Сербские союзники Гитлера

Удорстверение Страхини Янича, руководителя вспомогательной полиции
В результате всех этих интриг 30 апреля 1943 г. группа С. Янича (к тому времени насчитывавшая около двухсот человек) была расформирована. Сам С. Янич вместе с двадцатью приближенными по обвинению в коррупции и превышении полномочий был выслан из Сербии в Германию, где они был использованы для агентурной работы гестапо против рабочих из Сербии, мобилизованных на предприятия рейха. Спустя некоторое время в Германию было выслано большинство оставшихся незадачливых «гестаповцев». Оставшиеся три десятка агентов вспомогательной полиции продолжили свою работу в более скромных масштабах под командованием заместителя С. Янича – Светозара Нечака, перенесшего свой штаб в другое здание – ул. Ж. Клемансо, 36. Сербская «вспомогательная полиция» была расформирована 29 февраля 1944 г., а агенты, состоявшие в ее рядах, были переведены на личную связь отдельных немецких сотрудников БдС в Белграде. Весной 1944 г. часть бывших агентов сербской «вспомогательной полиции» были использованы для малоуспешной попытки инфильтрации в сербское подполье путем создания фальшивой партизанской организации – «бункер-ячейки» [214].
  
Анализируя деятельность силовых структур недичевской Сербии в целом, нельзя не отметить понятной для оккупированной страны ограниченности возможностей и свобод руководства этих структур, а также их подконтрольности немецким военным и полицейским учреждениям. Причем возможности М. Недича по управлению военизированными структурами были минимальны на всем протяжении существования его правительства. Его авторитет был более высок среди стражников, чем среди добровольцев, ориентировавшихся на своего Учителя – Д. Льотича. В то же время высший офицерский состав СГС и СДК с уважением относился к М. Недичу, как к фигуре, популярной в довоенной армии. Полицейские структуры Сербии (в первую очередь выполнявшие функции политической полиции) были еще более удалены от М. Недича и находились не только под контролем немцев, но и под управлением лиц, антипатичных М. Недичу: Д. Йовановича и С. Янича. Таким образом, становится ясным весь марионеточный характер оккупационного правительства Сербии, который вряд ли можно сравнивать с режимами, действовавшими в союзных рейху государствах Центральной и Юго-восточной Европы: Венгрии, Румынии, Словакии и Хорватии.
Недичевская Сербия прекратила свое существование осенью 1944 г., после прихода РККА на Балканы
  
IV. Заключение
   
1. Деятельность М. Недича и Д. Льотича на весах истории
 
Значение деятельности Милана Недича и Димитрие Льотича можно оценивать по-разному. С одной стороны, их достаточно легко осудить как предателей, сотрудников оккупантов и неудачных политиков, тщетно пытавшихся встроить Сербию в жесткие рамки «Новой Европы», строившейся Третьим рейхом. Факт их коллаборационизма и предательства по отношению к королевству Югославия и его официальным союзникам (США, Англии, СССР) неоспорим. Льотич и Недич, а также их окружение и пропагандистски, и экономически поддерживали «новый порядок», установленный на Балканах немцами.
Однако при ближайшем рассмотрении эти фигуры предстают во всем своем противоречии. Их неудачи в качестве союзников оккупантов (от отказа немцев разрешить деятельность университета до отказа освободить патриарха, от неуспешных попыток расширить территорию Сербии до запрета немцев на формирование сербской армии) стоит сравнить с «успешной» деятельностью хорватских, словацких, французских, скандинавских и др. лидеров коллаборационистов. Именно эта неудача и приводит нас к мысли, что оценивать деятельность М. Недича и Д. Льотича в этой плоскости бессмысленно. Их цель сводилась к куда более простой «экзистенциальной миссии» – обеспечению выживания сербов в тяжелых условиях нацистской экспансии в Европе. В 1941–1942 гг. исход Второй мировой войны предсказать было достаточно сложно. При неудачном ее исходе и сохранении германской гегемонии в Европе сравнительно малочисленные сербы вполне могли оказаться в положении своих практически полностью уничтоженных западнославянских тезок – «лужицких сербов», утопленных и ассимилированных во враждебном окружении. С этой точки зрения нельзя не назвать успешной деятельность М. Недича и Д. Льотича по прекращению массовых расстрелов немцами сербских заложников по принципу «сто за одного», по спасению от голодной смерти жителей городов, семей военнопленных и сирот, по предотвращению раздела Сербии на зоны насильственной пацификации между Хорватией, Албанией, Венгрией и Болгарией. К успеху их правления можно отнести и то, что Сербия без помощи извне, разбомбленная, ограбленная и лишенная немцами тысяч рабочих рук, наперекор обстоятельствам смогла найти в себе силы, чтобы помочь выжить сотням тысяч беженцев, прибывших из разоренных войной и этнической враждой краев.
Идеология режима М. Недича и Д. Льотича, их активная полемическая позиция и осуждение Англии и СССР, а также крайне правая идеология, которую впору назвать мракобесием, попытка сочетать православный фундаментализм и расизм не могли не вызвать ненависти и неприязни у широких слоев сербского населения. И в то же время определенные (вышеназванные) заслуги на почве сохранения и выживания сербского народа в труднейший момент его истории за всю Новейшую историю порождали определенные положительные эмоции. Следствием этой двойственности стало разделение в народном сознании, а после падения коммунистического режима и в идеологии отношения к М. Недичу и Д. Льотичу. Существует тенденция рассматривать первого как несчастную жертву обстоятельств, а второго – как злого демона и закоренелого фашиста. Эта историографическая позиция вряд ли может быть обоснована, хотя и понятно, что она крайне важна для новых идеологических построений. Эти построения, несомненно, нужны для «реабилитации» несомненного факта активного сотрудничества недичевских властей и ЮВвО, которое было полностью «реабилитировано» от обвинений в коллаборационизме в современной сербской историографии. Вряд ли можно считать эти теории обоснованными и оправданными. И М. Недич подписывал приказы о расстреле политических противников, в том числе и заложников, а также обращался к немцам с просьбой о возврате не пожелавших сотрудничать с ним офицеров в немецкие лагеря. С другой стороны, именно Д. Льотич обосновал теорию коллаборационизма по экзистенциональным мотивам, первым начал активную деятельность по помощи пострадавшим жителям Смедерево, семьям беженцев и военнопленных, которую он и другие «збораши» развивали, работая в правительстве М. Недича.
Истины ради стоит отметить, что М. Недич, Д. Льотич и их окружение, осуждая мировой коммунизм и плутократию, не действовали непосредственно против частей РККА или союзников, не имели МИД и потому не провозглашали войны союзникам. Более того, они даже не позволили сформировать отряд добровольцев для отправки на Восточный фронт. Их деятельность в годы войны не сопровождалась геноцидом или агрессией против сопредельных государств. С формальной точки зрения законодательная база королевства Югославия до войны предусматривала борьбу против вооруженных повстанцев. Скорее, М. Недича можно сравнивать с режимом в соседней Болгарии, но никак не с А. Павеличем, как это долгое время делали югославские, а вслед за ними и советские историки, исходя из интересов укрепления «югославской общности». В целом политику М. Недича в качестве премьер-министра коллаборационистского правительства лучше всего характеризует его обращение от 1 сентября 1944 к членам кабинета, в котором он указал на необходимость прекращения действия правительства в силу того, что Сербия вступает «в оперативную военную зону». В тот день М. Недич «…охарактеризовал ситуацию внешнюю и внутреннюю. Особенно много говорилось о выходе русских к Турн-Северину в Румынии и форсировании ими Дуная у Кладова. После продолжительной дискуссии было решено: прекратить все боевые действия против коммунистов, которые получили моральную и материальную помощь с вступлением русских в район Тимока; сербские вооруженные отряды не смеют нигде употребить оружие против русских войск; начать собирать вооруженные правительственные отряды со всей Сербии к Белграду, т. е.: добровольцев, бойцов Сербской государственной и пограничной стражи; М. Недичу доверено написать обращение к народу, в котором объяснить ему ситуацию и посоветовать принять новый режим, где он будет установлен спокойно; не оказывать сопротивление и быть послушными новым властям; каждый министр должен поступать по приказам и указаниям начальника Административного штаба коменданта Сербии; министры и другие известные административные и полицейские чиновники самостоятельно решат: кто хочет, может остаться в Сербии, а кто хочет – покинет страну…» [215]