Случайный папа для близняшек (СИ)

Сердце начинает биться чаще, слезы так и норовят наполнить глаза. Обидно. Так обидно, что словами не передать! И страшно… До одури.
— Кто вы? Где я? — спрашиваю едва ворочая языком. Мне крайне плохо.
— Это уже не важно, — произносит мужчина, что стоит справа от меня. — Ты больше никогда к своим друзьям не вернёшься.
— Вы угрожаете мне, Михаил Лаврентьевич, — едва сдерживая ужас произношу. На удивление, я могу говорить спокойным тоном.
  
Я узнала его. В ту же секунду, как ублюдок открыл свой поганый рот. Ненавижу его! Всей душой, всем естеством, всем сердцем!
— Оксана Валерьевна, какая честь! — довольный голос морального урода не на шутку бесит меня. Хочу встать на ноги и расцарапать ему лицо. Чтоб неповадно было! — Спустя столько времени вы даже с закрытыми глазами узнаете мой голос!
— Такого ублюдка, как вы, я ещё не встречала, — подмечаю едко. — Поэтому и голос запомнила. Чтобы стороной обходить. За километр.
— Ха! — ухмыляется. У него ещё есть время издеваться надо мной? Вот гад же…
Снова пытаюсь открыть глаза. Опять не получается. Ааар! Бесит!
— Вы же только и можете, как связывать хрупких беззащитных женщин. Ведь так? — поддеваю его. Чувствую, мы ещё долго будем играть в кошки-мышки.
— О, нет! — усмехается. Приближается настолько близко, насколько это в принципе возможно.
Чувствую горячее дыхание на своей коже, ощущаю тепло мужского тела. Бррр. Мурашки толпой проносятся по мне.
— С женщинами я ещё кое-что другое делаю, — от его интонации меня сковывает животный страх. Дыхание спирает. Ком в горле. — Особенно с такими красивыми и неприступными, как ты.
Мурчащие нотки в голосе и четкое понимание мотивов мужчины пробуждают во мне первобытный ужас. Отшатываюсь в сторону, не могу перебороть себя.
— Не бойся, — продолжает. — Тебе будет больно. А потом от боли ты сойдешь с ума!
Пространство наполняется негромким смехом, пыхтение над ухом становится только сильней. К моему телу прикасаются чужие руки. Мою ненависть больше не удержать.
— Убери свои лапы, урод! — выплевываю с отвращением. — Тебя найдут! Ты не спрячешься от правосудия!
— А мне плевать! — рычит, прижимает меня к себе ближе. — Отсижу годик-другой. Потом все равно выйду. Зато сейчас я успею насладиться по-полной! Как раз, чтобы хватило на эти самые пару лет за решеткой!
По моей щеке проходится что-то холодное и острое, затем становится больно и горячо. Понимаю, что он сделал. Мне дурно.
— Помогите! — не могу больше сдерживать свой страх, кричу. Дёргаю руками и ногами, пытаюсь вырваться. Не выходит. — Помогите мне! — ору, что есть мочи. — Хоть кто-нибудь! — прошу. — Помогите!!!
— Заткнись, тварь! — раздается до безумия злое над ухом. Мой рот закрывает широкая мужская ладонь.
Касаюсь, локтями наношу удары в разные стороны, пихаюсь ногами. Мне страшно. Мне больно. Я в гневе. Меня не унять.
— Ах, ты зараза! — сдавленный голос Игнатова радует слух. Я попала в что-то мягкое и крайне больное для него. Так этому ублюдку и надо!
Открывается дверь. Понимаю это по характерному звуку, в автомобильный салон залетает небольшой ветерок.
— Шеф, нам пора уезжать, — произносит мужчина. Кто это, не знаю. Но в тайне надеюсь, что при посторонних Игнатов будет себя хоть немного сдерживать.
Хотя… не факт.
— Дай сюда мой чемодан! — рычит мой похититель.
— Он у водителя, — отвечает побеспокоящий нас мужчина.
— Мне посрать! — не своим голосом орет на охранника Игнатов. — Живо сюда!
— Минуту, — отзывается тот.
Хлопок двери, проносящаяся мимо нас машина, возня в салоне, снова хлопок.
— Вот, держите, — судя по всему протягивает чемодан.
— По местам! — рявкает ублюдок. — Едем в мой особняк. Живо! — кричит на своих людей. — Мне не терпится насладиться новой игрушкой, — уже гораздо тише обращается ко мне. — Ты будешь кричать и рыдать, молить о пощаде. А я буду слушать прелестные песни. Вот настоящий кайф!
— Ты жалкий! Больной на всю голову! Ублюдок! — чеканю каждое слово. В них вкладываю остатки своих сил. — Я ненавижу тебя! Скотина ты! Тварь!
Жёсткая пощёчина дезориентирует. Лечу в пропасть, но меня подхватывают сильные и крепкие руки. Не успеваю сообразить, что случилось и хоть как-то собраться с мыслями, как плечо простреливает новая боль. Лёгкая, как укус комара. А потом сминающая и сжигающая заживо.
Не помню себя от боли. Не ведаю, что творю. Тишину вокруг прорезают женские крики и стоны. Машина на бешеной скорости мчит по трассе.
Никого помимо мужчин рядом нет. Так кто же кричит?
Видимо, это я.
  
Глава 43
 
Ксюша
 
Прихожу в себя в каком-то помещении. Осмотреться толком не выходит, да и не до этого мне сейчас. Тело болит. Очень.
С трудом вспоминаю то, что было после злополучной аварии. Меня беспокоит один крайне важный вопрос. Где моя охрана⁈ Живы ли парни вообще…
В том, что ДТП было подстроено сомневаться не приходится ни на секунду. Не мог Игнатов оказаться чисто случайно в тот момент и в том месте, где нас врезалось чужое авто. Не верю я в такие совпадения.
Вадим…Как бы мне с тобой связаться?
Ммм… Как же болит моя голова…
Зажмуриваюсь, потираю виски. Легче не становится. Зато настроение ползет вверх как только понимаю, что могу свободно двигать руками.
Проверяю ноги. Спокойно поднимаюсь на них, могу сделать шаг. Бинго! Больше ничто не сковывает мои движения!
Но двигаться пока не решаюсь. В том месте, где нахожусь темно и сыро. Я должна постараться и все осмотреть.
Жду, пока глаза привыкнут к темноте. Глупо, конечно. Надеяться на то, что никогда не произойдет всегда не особо разумно, но иногда мы нуждаемся вот в этой самой наивной надежде. Она позволяет не падать духом. Держаться. Даже тогда, когда сил уже нет.
Не имею ни малейшего представления ни где нахожусь, ни как долго до меня не доберется полоумный придурок. Знаю одно, живой отсюда не выпустит.
Так. Паниковать не стоит. Все равно слезами и плачем ничего не изменить. Зато я могу попытаться сбежать. Ведь должна быть лазейка! Её не может не быть!
Опускаюсь на четвереньки. Стоять на ногах не выходит, нет сил.
На ощупь добираюсь до стены. На удивление на своем пути не встречаю преград.
Пальцы впиваются в нечто непонятное. Пол покрыт чем-то странным. Не похоже ни на дерево, ни на бетон, и уж тем более ни на одно из известных мне напольных покрытий. Останавливаюсь. Изучаю.
Понять что-либо без света тяжело. Я бы сказала, нереально. Но четкое осознание где именно нахожусь простреливает в мозгах, вызывает дрожь.
Игнатов не просто привез меня на территорию своего загородного особняка. Он посадил меня в подвал старого охотничьего дома. Того самого, где держит все свои «игрушки» до того, как наиграется с ними. Того самого, который много лет ищут сильные мира сего. И никак не найдут.
Поднимаюсь на ноги. Плевать, если меня кто заметит! Времени нет! Я просто обязана убежать!
На ощупь дохожу до стены, начинаю изучать ее на наличие окон или дверей. Хоть чего-то, через что можно выбраться! Сердце колотится слишком быстро, часто дышу. Паника вот-вот накроет с головой.
Мои дочки не заслужили расти без мамы. Им их мама очень нужна!
— Ну же! — шепчу проходя третью стену. — Должно же быть здесь хоть что-то! Мне очень сильно нужно сбежать…
Пытаюсь сдержать рвущиеся наружу слезы. Понимаю, паника мне сейчас худший друг. Но, блин!..
Ааа! Как же обидно! Так глупо попасться… А страшно-то как.
Сбоку от себя слышу непонятный шорох. Пугаюсь. Замираю. Прислушиваюсь пересиливая шум в ушах.
  
Выдыхаю. Это всего лишь мышь. Удивительно, как раньше я их боялась? После всего, что случилось, больше не боюсь.
Нащупываю дверь. Сердце на миг замирает в груди. Вот она! Долгожданная свобода! Осталось дело за малым, ее открыть.
Нахожу ручку, дёргаю. Закрыто. Собственно, ничего удивительного. Игнатов же не дурак, чтобы оставлять путь на свободу открытым. Глупо было бы ожидать чего-то другого.