Грач

Раньше я никогда не парился насчёт внешности — ну, там, одежды, причёски и остального, — а теперь все мысли были о том, как по-дурацки я подстрижен и какие отстойные у меня ботинки.
Я одновременно и очень хотел с кем-нибудь поговорить про Сару, и понимал, что это невозможно. В школе у меня было двое неплохих приятелей: Джонно, парень со странностями, но, в общем, неплохой, и Бенди, парень со странностями, но тоже, в общем… Короче, вы поняли. Мы трое не то чтобы считались звёздами первой величины, но всё-таки занимали не самое низкое положение в школьной пищевой пирамиде.
  
Длинный и сутулый Бенди всё своё время проводил за компьютером. Причём не в игры играл, а разрабатывал программы и писал код. Что это такое, я себе довольно плохо представляю.
Джонно — персонаж ещё более специфический. Он зациклен на теме туалета. В смысле, на том, что и как он там делает. У него в запасе куча слов и для процесса, и для результатов, и по утрам он первым делом красочно описывает свои туалетные приключения. Думаю, что-то похожее грозит многим из тех, у кого в четырнадцать лет нету ни подружки, ни малейшего шанса ею обзавестись.
Ну то есть я не мог поговорить про Сару с Джонно и Бенди, потому что о таких вещах мы с ними не разговаривали — обычно мы говорили про компьютеры, книжки, футбол и про то, как Джонно с утра сходил по-большому. Если бы я сказал, что запал на Сару, они бы посмотрели на меня как на чокнутого, который сходит с ума по русалке или по ведущей из телика.
Так что всё это сидело у меня внутри и выхода не находило. Когда я говорю «всё это», я имею в виду волнение, страх, смущение, непреодолимую тягу… и да, как это ни глупо, придётся, видно, употребить то самое слово на «л».
Да, и любовь.
Хорошо хоть по понедельникам у нас с Сарой не было общих уроков. А то мне точно настал бы конец. Видеть её на перемене во дворе и то уже было пыткой.
  
8
 
 
А потом наступило время обеда. Обеды у нас в школе вполне съедобные, главное — не брать ничего из «здорового меню». Каждый день гарантированно дают печёную картошку, а к ней какую-нибудь липкую жижу. Иногда жижа бывает коричневая, а иногда — жёлтая. Обычно в ней попадаются непонятные кусочки и комочки, но главное, что она всегда липкая. И выглядит так, будто тебе в тарелку стошнило мартышку.
Вместо печёной картошки я взял лазанью с картошкой фри. Жижа, которая прилагалась к лазанье, была жёлтой и комковатой. Но есть мне так и так не хотелось.
— Можно взять твою картошку? — спросил Джонно, когда увидел, что я её не ем.
— Чего? Ах да, бери.
— Ты точно не будешь?
— Да. В смысле нет, не буду. Забирай всё.
Джонно запустил в мою тарелку свои не самые чистые пальцы. При этом он изображал звук двигателя, а руку двигал рывками, как будто это была стрела погрузчика с захватом на конце. Учился бы он в первом классе, это было бы нормально, а так мне стало за него неудобно.
Дальше — хуже. Глядя на Джонно, изображающего из себя погрузчик, я почувствовал, как к нашему столу подошли несколько человек и, позвякивая посудой, начали пристраиваться напротив. Я поднял глаза, думая, что они тоже из девятого класса.
Так и оказалось.
Это были Сара Станхоуп и две её подружки.
Скорее всего, Сара подсела к нам случайно, просто потому, что у нас было свободно. Но потом она подняла взгляд и встретилась с моим.
— Гррррррррррррррррржжжжжжжжжжжжж, — прогудел Джонно и выронил из захвата несколько ломтиков картошки. — Аварийная ситуация, аварийная ситуация, аварийная ситуация, — несколько раз повторил он специальным голосом, звучащим как бы из рации. — Срочно вызываю картошкоспасательную команду. Приём.
— Вас понял, сэр! — ответил он сам себе. — Но боюсь, вам придётся подождать. В настоящий момент все подразделения задействованы на инциденте с куриными наггетсами в квадранте альфы Центавра. Приём.
Потом Джонно наклонился и принялся поедать картошку фри, как свинья из корыта, — прямо ртом со стола. А Бенди нажал ему рукой на затылок и впечатал физиономией в стол.
— Уйди! — выдавил из себя Джонно.
— Я просто помогаю тебе есть, — ухмыльнулся Бенди. — Ням, ням, ням. По-моему, картошку недосолили, — сказал он и щедро посыпал солью макушку Джонно.
Только не подумайте, что это Бенди так унижал и терроризировал Джонно — на такие вещи он был абсолютно не способен. Если бы он даже и вздумал на кого-то напасть, это было бы похоже на избиение воздушными шариками. Вот и сейчас приятели просто валяли дурака.
Я посмотрел на Сару и попытался изобразить лицом что-то типа «Нет-нет, эти дегенераты не со мной», но они с подругами уже встали и пошли искать другое место. И я их понимаю: кому охота обедать за одним столом с неряшливыми раздолбаями, которые едят картошку фри прямо со стола, тарахтят как автопогрузчики и посыпают друг другу головы солью.
— Ну, ребят, спасибо вам, — вздохнул я.
— За что? — спросил Джонно, которого Бенди наконец перестал возить мордой по столу. Волосы у него торчали в разные стороны, к щеке прилип картофельный ломтик.
— Так. Ни за что.
  
9
 
 
Как же по-дурацки всё вышло. Да и я сам тоже хорош. Наверно, так всегда бывает — когда влюбляешься, превращаешься в идиота.
Вдобавок ко всему теперь надо было топать домой вместе с Бенди и Джонно.
С другой стороны, мне хотелось скорей оказаться дома и посмотреть, как там Грачик.
А потом я увидел Сару. Одна, без подруг, она шла к автобусной остановке. В тот же миг я и думать забыл про Грачика.
— Я в город на автобусе, — сказал я приятелям и припустил в сторону остановки.
Наверно, в тот момент у меня возникло что-то вроде плана. Как я подхожу к ней и говорю что-нибудь типа: «Извини за тех двух идиотов… И спасибо, что выручила меня утром…» Ну, или что-то ещё в том же роде.
Мой план, понятное дело, никуда не годился. Но имелась всё-таки слабая надежда, что, едва раскрыв рот, я заговорю стихами и скажу, что я её люблю и хочу жениться на ней и поселиться вместе с ней в маленьком домике в лесу, ну и ещё наговорю всякой такой чуши.
На автобусной остановке было полно народу — от мальков-семиклассников до здоровенных лосей из одиннадцатого. Я знал, что Саре нужен пятнадцатый автобус, и надеялся, прежде чем он придёт, набраться смелости и с ней заговорить.
Я остановился чуть в стороне, у витрины магазина, а Сара ждала на самой остановке. С наушниками в ушах она явно была не здесь среди нас, а где-то там, куда уносила её музыка. Она шевелила губами, подпевая, и я попытался догадаться, какая песня у неё играет. Мои губы двигались вслед за её, но я всё равно не мог понять, что она слушает. А вдруг какую-нибудь дрянь? Если Сара выглядела на все сто, это ещё не означало, что она не может слушать всякий отстой. Но даже плохой музыкальный вкус меня бы не отпугнул. Думаю, отпугнуть от неё могло только одно: если бы она стянула с себя кожу и оказалась наполовину ящерицей.
Тут я наконец понял, как лучше всего с ней заговорить. Я просто скажу «Спасибо», она спросит «За что?», а дальше разговор пойдёт сам собой.
Вот это уже был план. Вполне себе стоящий. Не то чтобы супервыдающийся, но зато простой и ясный, который был по силам даже мне. А дальше я мог рассказать ей про Грачика и предложить пойти на него посмотреть.
  
Я совсем уже собрался действовать, когда вся толпа ломанулась к дверям подъехавшего автобуса.
Вместо того чтобы взять и уйти, я влез в самую толкотню и, поработав локтями, пробился к дверям автобуса. Большинство ребят показывали водителю проездные. У меня проездного не было. Но только я собрался купить билет, толпа подхватила меня и внесла в автобус. Ровно в этот миг Сара исчезла на лестнице, ведущей на второй этаж.
Пробираться наружу было поздно — в двери продолжала переть толпа. Так что я тоже поднялся наверх, на второй этаж. И там увидел Сару. Удивительным образом место рядом с ней было свободно.