Ось ординат
Обменявшись выпадами, они немного передохнули.
— Вадик, не будь ты подонком, дай мне пилку! Что тебе стоит?
— Что мне стоит?! — Лещ даже фыркнул от возмущения. — А если заметят? Тогда меня замуруют тут вместе с тобой!
— Не заметят! Пилка маленькая, я все зажму в кулаке. Вадик! Ну, Вадик же!
Лещ не двигался с места.
— Сволочь! — выкрикнула вдруг Катька. — Как бабки брать — не боялся. Тварь поганая! А ну живо дай мне эту гадскую пилку! Слышишь? Мне терять нечего! Я не хочу умирать, понял ты? Дай мне пилку, или я сейчас такой крик подниму! Ты ни гроша не получишь!
— Не ори! — Лещ перепугался по-взрослому. — Не ори!
Он лихорадочно соображал, как поступить: дать этой дуре пилку или сунуть обратно деньги?
Времени на раздумье не было, и Лещ решился идти до конца. Он схватил сумку, быстро обшарил боковые отделения, нашел пилку, сложенный пакет и сунул в руку Катьке. Та тотчас сжала кулак, и впрямь укрыв свой шанс от постороннего взгляда. Лещ бросил сумку и замер по стойке смирно, с облегчением убедившись, что его не застукали за этим делом.
Сердце бешено колотилось, легкие качали воздух, словно парень только что пробежал марафон. В ушах стучало. Скорее бы ее закопали. Скорее бы все это кончилось!
— Вадик, — окликнула его Катька. — Спасибо тебе! И прости меня за все. Ты нормальный парень. Единственный нормальный парень из этой кодлы. Ты знаешь что? Ты сваливай от них, пока не поздно, слышишь? Сваливай! Денег тебе хватит на первое время… Ты только матери не забудь отдать! Смотри! Я тебе по ночам являться буду, я с того света… Да я еще, может быть, выкарабкаюсь, слышишь?
— Они идут! — шикнул Лещ.
— Спасибо тебе! — громким шепотом сказала Катька и замерла, как пловец на тумбе, готовая совершить чудо ради спасения своей жизни. А что? В конце концов люди из могил выкапываются, из-под завалов. Кто знает?
Лещ с сочувствием посмотрел на гирлянду узлов, которые предстояло перерезать Катьке за те несколько секунд, пока на нее будет литься раствор. Немыслимое дело! Главное, чтобы она не начала резать веревки раньше времени, чтобы никто не заметил у нее оружия. Это единственное, что сейчас волновало Леща. А в остальном, пускай выкапывается, пускай себе дышит в пакетик, пускай живет!
Дуболом первым перепрыгнул на площадку.
— Ну чего? Готов раствор-то? — спросил он, подмигнув Лещу.
— Наверное… — тот развел руками.
— Конечно, готов, — уверенно кивнул Руслан и тоже посмотрел на Леща. — А ты как? Нормально?
— Нормально, — парень недоуменно качнул головой.
— Нормально? — Руслан вдруг повеселел. — Точно?
— Ну, наверное? — Лещ попытался улыбнуться в ответ.
— Ну ты даешь! — Дуболом тоже нашел в ситуации что-то смешное и даже хлопнул Леща по плечу. — Нормально все?
— Нормально…
Они повторили свой вопрос раз десять, расходясь все больше. Дуболом почти хохотал. Даже Крендель непонятно улыбался. Похоже, они просто-напросто обкурились там на спиленном дереве и потому забыли про время, потому сделались такими смешливыми.
— Чего у тебя в кармане? — вдруг спросил Руслан, хлопая по Катькиной пачке.
Язык у Леща тотчас присох к небу, и одеревеневшее тело повело назад. Еще немного, и парень рухнул бы в натуральный обморок, но тут Руслан расхохотался и, согнувшись пополам, отступил в сторону:
— Ой, не могу! Боря, добей меня нежно! У парня все нормально, слышишь?
Хохот сыпался на площадку, как крупный град. Еще немного, и сам Лещ начал неуверенно хмыкать, потом выдавать короткие смешки, напоминающие кашель, а потом зашелся смехом, присоединяясь к общему веселью. Напряжение последних пятнадцати минут выплескивалось из него и заставляло корчиться и плакать.
Лещ смеялся, не в силах остановиться, и едва не захлебнулся, когда Катька вдруг встала с табурета, натужно расправляя плечи и потягиваясь. Нет, она не успела перерезать веревки своей старой маникюрной пилкой, но мудреные узлы вдруг развязались сами собой, как распускается вязанный носок, если потянуть за нужную нитку.
Лещ замер, вытаращенными глазами наблюдая это чудо, а трое бандитов продолжали бесноваться, держась за животы, пританцовывая и сталкиваясь плечами.
Дуболом хлопнул Леща по другому плечу:
— Нор… Нормально, да? — спросил он, сквозь смех. — Как мы тебя купили, а?
— Ну, согласись, что прикольно! — хлопнул Руслан по другому плечу. — Ну, улыбнись, парень! Умей проигрывать!
Лещ попытался скорчить улыбку.
— Так она?.. — он показал на Катьку, уже полностью избавившуюся от пут.
— Я же сказала тебе, что умирать не хочу! — сама ответила девушка. — А бабки ты можешь оставить себе. У меня ксерокс еще работает, напечатаю, если понадобятся. И кольцо оставь, оно в натуре ничего не стоит.
Ее слова вызвали новый взрыв хохота на площадке.
— Так это хохма? — улыбнувшись с большим успехом, спросил Лещ, не зная, к кому обратиться за ответом.
— Она самая, родной! — произнес Руслан, немного приходя в себя. — И ты повелся по полной программе, как последний фраер!
— Так вы не собирались ее убивать?
— Конечно, нет!
— И Ленивец ничего не приказывал?
— Почему? — Руслан вдруг посерьезнел. — Миша сказал найти стукача, замуровать и доложить.
— И что? — Лещ окончательно перестал понимать, что происходит.
— И ничего! Как мы найдем этого стукача? Мы что, Мюллеры, что ли? И между собой разборки крутить — сам понимаешь — скучно. Но ты нам вполне подходишь, Лещ! Нам без разницы, на кого все списать. Главное, чтобы на нас ничего не повисло. Вот тебя и замуруем. Ты ведь скурвился по полной программе! Бабки зажал от братвы, суке перо дал, базарил тут не по делу. Так что можно с чистой совестью тебя загасить, а потом приписать, что ты, мол, и был тем стукачом…
— А че? — встрял Боря. — Ты постоянно рядом крутишься, слышишь все базары. Запросто мог стучать. И я вообще не врубаюсь, кто тебя привел. Ни прописки не было, не выставился за тебя никто. Ты как-то сам прибился по-хитрому. А зачем прибился? А я так думаю, что по наколке ментовской!
У Вадика уже не осталось сил пугаться. Он просто ощутил приступ тошноты, в глазах потемнело.
— Эй, парень! Парень? — Руслан пощелкал перед носом у Леща пальцами. — Слышь? Да ты расслабься, в натуре! Слышь? У тебя что, напряг с юмором? Улыбнись же! По приколу ведь тебя развели, а?
Лещ подумал, что такие розыгрыши доводят до могилы вернее, чем любой динамит или гаубица, стреляющая в упор. Покачиваясь над краем квадратной ямы, он хлопал глазами и улыбался так глупо, что и на две извилины не тянул. В голове поднялся ветер, закруживший всякий мусор и чушь. Лещ едва не спросил вслух, улыбаются ли ежики. Он спросил другое. Спросил, пытаясь ухватиться в этом бреду за остатки здравого смысла:
— А зачем вся эта комедия? Почему вы просто не убили меня?
— Как это просто? — Руслан покачал головой. — Мы что, козлы какие-нибудь, порядков не знающие? Мы в натуре по понятиям живем. Просто! Это не просто! Просто так кореша мочить — западло, запомни это, пацан. Если законов не соблюдать, начнется полный беспредел, а нам беспредел ни к чему. Просто убить! Сказанул, блин! Если ты таких простых вещей не понимаешь…
— То тебя точно пора в цемент закатать! — подхватил Дуболом и опять заржал жеребцом.
— Да, — усмехнулся Руслан, глядя Лещу в глаза, — типа того.
Вадик Лещинский уже не мог ни улыбаться, ни плакать, ни думать. В голове — тьма и мерный гул, по щеке катится слеза, крохотная и потому неторопливая, на губах — остатки улыбки, словно мазок крема на тарелке из-под съеденного торта.
Вадик Лещинский даже не среагировал на толчок в грудь, опрокинувший его в яму. Лещ не осознал, что падает в пустоту, не почувствовал удара, смутно ощутил хруст в шейных позвонках.
Парень лежал на дне котлована, как брошенная в коробку тряпичная кукла, и глупо улыбался, глядя в пустоту невидящим взглядом. В его полных соленой влаги глазах сначала отразился Боря Дуболом, заглянувший полюбоваться содеянным, потом Катька, потом нависший над краем раструб бетономешалки.