Темные Знамения (СИ)

Укротитель поднял бровь, недоумевая.
– Чего это вдруг?
– Н-ну… выглядишь ты, как лур. И ведёшь себя, как лур. – Новобранец виновато почесал затылок. – На юге Полуострова таких, как ты, раз, два и обчёлся…
Тот хмыкнул и заявил:
– Зато на севере пруд пруди. Я из Априлано. Бывал там хоть раз?
Флэй покачал головой.
При схождении на Полуостров восточные луры основали два своих королевства. Одно племя – на севере, как раз на территории нынешнего Априлано. Другое – на юге, как раз Город входил в тот регион. Правда, последние после передали венец вообще другим варварам. Тем, кого таковыми считают и по сей день.
И если первые образовали абсолютное большинство на севере, раз уж перерезали многих коренных жителей, то вторые вскоре же перемешались. Юг Полуострова издревле являлся своего рода плавильным котлом. Последние варвары также с удовольствием распробовали вкус гармонистской цивилизации.
– Это недалеко, если можно так выразиться. Я из Кродо.
– Говоришь, Кродо? Милое местечко. Только пустовато. Людей мало.
– Да дыра вонючая! – рассмеялся Альдред, сам не зная, с чего.
Впрочем, он был не из тех, кто идеализирует место, откуда родом. Наоборот, рубил правду-матку. Если и есть место на Полуострове, куда он никогда и ни за что бы не вернулся, то это Кродо.
Боевой алхимик цокнул языком и пробормотал задумчиво:
– Не буду спорить. Если доживёшь до пенсии, заезжай к нам по пути к себе. Наберёшь впечатлений на всю оставшуюся жизнь.
Говорил он так, будто Априлано в том же виде простоит вечно. Он почти ровесник Цима, и всё же оба города неоднократно разрушались и восставали из пепла вновь.
– Поживём-увидим, – только и сказал Флэй, кивая.
«А при более пристальном рассмотрении этот паренёк не так-то и плох. Северянин с северянином ладит», – заключил он.
Они немного помолчали, прежде чем паузу прервал ликвидатор.
– Спасибо, что вытащил меня оттуда, – кивнул ему Альдред, улыбаясь.
– Иначе я просто не мог, – лишь отмахнулся Гараволья. Его взгляд блуждал то и дело: подсознанием он оставался с питомцами. – Конечно, мне хватает и общества моих лапочек, но… Чем нас больше, тем выше шанс надавать по рогам Культу Скорпиона.
Новичок в очередной раз почувствовал себя пристыжённым. Вспомнил о тех, кого не сумел или не захотел спасти. Об Озорио. Скьярпе. В собственных же глазах он представал попросту ничтожеством на фоне таких, как Никколо Гараволья.
– Верно говоришь, – пролепетал ликвидатор.
Брат по оружию не ответил, отведя глаза. Альдред не стал его окликать. Наконец, Нико поднял вверх одну из рук. По перчатке чтецов прокатилась энергия, напоминавшая разряд тока. Он пояснил:
– Пепе и Рокки прочесали округу. Пусть отдохнут. Язычники ушли в другую сторону. Мы в безопасности, стоит понимать.
– Ты дал им имена? Баргестам? Имена? – изумился Флэй.
Гараволья посмотрел на него, как на круглого идиота:
– Я же сказал, это семья.
– Удивительный ты человек, – хмыкнул тот.
– Какой есть, – пожал плечами Никколо, вставая. – Вижу, ты ранен.
Альдред осёкся и взглянул на обломок стрелы, торчавшей из предплечья.
– О, ты про это? Да брось, пустяки. Не болит даже…
– Хорош блажить, – строго настоял алхимик и протянул руку. – Дай, я посмотрю.
– Ну ладно, ладно, – не стал спорить новичок. – Чинно же общались…
Спутник вздохнул, покачал головой, поражаясь Альдреду. Опустился на одно колено, взял руку Флэя и бесцеремонно порвал рукав.
– Что ты творишь? – запротестовал тот.
Ему не хотелось лишний раз соблазнять москитов. Так, он даже не заметит, когда те сядут на него. До самого момента откачки крови.
– Доверься мне – и всё. Ладно?
Нико мигом осмотрел рану и запричитал, будто измождённый работой врачеватель:
– Вот загноилось бы у тебя тут всё, посмотрел бы я, как ты запоёшь.
– Так ведь она не болит, я ж говорю! – на голубом глазу заявлял Флэй. Хотя сам в глубине души подозревал, что нёс полную чушь.
– Это пока. Организм придёт в себя окончательно после боя, успокоится – и завоешь. А уж когда сепсис начнётся, я вообще молчу. Не приведите Свет и Тьма, конечно, – рассуждал он, думая, как поступить.
 
Идея пришла Гараволье быстро. Укротитель отпустил руку, полез в поясную медицинскую сумку, достал из свёртка скальпель, снова вцепился в Альдреда и велел:
– Приготовься.
– М-м-м? – не понял Флэй.
Алхимик просунул остриё скальпеля в рану и стал выдавливать из предплечья обломок стрелы навылет. Альдред вскрикнул от неожиданности, затопал ногами, стиснул зубы и принялся шипеть, краснея. Инструментом укротитель орудовал холодно, как настоящий специалист. И всё приговаривал:
– Маленько потерпи. Сейчас будет. Всё хорошо.
Увещевать Альдреда ему удалось. Но тот продолжал без конца сопеть. Боль вернулась – ещё более сильная, чем при попадании стрелы.
Наконечник показался с обратной стороны. С него капала кровь. Жжение резко пронзило предплечье. Никколо ухватился за выпиравший кусочек древка, говоря:
– А теперь самое сложное.
Он резко вытащил обломок из раны, пуская кровь пациенту. Альдред вскрикнул снова. Алхимик осмотрел её, любопытствуя о чём-то своём, кивнул сам себе и отбросил стрелу в сторону. Довольный собой, Гараволья похвалил Флэя:
– Хватило же ума обломать. Молодец. Не каждый в пылу боя сообразит. Тем, кто пытается выдрать из себя стрелу, мои особые соболезнования. Привет, рваная рана и смерть от кровопотери. Так… По-быстрому…
Он достал из другого подсумка бутылёк с чем-то вроде антисептика, открыл и погрузил в него лезвие скальпеля. Закончил со всем и расфасовал предметы по своим местам. Альдред, сохраняя мину мрака, наблюдал молча за ним, как вдруг спросил, медленно истекая кровью:
– Ну и чего ты добился, хочу я знать?
– Я не закончил, – объявил сурово алхимик.
Снова взял пациента за руку. Отстегнул кнопки третьего подсумка и выудил пальцами ещё один пузырёк из матового, тёмного стекла. Открыл его зубами. Поднёс горлышко к краю раны и сжал предплечье, чтоб Альдред не дёрнулся.
Флэй сразу понял, что это за зелье такое, поэтому приготовился к самому худшему.
Маслянистая жижа полилась в сквозную рану. Пациент взвыл. На веках выступили слёзы. Ни в одном языке Равновесного Мира не хватит слов, чтобы целиком описать всю гамму ощущений, которую испытал Флэй в тот момент. Нечто на стыке блаженства и мучений. Нико промычал что-то. Закрыл пузырёк. Вернул на место. Достал тряпки. Порвал. Принялся обвязывать рану.
– Не шевелись пока, пусть подсохнет, – настаивал укротитель.
Закончив с перевязкой, он встал и прошёл на своё место. Уселся в позе лотоса и, довольный результатом, подытожил:
– Отдохнём тоже маленько. Как рана затянется, сразу пойдём. Фисакору нужно дать немного поработать.
«Это звучит, как приглашение поболтать…»
Альдред был наслышан об использованном растворе. Готовится на основе каменного масла. Только вот принцип, которому подчинялся фисакор, вступая в реакцию с плотью, он понимал туго.
Зелье каменело, образуя благоприятную среду и стимулируя степенное сращивание мышц. Только вот кожа под образующимся струпом не сразу нарастает.
В спецоперациях персекуторам без этого зелья никуда. Отрезанную конечность обратно не приделать на месте, требуются месяцы постельного режима, пока восстановится структура костей. И это надо умудрится успеть соблюсти все предписания, иначе рука или нога попросту отсохнет, либо же вовсе сгниёт. Но хоть что-то.
И как раз боевые алхимики – те, кому вверяют фисакор. Не слишком честное правило, только вот попросту нет других. Тем более, что разработка церковных алхимиков на рынке стоит лишь вполовину дешевле нектара.
Флэй выдохнул с облегчением и осведомился:
– Медицинские инструменты. Зелья. Свет и Тьма знают, что ещё. Откуда у тебя всё это? Где достал? Как?
– А я и не расставался, – пожал плечами Нико.