Стратагемы заговорщика (СИ)

Холом прекрасно их понимал. Чего он теперь не понимал, так это лёгкости, с которой Улагай Дамдин отправил двух молодых офицеров и неполных два десятка солдат арестовать Морь Эрдэни. Вначале он решил, что Стражи благословили действия дворцового прорицателя, и люди Ордена внутри компании помогут им. Но когда охранники "Медовой Лозы" ответили на требования Максара презрительным плевком и выстрелами, Улан Холом понял, что ситуация гораздо хуже. Либо стражи из Прибрежной Цитадели не знали о миссии Дамдина, либо "Медовая Лоза" была настолько заражена ересью Безликого, что не боялась в открытую выступить против посланника Прозорливого и его армии.
— Чтоб им провалиться в Нижний мир, этим артиллеристам! — прорычал Максар. — Сидим из-за них здесь как крысы! Всё, с меня довольно!
Воин решительно надел похожий на морскую раковину шлем и вышел на середину площади. Раздалось несколько мушкетных выстрелов, но пули сминались о древний панцирь Максара и свинцовыми лепёшками падали на землю.
— Сдавайтесь! — проревел он. — Ваши мушкеты мне не страшны! Выходите, или я подожгу склад с четырёх концов, и живые позавидуют мёртвым!
Некоторое время стояла напряжённая тишина, а потом Холому показалось, что в его товарища кто-то бросил горсть черепков. Похожий на древнее боевое чудище офицер медленно и грузно рухнул на спину. В его нагрудной пластине зияла дыра с неровными краями, словно проломленная тяжёлым молотом. Юный страж затравленно оглянулся, сложив пальцы в жест, отпугивающий злых духов. Кто кроме них мог пробить древний доспех?
Призрачный враг не испугался. Раздался хлопок, чуть тише мушкетного выстрела, и одну из бочек разорвало в клочья. Сидевший за ней солдат не успел даже вскрикнуть. «Стрелок с древним огнеплюем!» — догадался Холом.
— Духи бездны! — крикнул кто-то.
— Огонь по бойницам! — ещё громче заорал страж. — Не дайте ему высунуться!
Затрещали разрозненные выстрелы, но солдаты и стражники быстро растратили порох и принялись перезаряжать огнеплюи. Пользуясь этим, невидимый враг сделал ещё три быстрых выстрела, но затем порох, как видно, вышел и у него.
— Сигнальщик! — прокричал Холом. — Две красных ракеты! Пусть канониры разнесут это логово к живым камням!
Ракеты с шипением взмыли в воздух, и через несколько долгих минут со стороны крепости, наконец, раздался пушечный выстрел. Ядро со свистом промчалось над головами стражников, и проломило крышу соседнего склада.
— Перелёт! — досадливо поморщился страж.
Прогремело ещё два выстрела, и на этот раз тяжёлые ядра пробили брешь в стене склада. Часть крыши рухнула, похоронив под собой защитников. Солдаты и стражники дали ещё один залп и с отчаянными воплями ринулись в пролом. Холом ворвался в склад следом за ними. Внутри царил хаос. Полуодетый матрос выскочил из-за штабеля досок и рубанул стража наотмашь абордажной саблей, но тот ловко уклонился и полоснул врага по горлу боевым веером. Кто-то выстрелил ему в спину из огнеплюя, дробь обожгла руку и левую лопатку. Страж обернулся, но стрелка уже свалил другой солдат, а через мгновение и он упал, сражённый метательным топориком. Лязг клинков и грохот выстрелов, боевые кличи и стоны раненых, запахи крови и благовоний смешивались в чудовищную симфонию, и Улан Холом танцевал ей в такт, пробираясь между штабелями драгоценной древесины.
Расправившись с ещё двумя охранниками, страж вышел к лестнице, ведущей на галерею, где располагалась контора начальника склада. С этого помоста можно было обозревать и простреливать всё складское пространство, и только высокие поленницы благородного васанга спасли солдат от неминуемого разгрома. "Какая ирония", — подумал Холом, — "мы прятались от торговых воротил за грудами денег". Он осторожно выставил за угол поленницы свою шляпу, и её тотчас же пробило небольшое каменное ядро. Грянуло ещё три выстрела, и не успевший спрятаться охранник с воплем упал с помоста. Его ручница с лязгом скатилась по лестнице.
— Вперёд! — скомандовал Улан Холом.
 
Один из солдат рванулся вверх по лестнице, но тотчас же получил в грудь заряд дроби. Перепрыгнув через упавшего, юный страж метнул в лицо последнему защитнику склада боевой веер. Охранник закрылся мушкетом, но бежавший за Холомом добдоб выстрелил ему в живот.
В глубине помоста, между тяжелым письменным столом и книжными стеллажами, стоял человек в богатом халате, сжимая в правой руке масляный фонарь.
— По какому праву вы врываетесь сюда и убиваете моих людей? — звенящим от напряжения голосом произнёс он.
— Морь Эрдэни? — сухо спросил Холом.
— Да, это я. Что вам нужно?
— Вы — еретик и убийца, — зло бросил страж. — Взять его!
Торговец криво усмехнулся и с силой бросил на стол свой фонарь. Холом слишком поздно понял, что поверхность стола блестит не от полировки. Горючая смесь мгновенно вспыхнула. Пламя с рёвом взметнулось к потолку, выбрасывая в стороны синевато-желтые щупальца. С треском занялись свитки и книги на полках, отрезая и Эрдэни, и солдатам путь к отступлению.
— Не умолкнет Священная Песнь! — выкрикнул купец и бросился в пламя.
Раздался треск досок и звук рвущейся бумаги, и Холом понял, что за полками скрывалось потайное окно. С проклятием он рванулся вперёд, но пламя дохнуло нестерпимым жаром. Огонь уже перекинулся на балки помоста и одну из поленниц.
— Порох! — завопил кто-то внизу. — Бегите!
Лестница уже была в огне, и страж прыгнул на вершину ближайшей поленницы. Напитанные ароматным маслом бревна вспыхивали не хуже высушенного трута. Солдаты кашляли, натыкались друг на друга в дыму. Они потеряли ещё троих, пробираясь к выходу. Когда языки пламени добрались до середины склада, здание взорвалось с ужасным грохотом, рассеивая острые щепки и горящие головни. Холома сбила с ног волна горячего воздуха, и он почувствовал запах опалённых волос. В одном ухе звенело, второе не слышало ничего, и, потрогав его рукой, страж почувствовал кровь. Чудом уцелевший горнист протрубил сигнал "пожар", издалека откликнулись боевые раковины добдобов, едва слышные из-за стонов и криков раненых.
Холом поднялся, тяжело опираясь на чей-то мушкет. Вокруг него уцелевшие солдаты оттаскивали раненых и убитых подальше от огня. Несколько стражников нашли деревянные вёдра и, зачёрпывая воду из сточной канавы, поливали всё, что ещё можно было потушить. Чадили мокрые тростниковые крыши соседних складов. Оставалось только порадоваться, что дождь лил всю ночь и весь предыдущий день. Случись это в сезон засухи, могло выгореть пол-порта.
Холом медленно обошёл склад, пытаясь найти место, куда выпрыгнул из огня Морь Эрдэни. Здание сильно пострадало от взрыва, не осталось ни потайного окна, ни стены вокруг него. Только ящики и бочки лежали в беспорядке по всей площади, а среди них — сильно обожженный, но всё равно крепко связанный беглец. Рядом с телом стояло несколько солдат, а чуть поодаль, прислонившись к ящику, сидел Дзамэ Максар.
— Ты жив? — удивился страж.
— Как видишь, — морщась от боли, ответил воин. — Крепкий оказался нагрудник. — он помолчал, и добавил, показывая на пленника: — Почти сбежал. Странно, что они так яростно его защищали.
— Не только его, — ответил Холом. — Там внутри была целая сокровищница Прозорливого. Полный склад васанговых брёвен. Если всё это распилить и заклеймить, то можно нанять небольшую армию.
— А получился из них самый дорогой костёр в Уделе Духов, — с мрачной ухмылкой откликнулся Максар. — Будут знать, как возить контрабанду!
— А вдруг это был легальный товар? — нерешительно спросил Холом.
— На островах нет разрешённых васанговых плантаций, — мотнул головой воин.
Наступило затишье. Холом и помощник лекаря обходили раненых, осматривая раны и накладывая повязки. Потом, в Святилище, раны промоют, обработают мёдом и травяными мазями, но некоторые из бойцов всё равно увидят Верхний мир ещё до конца этой недели. Полевая медицина оставалась слабым местом армии Дракона, хотя в городе у раненых было больше шансов выжить.