Провал (СИ)
Понятно, что церковь была и кровно заинтересована всячески очернить своих религиозных оппонентов, приписав им как можно больше непотребств. Вполне возможно, что и Гумилёв пошёл в этом вопросе на поводу у церковников. Но ведь и дыма совсем уж без огня обычно не бывает. А для раздутия слона из мухи она во-первых, должна хотя бы уж иметься в наличии, а во-вторых, быть достаточно жирной, заметной и всем известной. Иначе какой смысл раздувать то, что никого не затрагивает и не волнует? То есть, пускай даже и не в тех количествах, которые приписываются русскому язычеству церковью, но в каком-то количестве эти человеческие жертвоприношения — были наверняка. Пленников, рабов или преступников, а при их нехватке — и своих, выбранных для этого жрецами по тем или иным признакам. Перуну, например, Гумилёв прямо приписывает и такой способ кормления человечиной. Не по своей инициативе, а вторя церковникам, но тем не менее. А продержались некоторые языческие капища вплоть до шестнадцатого века, и это ведь значит, что даже если сам Киев уже и христианский, вне его прежние культы продолжают функционировать и потчевать своих богов всеми положенными им по обычаю жертвами.
Вплоть до того, что одни и те же люди могут быть показушными христианами при княжеском дворе в Киеве и ревностными перунистами в отдалении от него. И почему бы не быть такими и тем дружинникам, которые отвозят собранную с подвластных славян дань на продажу в Византию? Он благочестивый христианин в Киеве, если этого требует от него князь, такой же христианин и в Византии, поскольку этого требуют интересы дела, но в пути-то он имеет право побыть наконец и самим собой? Так что ничего странного в языческом капище Перуна на Хортице и в формально христианские уже времена. В этом смысле и оно не очень-то поможет определиться с точным временем попадания. Да и на что это влияет? И христианский Киев как-то тоже весьма далёк от современного идеала, и методы насаждения им христианства в подвластных землях тоже симпатии не вызывают. Такие же дикари, только осенённые крестом и убивающие не согласных с ними людей к вящей славе господней. Но главное даже не это. Главное — то, что не потерпит и Киевская Русь независимого от неё Запорожья. Где-нибудь в глухом углу — хрен бы с ним, но не на пути же "из варяг в греки"! И заноза ведь в заднице, и ещё живой укор нарождающемуся примитивному и страшненькому государству, в которое никто добровольно не рвётся, и всех приходится "примучивать". А запорожский анклав — дискредитирует самим фактом другой культуры, другого образа жизни и другого поведения. Кто же такое стерпит? Хуже того, анклав ведь — ещё и славянский. Это же какой пример для подражания всем прочим славянам — местным, подвластным Киеву? Подрывной и подлежащий уничтожению.
А как прикажете и самому анклаву относиться к этим работорговцам? Хороши защитнички, самими же защищаемыми и торгующие! И от других то ли успеют защитить, то ли нет, но сами-то уж точно кого-то в рабство уведут. Та же "Повесть временных лет" тому же Святославу высказывание о рабах с Руси приписывает ещё и в самом обыденном контексте — типа, самоочевидная истина, это же все знают. То есть, ничего нового он и не внедряет, а продолжает давно и задолго до него установившуюся традицию, просто теперь из другого центра контролировать этот процесс намерен, поскольку не любо ему в старом. Видимо, и для автора "Повести" эта истина была самоочевидной и неоспоримой, ведь не за неё он критикует Святослава, а только за его язычество. А сама работорговля — это для него нормально и естественно. Ценный экспортный товар, на котором богатеет его горячо любимая уже христианская родина. А чего их жалеть, этих лицемерных христиан, тайных язычников, так и не принявших истинной веры в душе? Вот ужо греки-то их там научат и бога истинного любить! У них — многовековой опыт обращения собственных язычников.
Так это если Русь — уже номинально крещена. Но и в этом случае запорожский анклав, пускай и тоже номинально христианский — один хрен для ортодоксов православия какой-то неправильный. Не по-русски живёт и даже не по-византийски, а значит, и вовсе не по-христиански. Самим своим существованием смущает неокрепшие умы подданных Киева, и без того нетвёрдых в истинной вере. И такой весь из себя благополучный с виду, не иначе, как происками Сатаны явлен для смущения истинных христиан. "Примучить" и искоренить эту скверну, чтобы и прочим не повадно было! А если страна ещё и языческая, тогда — тем более. И так-то и с запада христиане обкладывают, и с юга, а теперь и вовсе по Днепру вверх полезли! Бей захватчиков, спасай Русь! Это — не говоря о соблазнительности добротного каменного городка для самого киевского князя. А то расселись тут в каменных палатах, когда сам великий князь в бревенчатом тереме ютится! Да где же такое видано?
И выходит по всем видам, что не пираты эти черноморские главная опасность для запорожского анклава, даже не кочевники в степи, которые тоже рано или поздно, но нарисуются. Разбойники — они ведь разбойники и есть. Богатая добыча мозолит им глаза, так и хочется раскуркулить в пользу более достойных хозяев — себя любимых, но если уж очень зубастой эта добыча окажется, то и хрен с ней, не очень-то и хотелось, да и вообще — зелен виноград. Угрозы анклав не несёт ни тем, ни другим, и если нельзя взять сразу и всё силой, то кто мешает брать постепенно и понемногу торговлей? В том, что анклав от ближайших нападений имеет все шансы отбиться, сомнений у разведчиков не было. Вот государство на севере — ага, предковое — это совсем другое дело. Для него, хоть какого по религии, запорожский анклав — конкурент и прямая угроза самому его существованию. И не важно, намерен ли сам анклав задавить северного соседа. Не намерения ведь важны в политике, а возможности. Окрепнет, забуреет, почувствует возможность — появятся рано или поздно и соответствующие намерения. А посему — правильно, грамотный политикан давит потенциально враждебные паровозы, пока они ещё чайники.
И поэтому не остановят государство первые неудачи, и не прекратит оно своих попыток "примучить" или просто уничтожить запорожский анклав. А патронов у него не так уж и много, а без них бесполезно и современное оружие. Изучая вчера на Хортице по интерактивной карте запорожского Соцгорода в своём планшете здания этого анклава с их содержимым, Уваров не слишком высоко оценивал его шансы в дальней перспективе. Не очень понятно было в ту первую ночь, попали ли в него хоть какие-то из зданий с другой стороны проспекта, но если и попали, в них тоже нет ни производственных мощностей, ни автозаправки с запасами горючего. Туристическо-рыболовный магазин — это хорошо, хоть рыбалкой прокормятся, оружейный — ещё лучше, не одни только ментовские патроны в их арсенале, но кончатся ведь когда-то и они. И только посмотрев дом с этими магазинами по приведённой в карте панораме и фотоснимкам, старлей обратил внимание на помещённый прямо над ними музей истории оружия. Наверняка ведь и старинные карамультуки в нём найдутся, а значит, не провалятся они и совсем уж на уровень окружающих их дикарей.
Никаких подробностей о нём в этой интерактивной карте не содержалось, да и не просвещало о них начальство перед этим рейдом, поскольку им это заведомо не нужно было, и теперь о содержимом музея, как количественном, так и качественном, Уваров мог только гадать. Но ведь наверняка же должны быть и казачьи пищали с пистолями, и фузеи кремнёвые екатерининских времён, а возможно даже, и пара-тройка небольших пушчонок найдётся. Это по современным меркам смешно, но по меркам окружающего мира дикарей — крутейшие вундервафли. То, что стволы у ружбаек с пистолями наверняка просверлены — ерунда, можно заварить или запаять. И тогда — был бы только порох, да свинец. И хотя хозяйственного магазина с удобрениями и прочей бытовой химией на этой интерактивной карте не обнаружилось, перспектива сделать собственный суррогатный порох совсем уж безнадёжной не выглядела. А свинец для пуль — после того, как пираты обломятся с идеей захватить и разграбить анклав, идея торговли с ним напросится сама собой, и тогда сами и привезут с юга всё, что вообще привозится оттуда. И соль сивашскую привезут, и свинец с другими металлами из Византии, а возможно, и селитру. Было бы только что и анклаву им на обмен предложить, но что-то, интересное и ценное для дикарей, уж всяко найдётся. А с этим всем и дальняя перспектива анклава — уже совсем другая вырисовывается.
