Мальчик-Которого-Нет (СИ)
Но письма-предупреждения из Министерства дошли…
— Скажите, мистер Костехрум, а письма из Министерства способны преодолеть эти чары? Предупреждения о нарушении Статута, например. Или о том, что ученика Хогвартса исключили и его палочку должны сломать.
— Нет, конечно! — фыркнул гоблин. — Даже чары Министерства не преодолеют запрет такой силы. Что до сломанной палочки… Ученик Хогвартса должен совершить что-то по-настоящему ужасное, чтобы его исключили и сломали палочку. До малого совершеннолетия юные волшебники в принципе неприкасаемы. Они не могут наколдовать что-то слишком опасное, что нельзя устранить Репаро и Обливэйтом. Так что для юных магов все заканчивается предупреждением и воспитательной беседой. Если волшебник совершает что-то серьезное после четырнадцати, то его могут наказать, но это не исключение и не сломанная палочка. Детей в принципе почти невозможно исключить из школы, пока они не сдали СОВы. За практику запрещенной магии можно попасть в Азкабан. Но только в том случае, конечно, если маг совершеннолетний. Несовершеннолетние получают ограничители магии и общественные работы. Переламывают палочку и исключают… только за убийство. Но в Азкабан попадают лишь те из студентов, кому есть четырнадцать лет.
Я сидела и хлопала ресницами, переваривая интереснейшие сведения. Как много можно узнать, если поговорить с тем, кто живет в магическом мире. Точнее, с тем, кто живет в магическом мире и не против просветить других.
Дальнейшее исследование висящих в воздухе надписей выявило, что у меня нет никаких блоков, ограничителей на магических способностях. Как нет и зелий в крови. А из уже проявившихся способностей значатся парселтанг, высокая регенерация и сверхвысокая интуиция.
— Я ожидала увидеть больше, — искренне призналась гоблину. — Какой-нибудь семейный дар…
— Ничего странного, — успокоил Костехрум. — Вам только-только одиннадцать. Обычно так рано дары и не проявляются. Лишь в исключительных случаях. Думаю, повторная проверка немного позже покажет иной результат. Зато нет и чего-то такого, что вызвало бы опасение. Так что вы решили?
Я вздохнула и на миг прикрыла глаза. Решение было очень и очень важным. И его стоило как следует обдумать. Как и многое другое. Не хотелось бросаться с места в карьер.
— Мне нужно немного времени, — призналась гоблину. — Пройтись и подумать.
И вот куда я могу отправиться? Я едва ли знаю город. Разве что самый центр, где нахожусь. Маги оказались достаточно ушлыми ребятами. Вроде и не особо горят общаться с магглами, а все самые важные места у них в центре маггловского города, столицы. Да еще и практически в шаговой доступности. До того же вокзала, если подумать, и пешком дойти не сложно. Всего-то полчаса пути. А самые известные достопримечательности еще ближе.
— Скажите, как мне добраться в Годрикову Лощину? — немного поразмышляв, спросила я. — Хотелось бы навестить могилу родителей.
Пусть Лили и Джеймс мне никто, но маленькая Харолина была их дочерью. И я теперь обитаю в ее теле. Она наверняка была бы не против побывать на могиле Поттеров. И пусть ее душа более не занимает эту оболочку, для ее покоя и моего спокойствия Лощину стоит посетить и попросить у Лили и Джеймса прощение за то, что ребенка, которому они дали жизнь и которого защищали, более нет на свете.
— Вы можете переместиться прямо из моего кабинета камином, — ни капли не удивившись, предложил зеленошкурый. — Адрес: Годрикова Лощина, кафе «У Тони». Это единственный общественный камин в поселении. Вернуться сможете сюда же, если назовете мое имя. Если меня не будет на месте, то просто немного подождите. Или можете подобрать себе какой-нибудь иной маршрут, используя этот справочник.
Гоблин извлек из ящика стола тонкую брошюрку, оказавшуюся подробной картой страны, на которой были указаны все общественные камины. Раскрыв первую же страницу, я увидела карту магического Лондона, на которой оказалось отмечено несколько точек. Заинтересовавшись адресом возле Гайд-парка, я перевернула страницу и узнала, что данный камин расположен в гостинице «Маргаритка», а сама гостиница находится прямо при входе на магическую улицу под названием Змеиная, возникновению которой способствовало появление в первой половине восемнадцатого века озера в парке. А всего в магический Лондон на карте было отмечено пять входов.
— Спасибо, — пробормотала я, читая список общественных каминов. Оказывается, даже на вокзал совсем не обязательно было ехать через маггловскую часть города, можно было переместиться напрямую. Как и в Хогсмид.
Хмыкнув, я подошла к камину, захватила горсть летучего пороха, шагнула на закопченные камни и четко произнесла адрес. Ужасно волновалась, но все получилось с первой попытки. И я даже не упала, пока меня с невероятной скоростью несло мимо множества чужих каминов. В одних я видела смазанные цветовые пятна, в других — только зеленое пламя и каминные решетки, а один раз рассмотрела перекошенное гневом лицо какого-то толстощекого волшебника, гневно вещавшего что-то невидимому собеседнику.
Кафе «У Тони» оказалось небольшой местной забегаловкой для магов: большой зал, разделенный на уютные кабинки перегородками из плетеной лозы винограда и плюща. Только волшебников не смутят живые растения в помещении и снующие повсюду пчелы! За прилавком самозабвенно колдовал полноватый мужчина с пышными усами. Парочка ведьмочек в аккуратных серых платьях и белых передниках сплетничали за натиркой пивных бокалов. На меня никто из них не обратил внимания. Видимо, общественным камином здесь пользовались достаточно часто.
Не желая маячить перед магами хоть на минуту больше, я осмотрелась, прочитала на медной табличке, что стоимость пользования камином равна четырем кнатам, и поспешила наружу.
[image_21063|center]
Лина
3
Кафе расположилось рядом с центральной площадью, на которой возвышался мемориальный обелиск. Стоило подойти поближе — и сужающийся кверху камень преобразился в талантливо вытесанных из гранита мужчину и женщину, на руках которых сидел пухлощекий малыш с торчащим чубчиком волос. Невольно пригладив челку, я прочла памятную табличку, сообщавшую, что статуя изображает семью Поттеров, отдавших все для защиты магического мира от зла.
— А мне казалось, Лили и Джеймс хотели только защитить своего ребенка, — пробормотала я и философски пожала плечами. — Вряд ли в момент опасности они думали про весь магический мир.
Искать кладбище не пришлось. Оно виднелось прямо с площади. А дом Поттеров я обнаружила, уже входя за ограду погоста.
Магическое кладбище Годриковой Лощины оказалось весьма познавательным местом. Кроме Лили и Джеймса здесь покоилось еще несколько Поттеров, живших и умерших в промежутке между серединой семнадцатого и серединой двадцатого веков. Были тут и могилы Дамблдоров, вроде могилы матери директора и его сестры. И Певереллы нашлись, но могилы были настолько старые, что я и фамилию-то прочитала чудом, а имена и годы жизни различить не смогла.
Постояв на могиле Лили и Джеймса, я решительно развернулась и направилась к дому Поттеров. Прохожих видно не было, но я все равно старалась действовать осторожно. Очень не хотелось, чтобы какая-то старушка выглянула в окно, увидела у ограды незнакомого ребенка и растрепала всем знакомым, ради этого преодолев боль в коленях.
Домик выглядел совершенно разрушенным, сквозь крышу даже проросло дерево. Двор заполонили сорняки. Для пущего впечатления не хватало только каркающих на ветвях засохшей яблони ворон! Рядом с калиткой была прибита латунная дощечка, сообщавшая, что в этом доме тридцать первого октября восемьдесят первого года, защищая сына, погибли миссис и мистер Поттеры, а их сын, сумев отразить Аваду, избавил магический мир от гибели. А еще в надписи нагло указывалось, что этот дом отныне является мемориалом подвигу Лили и Джеймса Поттеров, а так же их сына, Мальчика-Который-Выжил.
— Интересно выходит, а ничего, что дом этот вроде как должен быть частной собственностью? — спросила я в пространство и осторожно осмотрелась. На первый взгляд никто за мной не наблюдал, и я решилась. Даже не стала пробовать открыть калитку, перебралась через низкую ограду и, пригнувшись, замерла в тени зарослей. Когда никакие чары не засветились, авроры на проникновение не явились и никто не заорал о нарушении границ, перебежками направилась к дому.