Длань Одиночества (СИ)

Эти слова были сказаны беззлобно, но Неунывающий и Котожрица посмотрели на Никаса с опаской. Все, сцепив пальцы, бормотал что-то себе под нос. Воля спросила у Никаса, как тот представляет себе драку с Максиме.
— Смутно, — честно ответил тот.
Он понимал, что Цинизм вмешается, но как включить в план извержение вулкана? Или другое стихийное бедствие?
— Нам нужно заманить ее, — высказался Неунывающий. — Нужна… арена, что ли. Прошу простить за образность.
Никто не засмеялся.
Никас поморщился. Арена. Да, подходящее слово. Одержимый мужчина против одержимой женщины, посреди безумной схватки на уничтожение. «Мир идей зиждется на символизме». Кто это сказал? Девел. Старина Девел. Когда-то мы стояли на том месте, где исчезла дверь в мою квартиру, и я клялся, что найду выход отсюда. Кажется, я нашел кое-что другое.
— Как же ее заманишь? — спросила Котожрица, качая головой.
— Нам нужно больше наглядности, — Воля пошла прочь от стола. — Пойдемте.
Они спустились на этаж ниже. Там находился стратегический зал, в котором, помимо систем слежения и координации, покоилась точная копия Крепости. Она стояла на уровне пола, созданная из крохотных механических светлячков, неподвижно парящих в воздухе. Воля, не сбавляя скорость, вошла прямо в реплику своей твердыни. Светлячки обтекали ее ноги, как вода.
Прискакал со своего этажа Архивариус. Он возбужденно и дружелюбно пищал, хватая всех за руки, приветствуя. Никаса он почти что обнял, а потом присоединился к своей хозяйке. Вместе они продемонстрировали первичные планы обороны, на ходу внося в них правки. Воля не могла быть уверена с какой стороны придет негатив. По словам Котожрицы, беженцы шли уже по обломкам Пути. Несомненно, идущие за ними орды, разрушали даже эти останки. В то же время, негатив создавал собственный путь. Темный. Из своих же тел и обломков старого. Геноцид мог игнорировать любые границы, прожигая их своей злобой. Котожрица удивлялась тому, что негатив так спокойно путешествует, где захочет, в то время как остальные по большей части заперты в своих мирах.
— Им помогает количество, — объяснила Воля. — Они теперь, по большей части, единый образ. Безмозглый, но свободный.
Нужна была круговая оборона с равными силами. Воля знала, что в подземельях заканчивается гигантское строительство. Ее дети, давно работающие над скрытыми орудийными валами, сообщали, что почти готовы запустить их. Три кольца смертоносных турелей и ловушек.
Продемонстрировав расстановку сил на стенах, Воля упомянула, что с этого момента все становятся под ружье до начала осады. Мирное время закончилось.
— Максиме, несомненно, будет в авангарде, — сказала Воля.
— Несомненно, — согласился Никас.
— Она хочет убить меня, — продолжала Стальная. — Это — ее единственная слабость, известная нам. Я правильно понимаю, что ты для нее такой же враг, как остальные?
— Никаких привилегий у меня нет, — уверенно ответил Никас. — Так что да, вы — ее единственная слабость. Забавно.
— Очень, — улыбнулась Воля. — Исходя из этого, мы можем заманить ее на «арену» только одним способом. Сделать меня приманкой.
— Это просто самоубийство, — вмешался Неунывающий. — Вы желаете погибнуть в самом начале? Отличный план, если я правильно понял. Надежный.
— Со мной будет Никас, — терпеливо сказала Воля. — Главное, это дать им возможность схлестнуться один на один. Для этого мы должны будем устроить контролируемый прорыв внутрь города.
— Или неконтролируемый, — сказал Все. — Что помешает ей подождать, пока не падет наша твердь?
— Она… — Никас пожевал губу. — Она уверена в себе. К тому же очень нетерпелива. В ней чувствуется неуемная жажда покончить со всем этим раз и навсегда. Я сильно сомневаюсь, что она будет долго ждать. Нужно продержаться какое-то время, и она потеряет терпение.
— План-капкан, — высказался Неунывающий. — Ну, хорошо, лучше у нас ничего нет. Мы не можем размышлять с точки зрения прямого противодействия. Наша Крепость, прошу прощения за поэтичность, это камешек на пути горной реки.
 
— Я тоже хочу быть рядом с вами, — снова сказал Все. — Позволите вы?
— У вас будет своя роль, уважаемый Все. Вы и Котожрица, во главе беженцев, будете засадным полком на пути прорыва. Ваша задача: отсечь Максиме от остальных. Чтобы она осталась с небольшой группой негатива, с которыми мы легко покончим.
Объект Все гордо кивнул.
— А где буду я? — спросил Неунывающий. — На стене?
— Именно.
Протестов не было.
— Я был с вами все это время, как личный телохранитель, Стальная. Но никогда не откажусь от чести, встретить их там, — глаза прима засветились позитивом. — Однако, я требую, требую от тебя, Никас Аркас, чтобы ты напал на Максиме. Могу я рассчитывать на тебя, друг?
— Вы никак не поймете, что наше противостояние неизбежно, — устало сказал Никас. — Хватит смотреть на меня, как на слабое звено. Что бы я к ней не чувствовал, это не спасет ни меня, ни ее. Это всем ясно?
— Прошу прощения, — поднял руку Неунывающий. — Я вовсе не это…
Никас отмахнулся.
— Проехали.
Воля посмотрела на них обоих и продолжила:
— Теперь — арена. В моем городе нет центральной площади. Все полезное пространство застроено. Нижние уровни — это сеть технических коридоров, созданная стенами зданий. Там есть, где устроить засаду, легко сдерживать врага даже уступающими силами. Но вряд ли это удачное место для схватки двух демиургов.
— Почему? — удивилась Котожрица. — Разве это не на пользу нам? Никас, ты ведь не собираешься устраивать рыцарский турнир? С оруженосцами и гудящими рожками? На нее нужно напасть из-за угла. Да, это подло, нечестно. Отвратительно. Но иначе она… Победит. Прости Никас, но у нее есть сила Одиночества, а у тебя — нет.
Никто не успел среагировать. Между двумя сценами как будто не было никакого разрыва, время смонтировали как кинопленку.
— У меня есть вся сила этой мусорной кучи, которую вы зовете домом, — проскрежетал кто-то устами Никаса.
Фантомные лапы, на боках и спине, напрягались и пульсировали гневом. Одна из них схватила за горло Котожрицу и подняла над полом. Та сипела и вырывалась, но ее нежные руки были беспомощны. Все изумленно приподнял копье и отлетел в сторону от легкого движения темноты. Он тяжело ударился при падении и застонал. Неунывающий успел достать меч, он третья лапа схватила сам клинок, несмотря на остроту, вырвала его из благородных пальцев. А потом ударила капитана рукоятью, как дубиной. От удара сущность на лице треснула, и Неунывающего развернуло так, что он не смог удержать равновесие и припал на колено.
— Меч света, — удовлетворенно прокаркало существо, завладевшее Никасом. — О, как он лучится. Как светит серебро его добрых намерений. Ему предречено ставить зло на колени.
С этими словами человек просто откусил кусок от клинка, как от ржаного хлебца. Тот треснул посередине, развалившись напополам. Осколки брызнули на пол, печально звеня.
— Нет! — воскликнул Неунывающий. — Мое оружие! Что ты делаешь?! Что происходит, во имя позитива?
— Тихо, — негромко сказала Воля. Она была напряжена, как тигрица, встретившая медведя на своей территории. — Стой на месте и не двигайся.
— Я чувствовал, что с ним что-то…
— Молчать.
Одержимый, тем временем, сгрыз остатки меча и выкинул рукоять, словно хвостик какого-то фрукта. Воля могла видеть остывающие отблески в жующем рту. Никас сглотнул.
— Изумительно, — прошелестел он. — Этот вкус. Вот чего мне не хватало.
— Отпусти Котожрицу, — потребовала Стальная. — Ты убьешь ее.
Глаза, залитые смолой, с пренебрежением поглядели влево.
— Мелкая шлюха, — процедил Никас. — Посмела сказать, что у меня нет силы. Ты, маленькая розовая дырка, будешь выбирать слова, когда говоришь обо мне. Поняла?
Котожрица не могла ответить. Ее сущность была нарушена, голова — готова слететь с плеч. Лапа качнулась назад, разжимаясь. Образ любви умудрился приземлиться на четвереньки, но тут же завалился, хрипя и вздрагивая.