его крылья. Но ни разу не попросила прекратить. Мобиль казался Полине продолжением тела, а полет стал ее жизнью. Девушка наслаждалась каждым мгновением высоты и по-детски радовалась, что в этом мире достаточно порталов для свободного неба. А на таких высотах вообще мало кто летал. Ра говорил, что для этого нужно быть фениксом, сумасшедшим или влюбленным в небо. Полина смеялась в ответ, что это одно и то же.
Высота и скорость опьяняли непередаваемой свободой. Полина разогналась до предела, ныряя в звездную бесконечность. Был бы здесь брат, уже треснул бы по рукам и перехватил управление. А то и отключил ко всем демонам систему гашения перегрузок, вынуждая даже не летать, а ползать на черепашьих скоростях. И категорически запретил перемещаться в другие кубы. Она и так туда в одиночку не летала — другие физические законы, да и опыта маловато. Но как не хотелось лишиться хотя бы шанса… Глаза девушки сияли ярче звезд, среди которых так хотелось раствориться. Она не сразу заметила, как звезды заслонила черная тень околоземной энергостанции, ощетинившаяся какими-то блоками и движущимися платформами. Ядовито блеснул защитный купол силового поля, напомнив северное сияние. Что это такое и где она могла об этом слышать, Полина не успела подумать. Доли секунды до столкновения показались вечностью, но тело словно парализовало. Слишком поздно, чтобы затормозить или повернуть. Чудовищный удар превратил легкий аэромобиль в груду искореженного металла и отозвался мощным взрывом. Ужас застыл в горле беззвучным криком. Последний, невыносимо громкий удар сердца, и такая же невыносимая боль в левом запястье. Полная, тотальная, бесконечная тьма. И свободное падение, так похожее на полет.
Тук… тук… тук-тук… Полина с трудом поняла, что это стучит ее сердце. Она жива. Ни ожога, ни перелома, ни царапинки. Лишь плотный кокон непроглядной Тьмы, за пределами которой еще слышны какие-то хлопки. Или взрывы. Волосы встали дыбом, стало жутко, как никогда в жизни. Пережить такую аварию, выжить в стратосфере, в эпицентре взрыва, до сих пор не сгореть и не разбиться… Невозможно! Невообразимо, противоестественно и страшно. Даже страшнее, чем сама авария. Что за немыслимая сила ее сберегла, Полина не понимала. Это за пределами любого понимания.
Случайно опустив взгляд, она окаменела. На запястье переливались огненно-антрацитовые линии.
— Лина, на тебе моя Печать, — всплыло откуда-то глубоко изнутри. — Она защитит тебя, даже если меня не будет рядом. Тебя не коснется ни пожар, ни взрыв, ни авария, дикие звери и опасные твари обойдут стороной, вода не утопит, огонь не сожжет, яд пылью обратится, убийца, насильник или грабитель умрет прежде, чем ты успеешь испугаться. Пуля уйдет в сторону, нож прахом рассыплется…
Я тебя сберегу… сберегу… сберегу…
Фрагменты прошлого взрывали память, вдребезги разбивая ее искусственный мирок. Который, как оказалось, никогда не существовал. Тающие секунды на краю бездонной пропасти и мужчина, который стал целым миром. Чтобы уйти из ее жизни без следа, не примяв травы, не нарушив тишины, не оставляя даже памяти.
— Андрей? — растерянно прошептала Полина во Тьму. — Что ты наделал… Зачем?
Глупый вопрос. Затем, чтобы она жила. Чтобы летала, смеялась и пела. Чтобы шла в будущее без груза прошлого, боли и страха. Чтобы это будущее у нее просто было. Но зачем оно ей такой ценой? И брат… Рамон все понимал, все знал, но ничего ей не сказал. Двое мужчин, самых родных, самых близких, которым она безоговорочно доверяла, обманули и все решили за нее. Как за глупого ребенка. От этого было горько. Но она не представляла, что сама бы сделала на их месте.
— Паулина Ивер Оррест? — кто-то тряхнул ее за плечо, грубо возвращая в реальный мир.
Тьма, выполнившая свою задачу, рассеялась, как сон. Полина лежала на земле, раскинув руки. Вокруг сновали какие-то тени, выли звуковые сигналы, с черного неба метеорами падали спасательные аэромобили, среди которых затесались несколько военных патрульных катеров. Перед глазами роились цветные пятна, расплываясь от слез.
— Паулина, вы осознаетесь в этой реальности?
— Да, осознаюсь, — девушка осторожно села, с трудом сфокусировав взгляд на мужчине в форме воздушной стражи. Печать на запястье больше не светилась, снова превратившись в едва различимый контур. Почти шрам.
— Целители утверждают, что тело и аура не пострадали, так что поднимайтесь, — военный помог девушке встать и дойти до ближайшего аэромобиля. — Экзарх Рамон Ивер Оррест уже летит. Крыльями.
Полина зябко передернула плечами. Если летит, а не перемещается — значит, в ярости. И дает себе время остыть, а ей — прийти в себя. А дома он ее точно убьет. Изощренно, показательно и абсолютно заслуженно. Ведь то, что она наворотила, разгребать ему.