Чужая война (СИ)
«Пускай наши потери будут выше, но зато мы сохраним лучшие наши части для наступления. Так будет правильно»
***Приведя армию в полную готовность, так, чтобы по первому приказу все были готовы ринуться в атаку, мне не оставалось ничего, кроме как наблюдать за тем, как орда «лунных» втаптывала в землю капитана Кая.
Тут важно было ждать, невзирая ни на что. Начнём рано — противник успеет отступить за свои укрепления, слишком поздно — то же самое.
Поэтому, когда из гущи боя прибежал вестовой, глядя на которого из-за гари не сразу удавалось понять, какого цвета его кожа, мне не оставалось ничего, кроме как выслушать его с каменным лицом.
— Капитан Кай просит подмоги или приказа отступить. Их слишком много…
— Вернитесь обратно и передайте капитану мои наилучшие пожелания и мою благодарность, — холодно ответил я, оборвав солдата на полуслове. — Его бригада сегодня войдёт в историю своим мужеством и стойкостью.
Вестовой бросил на меня полный отчаяния взгляд и убыл обратно.
— Разыщите Эльта, — обращаясь к Ноктиму, сказал я. — Хватит ему стрелять в воздух — воздух ранимый и может обидеться. Пускай он со своими людьми двигается сюда: они разгорячённые, им сейчас самое место в авангарде атаки.
Когда все собрались, я бросил в сторону битвы оценивающий взгляд, посмотрел на карманные часы, прикидывая, что ловушка захлопнулась, и скомандовал:
— Вы знаете, что делать! Рассчитываю, что все из вас покажут себя сегодня не хуже, чем капитан Кай. В атаку!
В этот раз мне захотелось воспользоваться привилегией командующего и не участвовать в битве лично. На беготню и драки откровенно не было сил, но гораздо важнее — ничего там от меня не зависело.
Если всё получится, то и без моего участия разберутся, что делать. Нет — поляжет вся армия, и моё присутствие ситуацию никак не исправит.
Поэтому я следовал изобретенной ещё в прошлой, Земной жизни формуле: «Если ничего не делать, то придётся меньше переделывать» и просто наблюдал за битвой издали.
Рядом находилась Миюми со штандартом, которая без меня не решилась пойти в атаку, и Леон, который просто стоял то не слишком ровно, не то что куда-то шёл.
В том, чтобы вот так нервно топтаться на месте, смотреть и ждать исхода, было что-то странное и непривычное. Мне хотелось забить на усталость и всё же броситься туда, в гущу событий, хотя бы для того, чтобы лично убедиться, что всё в порядке. Что-то внутри останавливало меня от этого решения, может, лень, объединившаяся с голосом разума, а может, и нечто другое.
«Командир в конце концов я или нет? О каком успехе может идти речь, если не верить в своих подчинённых? Ноа вот не верила — и где она теперь?»
При воспоминании о ней меня захлестнула невесть откуда взявшаяся паранойя. На секунду мне даже показалось, что сейчас эта самовлюблённая дура стояла за моей спиной. Я огляделся, не доверяя своему разуму, твердившему, что это бред. Разумеется, никого там не было, ведь в этой схватке победа уже досталась мне, кто бы что ни говорил по поводу её честности.
Убедившись, что из окружающих никто не заметил моей панической атаки и немного успокоившись, я задумался над тем, что такое вообще честная схватка, вокруг которой все носились с таким благочестивым видом. Разве сидеть за укрытием, дожидаясь атаки, как собирались наши противники, это честно? А атаковать при соотношении сил больше десяти к одному?
Почему-то это считалось честным боем, а убить своего противника, когда тот не ожидал удара, — уже нет. В чём смысл такого избирательного благородства? Уж не в том ли, чтобы закрепить за сильными статус единоличных победителей, отобрав лавры у всех, у кого была хоть капелька фантазии и интеллекта?
Как раз в этот момент мимо нас прошествовали остатки бригады капитана Кая. От их первоначальной численности осталась едва ли четверть, остальные сгинули в гуще свалки, которую Ноа бы без всякого зазрения совести назвала бы честным боем.
Выглядели солдаты злыми, даже по-детски обиженными и очень измотанными. Их предводитель молча отсалютовал мне и, бросив недовольный взгляд, поплёлся в лагерь.
Пускай злится — имеет право. Уже завтра, когда остальные офицеры будут завидовать ему, он изменит своё мнение. Зависть эта будет крайне странной, такой в стиле: «Вот бы сделать то же самое, но без лишних усилий».
К тому же победителей не судят, а судя по тому, что битва постепенно отодвигалась всё дальше и дальше в ущелье, можно было сделать вывод, что исход боя уже предопределён.
— Что вы собираетесь делать дальше? — неожиданно подал голос Леон.
Я вполне искренне пожал плечами. По идее надо было искать вторую реликвию, щит Луны или как там его, без которой на Играх не победить, вот только где она? «Лунные», если не дураки, отправили её как можно дальше от меня. Единственный шанс выяснить точное месторасположение артефакта — взять ставку «лунных». Туда стекалась вся информация, и если где-то и был ответ, то именно там.
— Отправимся к вражеской ставке в поисках славы, ответов и припасов.
— Мы можем не взять замок Яой такими силами… — заметил граф, сомневаясь.
— Как? — я даже поперхнулся от такого названия.
— Ну-у-у, нас слишком мало, — похоже Леон из-за усталости не понял вопроса.
— Нет, это понятно. Как он называется?
— Яой, — спокойно повторил граф, не замечая нелепости такого вопроса. — Кажется, это какая-то птица или сказочный персонаж, не уверен.
Угу, птица, как же. Судя по названию — битва предстояла жаркая. Жаль, что никто из окружающих не поймёт ни один из многочисленных каламбуров, которые мгновенно пришли мне на ум. Вот и Леон не очень понял, почему его командующий вдруг стал давиться от смеха.
— Мы можем не взять его нашими силами, — повторил он упрямо.
— Не бывает неприступных крепостей, если внутри сидят живые люди. Штурмом, измором или подкупом мы войдём в него.
— Вряд ли после всего случившегося с нами станут разговаривать… — граф деликатно решил не уточнять, что конкретно он имел в виду, но и так было вполне понятно.
— Наоборот, — самоуверенно ответил я. — Страх расправы сработает куда лучше денег, которых у нас не так уж и много.
— Вы не считаете это… перебором? — едко поинтересовался Леон. — Король…
— Его величество уже показал свои воинские умения, настал мой черёд, — прервал его я. — К тому же, в самом деле, мы побеждаем, какая ему разница каким образом?
Леон развёл руками, показывая, что не ему судить, но на судебном заседании он непременно поприсутствует. Граф, откланявшись, ушёл, оставив нас с Миюми наедине.
— А что будет, если мы проиграем? — вдруг тихо спросила моя помощница.
— Победителей не судят, а вот проигравших — сколько угодно. Поэтому для нас предпочтительнее побеждать.
В широко открытых глазах Миюми застыла неуверенность. Немного помявшись, она рассказала:
— Просто я читала в одном журнале предсказание старой провидицы, что эти Игры станут последними, и после них будет конец света.
Даже не знаю, что позабавило меня сильнее: само предсказание или наивность верившей в него Миюми. Она явно обиделась на мою реакцию.
— Но что вы будете делать, если придёт конец света? — повторила девушка, требуя ответа.
Она распереживалась настолько, что пришлось даже успокаивать её:
— Пока я здесь, он сюда не придёт, а выйдет, причём вперёд ногами.
— Вы так уверены? — с искренним восхищением удивилась Миюми.
— Конечно! После Ноа даже легионы демонов — так, ерунда.
Девушка не очень поняла ответ, но судя по улыбке вполне уловила его суть.
Дела минувших дней
— Вы всегда так спите? — вырвал меня из объятий сна голос Кейла.
Судя по уровню освещённости, солнце только-только поднялось. Получившихся в сумме пяти часов сна для меня, как человека, который спал впервые за несколько дней, это было категорически мало, но всё лучше, чем совсем ничего.