Сербские союзники Гитлера
Тем временем немцы перешли к серьезной организации местной власти для стабилизации общества. Этот процесс приобрел серьезный поступательный импульс 17 апреля 1941 г., когда Белград посетил Р. Гейдрих, начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА). Немецкие спецслужбы обладали рядом опытных экспертов по вопросу безопасности в Югославии. После оккупации Югославии начальником Оперативной группы полиции безопасности и СД был назначен Г. Хельм, выполнявший до начала войны обязанности полицейского атташе в немецком посольстве в Белграде. Начальником оперативной команды Гестапо и СД по Сербии был К. Краус, бывший до оккупации Югославии полномочным представителем VI отдела РСХА в Югославии. До начала оккупации К. Краус легендировал свое пребывание в Югославии в качестве служащего Немецкого транспортного бюро [50]. При этом среди лиц, поддерживавших связи с этим немецким разведчиком, особенно выделялись два полицейских чиновника сербской Общей полиции – Милан Ачимович и Драгомир (Драги) Йованович, которым было суждено сыграть важную роль в создании коллаборационистских структур в Сербии в 1941 г. [51] По роду своих служебных обязанностей они активно занимались борьбой с коммунистами, что и сблизило их с немецкими коллегами из РСХА.
Угловым камнем в фундаменте оккупационного аппарата в Сербии стал Драгомир Драги Йованович. Йованович (1902–1946 гг.) родился в провинциальной сербской семье, его отец Любомир был сербом, а родители матери, Вильмы Драшкович (Драшкоци), содержали аптеку и были переселенцами из Словакии. Д. Йованович утверждал, что его мать была немкой, что давало ему возможность относить себя к «фольксдойчерам». Однако в конце войны «туманное» происхождение главного сербского полицейского стало предметом серьезного расследования гестапо, которое, впрочем, так и не открыло тайны его происхождения. После окончания юридического института Драгомир Йованович устроился работать полицейским чиновником в Управу города Белграда. Он сравнительно быстро продвигался по службе и в 1929 г. был назначен на пост начальника Центрального бюро регистраций города Белграда, одну из высших полицейских должностей страны, в которой доминировали функции политического сыска. Вскоре по обвинению в растрате агентурных фондов Д. Йованович был смещен с должности. После этого он перебрался в Загреб, где начал полицейскую карьеру с нуля. Однако и там спустя несколько лет амбициозному чиновнику удалось выдвинуться, в 1933 г. он сумел разоблачить усташскую боевую группу, готовившую покушение на короля Александра. После этого Д. Йованович вернулся в Белград, и его карьера вновь набрала обороты. В течение нескольких следующих лет он руководил Общей полицией, в основном, занимавшейся борьбой против подрывных элементов, сепаратистов и коммунистов. Ему был поручен ряд ответственных заданий, в том числе – организация безопасности в иностранных визитах главы Королевства, князя-регента Павла Карагеоргиевича, серьезно опасавшегося за свою жизнь после гибели Александра от рук усташских террористов в Марселе. После Второй мировой войны Д. Йованович признался на допросе следователям титовской госбезопасности [52], что еще до 1941 г. имели место его контакты с высшим руководством Третьего рейха. Во время двухнедельного визита князя-регента Павла в Белград Д. Йованович был представлен Г. Гиммлеру поддерживавшим с югославской полицией деловые отношения Г. Мюллером. Осенью 1938 г. Д. Йованович и сам посетил Берлин, который в то время заигрывал с Белградом и решил представить югославской стороне документы о террористической деятельности усташей. В соответствии с договором, заключенным между М. Ачимовичем и Р. Гейдрихом, Д. Йованович работал с документами в здании РСХА. Помощь в этой работе ему оказывал Ганс Хельм.
Вполне понятно, что немцы решили «обустроить» оставшуюся от Югославии вокруг Белграда территорию именно с опорой на известного им Д. Йовановича – амбициозного, активного и неразборчивого при достижении поставленной цели. Уже 21 апреля 1941 г. Д. Йованович был назначен на место чрезвычайного комиссара г. Белграда (с 7 мая 1941 г. – градоначальник города Белграда). Он же был автором предпринятой немцами 23 апреля 1941 г. реформы полиции административного округа Белград, в результате которой в рамках белградской полиции возникла Специальная полиция (бывшая Общая), которая превратилась в надежного помощника гестапо в борьбе против коммунистов. Сконцентрировав в руках Д. Йовановича авторитет главы Общины Белграда и Управы Белграда (т. е. главы законодательной, административной и полицейской власти), немцы все же поняли, что Сербию в целом контролировать таким образом (разделив ее на подчиненные отдельным уполномоченным лицам уделы) невозможно.
Было принято решение о создании «квазиправительства» – «комиссарского управления», условный характер которого отражал стремление первых лиц рейха не предрешать судьбу «Старой Сербии» (т. е. в немецком понимании – Сербии до 1912 г.) до окончания мировой войны. Для этой формы управления немцы подобрали еще одного, не менее известного им полицейского чиновника – Милана Ачимовича (1898–1945 гг.). М. Ачимович родился в обеспеченной сербской семье в пригороде Белграда. Учился на юридическом факультете и одновременно работал в городской администрации. Вскоре он стал заместителем, а потом и начальником Отделения общей полиции по г. Белграду. В 1930 г. М. Ачимович был направлен югославским правительством на повышение профессиональной подготовки в Европу. По возвращении он занялся организацией полицейской академии в Белграде, продолжая выполнять свои функции в Общей полиции. Наконец, в 1936 году М. Ачимович, как представитель Югославии, был выбран заместителем председателя Международной комиссии криминалистической полиции. К этому времени относится и установление плотных контактов М. Ачимовича с РСХА. В 1938–1939 гг. М. Ачимовичу довелось стать главой МВД Югославии. Однако после того, как англичане заставили Югославию отстранить М. Стоядиновича от власти и выдать его (как угрозу британской безопасности), М. Ачимович был уволен со службы и интернирован. Вместе с М. Ачимовичем в оккупационный аппарат весной 1941 г. вошел и его близкий друг – полковник Генерального штаба югославской армии Танасие Динич.
Герб недичевской Сербии
Решение о создании «наместничеств» для отдельных министерств было опубликовано в сербской печати 2 мая 1941 г., однако ему предшествовали острые дебаты внутри немецкого оккупационного аппарата и переговоры с потенциальными участниками первого оккупационного правительства. Его состав и даже название «комиссарское управление» выглядели как результат компромисса. Неслучайно первая страница газеты «Општинске новине», сообщавшая о «Наименовании комиссаров для бывших министерств», была набрана в три колонки: левая – информативная статья «Первое мая – немецкий праздник», правая – выдержанный в почтительном тоне репортаж немецкого агентства ДНБ «Приказ маршала Тимошенко в связи с 1 мая», и центральная – со списком комиссаров, «назначенных комендантом Г. Ферстером по предложению его начальника администрации Г. Тюрнера и уполномоченного по экономике Ф. Нойхаузена». В подвале той же страницы напечатана четвертая, воинственная заметка «В Индийском океане силы Оси потопили один югославский и семь британских кораблей» об уничтожении немецкими подлодками конвоя союзников. Уже 16 мая 1941 г. в незадолго до этого основанном издании «Ново время» появилось заявление М. Ачимовича о том, что в Сербии вновь вводится цивильное управление, при этом пояснялось, что довоенные законы (те, которые не были приостановлены немцами), вновь вводятся в силу. В опубликованной на следующий день в том же издании статье «Задачи отечественной административной власти» роль комиссаров более развернуто объяснил Г. Тюрнер. Он подчеркнул готовность Германии дозволить самостоятельное управление оккупированными территориями, которое, «сообразуясь с интересами Рейха»… будут проводить те, кто уже годами, несмотря на личные жертвы, боролся за приближение Югославии к германскому Рейху».
