Клан. Разбитые стекла (СИ)
— Ты лжешь, Темный.
— Я не в том положении, чтобы лгать. Да и незачем мне это делать, Шер. Паскудно это — врать умирающему. А ты умираешь.
— Что ты с ней сделал? — Андрей едва разобрал бессвязный шепот умирающего.
— Выдал замуж за своего друга и принял в свой клан. Хорошая девочка. Умная, смелая, неиспорченная. Я решил, пускай живет.
— Почему? — Шерридан чувствовал, что враг говорит правду. Но так и не смог его понять.
— Потому что мы все-таки другие. Я очень долго мечтал о мести, о том, как буду долго и мучительно убивать тебя. Но ты сам все сделал за меня. А остальное сделала сама реальность.
Последних слов Шерридан уже не услышал. То важное, что заставляло дышать и держаться за жизнь, ушло, обрывая последние нити, связывающие его с миром живых. Лишь тревога за дочь держала его по эту сторону Грани, откладывая смерть на потом. Но некуда больше откладывать. Черный тоннель подступал все ближе, затягивая его, подобно черной дыре.
— Лиа, — ногти в агонии заскребли бетон. Зрачки вытянулись в горизонтальную полосу и застыли навсегда.
— Андрей! — металлическая дверь распахнулась, пропуская Алишера.
— Доложи обстановку, — Ивашин привычным движением закрыл мертвецу глаза и обернулся к заместителю.
— База зачищена, освобождены около полусотни единиц «живого товара», опечатаны арсеналы и ангары с неизвестной техникой. Предположительно, дисколеты. Кто-то из покойных успел активировать взрывное устройство, Химера обезвреживает. Трое раненых, один — тяжело.
— Кто? — Андрей бросил по базе сканирующую сеть.
— Ветров, — одновременно вылетело у обоих магов.
Не тратя ни секунды, иерарх подключился к гаснущему сознанию оборотня, накладывая на раны стазис и делясь Силой.
— Волчара, не вздумай помирать! — рявкнул маг по телепатической связи. — Этот выродок долго держался на волевых, и ты держись!
В воздухе сгустилась привычная дымка портала, ориентированного на тяжелораненого.
— А с этим что? — Алишер указал взглядом на труп давнего врага.
— Этому уже никто ничем не поможет. Покойник никому не мешает, пусть себе лежит.
***
Андрей устало поднялся, накрыл окровавленное тело оборотня брезентом и повернулся к бойцам.
— Он погиб? — рискнул нарушить гробовое молчание Руслан.
— Нет, Медведь. Пока нет. Но шансов мало, — прямо ответил начальник спецотдела. — Он попал под неизвестное лучевое оружие, с которым защитный артефакт не справился. Я исцелил физические повреждения, подлатал ауру и наложил стазис. Это все, что я могу для него сделать. Но этого мало. Тут может помочь разве что маг Жизни. Или их хранилище знаний что подскажет, я уже поставил задачу. Но не факт. Он умирает.
Спецназовцы молчали. Если шеф сказал, что сделал все возможное — значит, он уже сделал даже невозможное. И шансов нет.
— Разрешаю перекур, но не терять бдительность. Химере ничего не сообщать, пока бомбу не обезвредит. Не хватало, чтоб рука дрогнула. А я еще должен сдержать Слово, — бросил начальник, исчезая в портале.
Через несколько бесконечно длинных минут Андрей вернулся. Следом за магом из портала неуверенно шагнула человеческая девчонка, на которую он заявил права. Бледная, встревоженная, девчонка не знала, куда девать руки и пыталась слиться со стенами. Она была одета в неброский спортивный костюм, с которым совершенно не вязались длинные сверкающие серьги, свисающие почти до плеч. Но ей явно было на это плевать. Увидев остывающие трупы, лужи крови и тело, накрытое брезентом, человечка побледнела еще сильнее, как будто ее вот-вот стошнит. Начальник успокаивающе сжал ее руку.
В глубине коридора послышались торопливые шаги. В помещение влетела и застыла вооруженная фигура в форме и черной маске. Лишь по знакомым фиолетовым глазам Полина поняла, что это Химера.
— Рома! Нет! — Химера бессильно опустилась у тела, откинула брезент и закрыла лицо руками. Аура почернела от боли и отчаяния. За долгие годы напарники стали ближе и роднее многих семей. И сейчас родной, близкий неумолимо уходил за Грань, а она ничем не могла помочь. Никто не мог. Химера видела изувеченную до неузнаваемости ауру друга, которой лишь стазис не давал окончательно погаснуть. И больше не видела ничего.
— Рома? — Полина вырвалась и бросилась к умирающему оборотню. Тому, кто в тот страшный день спас ее жизнь, рискуя своей. И теперь заплатил своей жизнью за то, чтобы жил кто-то еще.
Майор Ветров казался спокойным и умиротворенным, словно лег вздремнуть. Пятна крови, расплывшиеся по форме, казались черными, как нефть. Полину замутило. Она неверяще коснулась его шеи, пытаясь прощупать пульс. Пульса не было.
Память, словно кинолента, вспыхнула остановленными кадрами. Вот он курит у пыхтящего уазика, изучая ее пронзительным взглядом необычно желтых глаз. Вот он варит кашу с тушенкой и смеется.
— Как волк? До меня тебе далеко…
Вот полигон, где они стреляли. В тот день она чуть не оглохла, но именно там и тогда ей стало немножко легче. Рома отлично стрелял. Но сегодня это его не спасло.
Кадры неслись перед глазами, словно наяву. И в каждом кадре он был живой. Его смерть казалась чем-то настолько неправильным, противоестественным, что хотелось кричать от бессилия. Под кожей натужно загудели золотистые нити, ручейками расползаясь от плеча к ладоням и охватывая оборотня невесомой, но неразрывной сияющей паутинкой.
— Свет, Тьма и Хаос! — потрясенно замерла Химера, глядя на паутинку, как на дарованное Изначальными чудо и последний шанс. — Ты — маг Жизни!
Спецназовцы застыли, почти не дыша. Андрей не верил своим глазам. Живая вода, магия Жизни. Редчайший дар, доступный лишь чистокровным наследникам Анаит Лассар и самой главе великого дома Ренн. Аллеорты раскрыли и усилили самый важный, ключевой дар ее рода. Сохранение самой жизни в обитаемых мирах.
Но такой дар — палка о двух концах. У любой медали две стороны. Маг Жизни не может убивать.
Для тех, чья суть — дарить жизнь, противоестественно ее отнимать. Полина ни разу даже лягушки не раздавила и курицы не зарезала. Как она убьет человека? Даже если сможет переступить через себя, как она будет жить дальше? Убийство меняет навсегда и необратимо. Ломает и корежит даже крепких и сильных мужчин. С войны еще никто не вернулся прежним. После первого убийства он сам неделю пил, сопляк. А Золотинку это просто добьет. Но он не может лишить ее этого права. Лишить заслуженной и справедливой мести. Есть вещи, которые не прощаются.
По щекам Полины беззвучно катились слезы, которых девушка не замечала. Золотистая паутинка облаком окутала Романа, укрыв его от смерти, словно под большим зонтом. Аура раненого светилась все сильнее и ярче. Андрей незаметно смахнул больше ненужный стазис, заново запуская сердце.
— Ну, Волчара! Счастливчик, — Химера облегченно улыбнулась одними глазами, сжав бесчувственную руку напарника.
— Все, Солнышко, — Андрей с трудом оттащил Полину от оборотня. — Он будет жить.
Девушка едва держалась на ногах. Человеческая аура еле выдержала такую перегрузку. Если бы не альционовый перстень — откачивать пришлось бы уже ее. Бестолковая человечка! Его любимая девочка, сумевшая спасти оборотня.
— Посиди тут, — маг бесцеремонно сбросил с длинной лавки труп, усадил на нее Полину и обернулся к подчиненным.
— Перекур окончен. Продолжаем работать.
***
Перед глазами эмиссара плясали какие-то пятна. Безумно хотелось пить, а голова раскалывалась, как после жуткой попойки. Он попытался подняться, но не смог даже шевельнуться. Связан. Память возвращалась медленно и неохотно. Кажется, он проебал базу. Синего перстня не было. И от этого хотелось взвыть.
Неподалеку открылась дверь, резанув по ушам противным металлическим скрежетом. Под потолком зажегся тусклый свет, и снова все стихло.
— Есть тут кто? — эмиссар с трудом повернул голову.
— Ну, я здесь, — свет заслонил смутно знакомый черный силуэт со светящимися прорезями вместо глаз. На фоне какой-то серебристой дымки силуэт казался воплощением бреда или кошмара. — Легче стало?