Мальчик-Которого-Нет (СИ)

А еще я поняла, что когда Джеймс мне представился, он проявил доверие… А я «не оценила»! Хах! Алиса такая старомодная!
И выходит, что директор никого не боится, раз выставляет на показ свое полное имя!»
— Показушник он, — проворчала я себе под нос.
«Второй способ попроще. Ребенку дают только два личных имени, но до совершеннолетия человека называют прозвищем или сокращенным вариантом одного из имен.
Считается, что знание полного имени дает другому власть над тобой. Но пока я вижу лишь то, что эти заморочки с истинными именами дают власть родителям над детьми.
Я слышала про девушку. Она уже закончила школу, когда я еще не поступила, но про нее много судачили в гриффиндорской гостиной. Раньше она была Молли Прюэтт. Говорят, она была очень хорошей. А еще говорят, родители хотели ее с кем-то обручить. А Молли влюбилась в Артура Уизли и сама каким-то образом заключила с ним магическую помолвку в шестнадцать лет. И родители Молли разозлились, что она действовала без их одобрения. Ну и пригрозили лишить всего, если не разорвет помолвку. Но Молли оказалась стойкой! Она даже школу бросила, не закончив обучения. И все ради любимого. А миссис и мистер Прюэтт поступили бесчестно: оборвали связи с дочерью, лишили наследства и даже имени! Оказалось, и такое возможно. И Молли даже не может вспомнить, какое у нее было полное имя. Как и те, кому называли хотя бы первое. И переименоваться тоже не может. Теперь она навечно просто Молли. Разве можно так со своим ребенком?»
Я хмыкнула. Интересно выходит. Теперь ясно, почему одних героинь в каноне зовут Беллатриса, Нарцисса, Вальбурга, Миллисента, а других — Молли, Панси, Поппи. Та же Рита Скитер в реальности может оказаться Маргаритой Каталиной Скитер, но для собственной безопасности продолжает представляться Ритой.
Подобная традиция выглядит немного странной, пока не вспомнишь, что у многих народов было обычным делом до определенного возраста звать ребенка не именем, а прозвищем, чтобы защитить от злых духов.
«Но, конечно, просто знать полное имя, чтобы навредить, недостаточно. Это имя должен назвать сам носитель имени или свидетели имянаречения. Тогда маг, узнавший имя, получает определенную власть над другим магом.
Даже в Книге Душ Хогвартса отображается не истинное имя, а то имя, которым родители называют своего ребенка. 
Я все еще считаю, что это нелепость. Кому сейчас придет в голову вредить другому человеку через имя? Но лучше знать. Так я хотя бы не буду злить друзей. Северус, пусть и полукровка, но ко всему подобному относится чересчур серьезно!
И даже Поттер!..
Он про имена в своей семье готов говорить часами, хотя фыркает и его чуть ли не тошнит на пару с Блэком по поводу аристократического наследия.
Я еще от Сева знаю, что в каждой старой семье есть какие-то традиционные имена. Принцы устроили самый настоящий скандал миссис Снейп, когда узнали, что она назвала сына Северусом. Заявили, что она не имела на это имя права, раз ушла из семьи.
У Поттера всех предков через одного звали Генрихами, Гарольдами или Карлусами. Ну и вариациями этих имен и их сокращений. Я даже посмеялась, спросив, был ли у Джеймса в предках свой Генрих VIII, а он с самым серьезным видом заявил, что мог бы быть, но пока его дедушка, Генри, шестой в роду с этим именем. И состроил такое серьезное лицо!»
Я похихикала и отложила тетрадь. Интересная тема. Целое непаханое поле для теорий. Жаль, под рукой нет сети, чтобы почитать чужие рассуждения. Меня в свое время заинтересовало то, что только у Слизерина из всех Основателей имя похоже еще и на фамилию. Более того, дворянскую фамилию.
Может ли быть так, что Основатель змеиного дома скрыл свои имена, а все кругом звали его фамилиями? Салазар — фамилия отца, Слизерин — фамилия матери.
Обдумывая эту идею, я сунула дневник под подушку и улеглась поудобнее.
— Спокойной ночи! — сказала мальчикам, гася светильник возле своей кровати.
— Спокойной ночи, Харо, — откликнулись Невилл и Драко.
 
Интересно, наступит ли в моей жизни момент, когда я буду доверять им настолько, что расскажу о себе все и представлюсь полным именем?
[image_25528|center]
  
37
 
Гилдерой вдумчиво отстучал на печатной машинке несколько фраз, взглянул в окно, придумывая следующую реплику, и замер, услышав стук в дверь. Механические часы в рамочке из фарфоровых фиалок показывали четверть одиннадцатого. Почти у всех студентов, кроме первого и второго курсов, прямо сейчас шли уроки. Сообразив, кто может стоять за дверью, преподаватель улыбнулся и встал.
— Добрый день, профессор, — просиял Поттер, стоило Локхарту открыть дверь. — Не помешал?
— Гарри! — воскликнул писатель. — Разве ты не должен быть на экзамене?
— Мы сдали последний полчаса назад, сэр, — пояснил мальчик, проходя в кабинет. — История магии.
— О! И как?
Поттер отмахнулся и с улыбкой опустился в облюбованное за эти месяцы плюшевое кресло.
— Ничего сложного. Это же история! Куда сложнее дождаться результатов. И почему первый и второй курс не отправляют домой сразу после экзаменов? — мигом поскучнел мальчик. — И ведь никто не назовет отметки прямо сейчас! Только в июле или начале августа. А пока — продолжение уроков, пусть и без эссе…
— Хочешь домой? — поддерживая разговор, спросил Локхарт и направился в уголок кабинета, где располагалось все необходимое для приготовления какао.
— А вы разве не хотите, сэр? — удивился Поттер. — Тут, конечно, волшебно… Но дом — есть дом!
— Это верно, — согласился преподаватель. — Правда… я так привык путешествовать, что почти не бываю в собственном доме.
— Да, у вас же такая важная миссия, — поддержал мальчик с большим воодушевлением. — Очень многие надеются на вас, на вашу помощь! Но вам ведь тоже хочется отдохнуть?
Локхарт широко улыбнулся и потрепал Гарри по плечу, прежде чем поставить перед ним большую кружку какао с горкой из розовых и лиловых зефирок.
— Гарри, Гарри, Гарри, — занимаясь какао для себя, произнес Гилдерой с чувством, — как я рад встретить человека, который видит во мне не только лицо с обложки, но и живого человека. — Локхарт широко оскалился. — Ты, как никто, понимаешь, что мы — не простые люди. И мне, и тебе приходится стольким жертвовать во благо остальных, переступать через себя, рисковать жизнью!..
Учитель вернулся к столу с чашкой.
— Да, как вы правы, — потупился Поттер. — Я так глупо себя веду. Всего через десяток дней я поеду домой, буду отдыхать… А вы, сэр, вы снова отправитесь путешествовать?
— Ах, Гарри, — с искренней печалью ответил писатель, — этим летом я вряд ли смогу помочь кому-то.
— О, так вы закончили книгу? — воодушевился мальчик.
— Верно, — согласился Гилдерой. — И уже в августе моя автобиография «Я — волшебник» появится на прилавках!
— Потрясающе! — воскликнул Гарри Поттер, сверкая зелеными глазами.
Локхарт довольно улыбнулся. Ему льстило внимание Героя магического мира.
— Более того, я уже начал новый роман, — поделился волшебник, с хитрым прищуром наклоняясь к Поттеру через стол.
— О? О событиях в школе? — прозорливо предположил мальчик.
— Гарри, Гарри, Гарри, ты слишком умный, — пожурил подростка писатель и добавил с грустью: — Жаль только, что мне не все известно о запретном коридоре…
— Так я именно ради этого здесь! — радостно вскричал Поттер.
— Правда?
— Да, профессор! — преданно глядя в глаза, ответил юный маг. — Я узнал, как пройти мимо Пушка!
— Пушка?
— Цербера, — пояснил Гарри Поттер. — Это пес Хагрида. Мне удалось расспросить нашего хранителя ключей и все узнать!
— Невероятно! — обрадовался Локхарт. — Расскажешь?
— Конечно же!
Через несколько минут писатель знал все детали того, как пройти преграды учителей и проникнуть в самый центр ловушки. Поттер, добрая душа, выложил все, не таясь, преданно глядя в глаза учителю. Гилдерою стало даже немного жаль мальчика, но делиться славой совершенно не хотелось.