Тень (СИ)

— Но стоит ли закладываться на столь далекую перспективу?
— Стоит, но интереснее третья часть. По моим прикидкам, этого песка наковыряли несколько десятков тысяч тонн… примерно восемьдесят тысяч. Вот, держите…
— Это что?
— Это всего лишь кусочек урана, который я вынула из примерно полутоны монацита. Полтора кило химически чистого урана, а из восьмидесяти тысяч тонн я вытащу урана уже двести пятьдесят тонн. То есть не я вытащу, а люди, которые там работать будут, я — как физическое лицо — на заводе вообще не нужна буду. Да и не хочется мне: там радиация, а молодому растущему организму она как-то не очень полезна.
— Двести пятьдесят тонн… А организм — да, у вас он молодой, но насчет растущего… — Берия широко улыбнулся — извините, я что-то этого не замечаю.
— Это пока не замечаете, а потом я буду высокой, толстой и рыжей.
— Это верно, просто подождать надо. Но мне сказали, что вы придумали какую-то прививку от радиации.
— Лаврентий Павлович, вы такой большой, а в сказки верите. Можно ли придумать прививку от пули? Если пуля попала в человека и не вышибла ему при этом мозги, то врач максимум что может сделать, так это постараться оставить человека живым, пулю извлечь, рану зашить и ждать, пока больной сам не поправиться. Мне повезло, и я догадалась, как ускорить регенерацию органов, а еще я придумала, как побыстрее радиацию из организма убрать. То есть все, что я сделала — убрала, хотя и не сразу, пораженные радиацией элементы… знаете, радиоактивные вещества несколько более активны в химическом плане, и я — как химик — придумала как их связать, а как врач — как при этом человека не угробить и получившуюся дрянь отправить в прямую кишку по назначению.
Берия рассмеялся:
— А вы знаете, что Николай Николаевич Семенов вас так и называет: «как врач». Но именно как врач вы достигли прекрасных результатов, так что слово «как» в обращении можно и не использовать, вы же людей действительно лечите.
— Я всего лишь помогаю людям не сдохнуть до тех пор, пока они сами не поправятся. Вон у меня трое пациентов из Сарова в госпитале, так они просто живыми за счет «бодрячка» туда доехали, там их за месяц прочистили — и они весь этот месяц чувствовали себя в аду, зато живыми остались. А теперь они будут еще полгода, а то и год восстанавливать порушенное… сами восстанавливать, мы лишь немного им в этом помогаем. Но в любом случае они полностью восстановятся лет через шесть…
— Понятно. Жаль… но и то, что вы людей спасли, уже замечательно. Думаю, что ваш проект мы утвердим… и, я чисто из любопытства спрашиваю: а куда мы торий лет через десять-двадцать сможем с пользой применить?
— Если речь идет не о бомбе, а об энергетическом реакторе…
— Помню, в вашей тетрадке про такой реактор было весьма подробно написано.
— В найденной мною тетрадке, случайно найденной.
— Ну, если вы настаиваете… верю, безусловно верю. Спасибо за исчерпывающие ответы, вы очень мне помогли в принятии верного решения…
Сорок седьмой год вернул народу уверенность в том, что «все будет хорошо». В первую очередь, что хорошо уже стало с главным: насчет пожрать, и помогло с голодом справиться сразу три фактора. Первый — это, конечно, что засуха была послабее, чем в сорок шестом. А еще то, что даже в сорок шестом упор на развитие сельского хозяйства в нечерноземной зоне себя оправдал и в году текущем это развитие лишь усилилось, чему серьезно поспособствовали и новые трактора, и новые прицепные орудия. В Гомеле белорусы (под руководством партии большевиков, конечно же) воспроизвели на новеньком заводе картофелеуборочные прицепные комбайны, разработанные в Коврове — но у республики и ресурсов нашлось побольше, чем у девочки Тани с ее артелью «Ковровский тракторишко». Так что комбайнов (благо они просты были до примитивности) наделали достаточно много. А чтобы было к чему их цеплять, «тракторишек» тоже сделали немало. Правда последние — в значительной степени «по кооперации с Ковровым»: маленькому трактору с двухцилиднровым опозитником на шестнадцать сил было даже с «Универсалом» не тягаться, но вполне достаточно было, что он комбайн тягал уверенно — а вот моторы эти пока делались только в Коврове. В расчете на то, что их на мотоциклы ставить будут… когда-нибудь.
 
Ну а третьим фактором стал массовый сев люпина товарища Иванова. Сорт, конечно, от алкалоидов ядовитых не самый свободный (хотя селекционер и сокрушался, что «сладкость» люпина очень быстро «вырождается» и раньше «сорт был гораздо лучше». Но и нынешняя его репродукция бобы на корм для кур давал вполне приемлемые. Ведь если ясно видишь цель, то перед кормежкой те же бобы можно в воде и трое суток продержать: лишние хлопоты, зато курам можно зерна не давать, а использовать это зерно для откорма человеков…
Еще один фактор (который совершенно никто вроде не учитывал) заключался в наличии в Коврове некоей экспериментальной химической лаборатории, давно уже по размерам и масштабам производства всякого разного тянущей даже не на фабрику, а на целый комбинат. На одном из производств которой выпускался «витаминный прикорм для домашней птицы и скотины». То есть прикормов выпускалось сразу четыре: отдельно для птицы (с упором на кур), один для свиней, один для овец и последний для КРС (в смысле, крупного и очень рогатого скота). И если этот «прикорм» живности давался в указанных на пакетах дозах, то куры просто не болели кучей заразных болячек, свиньи росли заметно быстрее и сало почти не запасали, ограничиваясь диетическим мясом. С овцами было интереснее: они приносили минимум по четыре, а чаще до шести ягнят и делали это два раза в год. Ну а с КРС было вообще очень интересно: на упаковках большими красными буквами писалось, что прикорм быкам давать ни в коем случае нельзя, если бык предназначается для работы по увеличению поголовья. Зато коровы увеличивали количество молока, да и жирность его повышалась. Правда и жрать они требовали гораздо больше, но когда есть много тракторов, то перепахать луга и засеять их тем же донником, который к засухе относится индифферентно — не самая сложная задача, так что летом коровки в поле отъедались вволю. А так как много полей этим донником были засеяны еще в прошлом году, когда стало понятно, что на них все равно ничего не вырастет, то с кормами было относительное благополучие…
А еще уверенности в светлом будущем народу добавил автомобиль «ВАЗ». В Вязниках была создана артель, занявшаяся выпуском «доработанной» версии Таниного автомобильчика, все с тем же многострадальным двухцилиндровым оппозитником. Правда, здесь моторы артельщики уже сами делали, а Таня помогла им в приобретении нужных для этого дела станков. Как могла, так и помогала: например, прессы для штамповки деталей колес она попросила изготовить в Сальске, и даже договорилась, что их сделали без предварительной оплаты (артельщики потом с Сальским заводом кузнечно-прессового оборудования «расплатились» готовыми автомобилями), хонинговальные станки просто купила за свой счет в Германии, еще несколько станков механический завод в Коврове им сделал (и тоже «с оплатой натурой»). А самым проблемным участком производства было изготовление автомобильной рамы и передней части кузова с капотом: они из стального листа делались, который артели никто поставлять не желал. Так что снова пришлось обращаться к немцам, которые для завода в Петушках изготовили небольшой листопрокатный стан…
Автомобиль получился непохожим ни на что в мире: эдакий параллелепипед на колесах с малюсеньким моторным отсеком спереди. Но при цене в шесть тысяч рублей он мгновенно стал бестселлером. То есть машины раскупались сразу же, и те двадцать штук, которые сходили с конвейера ежесуточно, даже в крупные города редко успевали доехать, их колхозы расхватывали еще на площадке перед заводом в Вязниках. Но и заметная выручка позволяла артельщикам сильно вкладываться в расширение производства…
Назывался автомобиль просто, по названию артели: «ВАЗ». Но артель по сути занималась лишь сборкой автомобилей, большую часть комплектующих приобретая на стороне. Конечно, они сами делали раму, коробку передач, подвеску — но всю «мелочовку» закупали, и далеко не все удавалось найти в нужных количествах. Тане даже пришлось слетать в Венгрию, чтобы договориться о поставках электрических стартеров, и переговоры прошли очень успешно (для «ВАЗ» успешно). Ну а то, что после ее возвращения в Москву на еврейском кладбище Будапешта появилась могилка юноши по имени Дьёрдь — то причем тут Таня? Это всё коварная и злобная Шэд…