Темные Знамения (СИ)

Наконец язычники договорились. За это время к ним подбежало ещё несколько. Кто-то один, возомнивший себя главным, велел собравшимся разделиться. Те послушались и разбрелись кто куда. Сам он остался, причём с ним был рядом ещё кто-то.
Двое тримогенян продолжали беседовать, прохаживаясь между деревьев около Альдреда. По их тону разговора новобранец предположил, будто те бранят его, на чем свет стоит. Неудивительно. Один паренёк заставил весь контингент вспотеть и броситься следом за ним.
Чем не повод для гордости? Увы, Альдреду было не до рефлексии.
Кто-то из язычников заподозрил неладное и стал приближаться к месту, где засел беглец. Инквизитор приготовился. Каждый шаг солдата, казалось, растягивался на минуту. Сердце замерло, будто намеревалось вот-вот выпрыгнуть из груди.
Вдруг зашелестели кусты. Тримогенянин копался в листве копьём – и вот-вот должен был наткнуться на гармониста. Альдред отчаялся на рискованный шаг и выпрыгнул из укрытия на него, будто тигр.
Язычник округлил рот и собирался было отпрянуть. Но Флэй оказался быстрее. Персекутор налетел на него, хватая свободной рукой за плечо. Коленом со всей силы ударил врага в живот, сгибая пополам. Затылок открылся. Стилет сразу же вошел глубоко под череп. Солдат под ним захрипел.
Суета позади привлекла внимание бронированного пехотинца, и тот проревел что-то, возвращаясь. Альдред мигом вытянул мизерикорд из раны и оттолкнул гибнущего противника. Перехватил клинок поудобнее и бесстрашно направился на врага.
Или безрассудно?
Против инквизитора выступал рослый сын Тримогена с секирой наперевес. Особое внимание Альдреда привлёк заточённый крюк на обухе. Новобранец понимал: один удар что лезвием, что крюком – и он труп. В то же время рубака двигался неповоротливо относительно юркого персекутора. Следовало этим воспользоваться. Найти слабое место.
Не может быть, чтоб такое не имелось.
Бугай перенял инициативу. Зарычал и занёс над головой топор, нанося удар. Альдред отскочил от него в сторону и полоснул противника по открытой шее. Вот оно, думал инквизитор. Увы, удар его не повлёк за собой серьёзное ранение – так, царапина.
Тем не менее, здоровяк рассвирепел и попытался рубануть снова, наотмашь. И на сей раз Флэй увернулся. Зашёл с другой стороны и вонзил мизерикорд в предплечье.
Остриё легко продырявило азурный лён и впилось в плоть, разрывая мышцы. Амбал зашипел и слепо отошёл назад, соскакивая с лезвия. Это телодвижение подарило персекутору занятную идею.
Ведь Альдред уже нанёс два ранения рубаке. На льне выступило бурое пятно от крови. С шеи на ламеллярный доспех подтекало несколько алых ручейков. С такой зубочисткой Флэю будет крайне трудно нанести смертельный удар бронированному солдату при столь широком радиусе замаха секирой.
Тогда стоило попробовать взять его измором. Благо, выносливость позволяла.
Амбал без конца размахивал перед собой боевым топором. Удары наносил медленно, так что Альдред успевал уклониться. А некоторые даже умудрялся предугадывать.
Дожидаться, пока здоровяк не упадёт навзничь от бессилия, не стал. За каждым замахом секирой следовал точный удар стилетом. Тонкий надрез. Колотая рана.
Прежде чем богатырь таки рухнул на одно колено, выдохшись, Альдред успел ему оставить на его теле порядка пятнадцати ножевых ранений. Льняная рубаха насквозь пропиталась кровью. Штаны порезало приблизительно в тех местах, где проходили главные артерии.
Язычнику банально стало не хватать ни сил, ни крови, ни дыхания, чтобы продолжать бой. И тогда Флэй нанёс фатальный удар, загнав мизерикорд ему под подбородок. Лезвие легко пробурило себе путь через плоть, пронзило язык и упёрлось в стенки рта, ломая кость. Новичок резко вынул стилет и отскочил, когда богатырь потянулся схватить его.
Широкая ладонь сомкнулась на горле бугая.
  
Глава 14-2. Ящеры
 
Он закашлялся, и Флэй сразу всё понял: подавился кровью, натёкшей с языка. Он кряхтел и хрипел, пуская сопли, будучи не в силах справиться. А кровь только прибывала. Захлёбываясь, тримогенянин просипел что-то и рухнул набок, обмякая.
 
Чтоб наверняка, Альдред подбежал и ударил его носком сапога в кадык. Полутруп дёрнулся, сдаваясь окончательно. Отовсюду персекутор слышал, как мельтешили остальные солдаты. Времени было мало. Флэй принялся стаскивать с побежденного ламеллярный доспех. Ему нужна была хоть какая-то защита. Лишь бы свои же сослуживцы его не приняли за одного из язычников.
Нацепить бригантину оказалось делом не простым, но в конце концов инквизитор справился с узелками. Снял с умирающего поножи и наручи, пока тело того не задубело. Надел на себя. Поднял с травы секиру и бросился наутёк.
Вокруг сновали преследователи, куда ни плюнь.
Дальше все происходило, будто в тумане. Альдред шёл, измождённый пляской с амбалом, сам не зная, в какую сторону. Главное – подальше от лагеря Тримогена. И всё равно, куда бы ни шёл, натыкался на язычников.
С секирой наперевес и в бригантине Альдред упрочил свою позицию, как охотник.
Иноверцы резко теряли всю храбрость, натыкаясь на него в таком виде. Кричали, созывая остальных, и только тогда пускались в бой. Флэй был измождён этим днём уже к зениту солнца, однако его хождения по мукам только продолжались.
Новичок не ставил своей целью убивать противника. Нацелен он был именно на бегство от сил Тримогена.
Раз за разом Альдред швырял секиру навстречу язычникам. Кисти рук выли, моля о пощаде. Но он не мог остановиться. Одного удара оказывалось достаточно зачастую, чтобы проломить очередную преграду.
Первый налетел на него с мечом, наметив боковой в шею. Он тут же напоролся брюхом на лезвие боевого топора и согнулся пополам, хрипя. Такой вес Альдред не мог удержать и опустил секиру вместе с врагом.
Оружие застряло в плоти. Флэй приложил усилие и выдернул его, вспарывая солдату живот. Язычник вскрикнул, потянувшись к выглянувшим наружу внутренностям, дёрнулся и затих, доживая последние минуты.
Ликвидатор обошёл дерево кругом, когда в него врезался второй. Персекутор чуть отпрянул, но мигом собрался. Секира прошлась по коленной чашечке, отсекая голень. Язычник взвизгнул. Заткнуть его смог только второй удар, размозживший голову по стволу старой свитении. Разлетелось несколько щепок. Череп лопнул, как арбуз.
Третий поджидал следом. С размаху Флэй выбил из его рук парамирий. Клинок лязгнул и, вращаясь, обрушился в траву совсем близко.
Солдат застыл, а в следующий миг топор легко расколол его лоб. На глаза полилась кровь. Ноги подогнулись. Он упал замертво.
Персекутор подошёл. Упёр ступню в лицо и выдернул секиру, создав алый всплеск.
Не успел он пройти даже десятка шагов, как на него набросилось двое других. С боевыми топорами Флэй возиться не любил, но жизнь заставляла. Он раскручивал секиру, отгоняя преследователей, как вдруг опустил её на руку одному из них.
Вопль спугнул пёстрых птиц, таившихся в тенистых кронах.
Кости не стали металлу преградой. Рука чуть ли не по локоть обрушилась в траву, не выпуская из ладони спату. Второй, ещё целый язычник отпрянул, подставляя раненого. Из культи плюнуло красным. Альдред нанёс калеке ещё удар, взрезая туловище от правого бока до левого плеча. Погибая, солдат опустился сначала на колени, затем рухнул лицом в траву. Его мягко приобняла агония. Больше не встанет.
Оставшийся боец обрушил шестопёр на бригантину, корёжа пластины, однако те погасили удар. Флэй резко развернулся к нему и метнул секиру навстречу. Последовал удар наотмашь, прошедшийся по подбородку язычника. Нижнюю челюсть разломало надвое. Лезвие дробило кости лица, высвободившись у скулы. Вверх поднялась резкая, раскидистая струя крови. Солдат рухнул на спину, потеряв от резкой боли сознание.
Флэй продолжал идти, не разбирая дороги. Ландшафт в этой части острова казался бугристым. Постоянно приходилось подниматься и опускаться, петляя между деревьев.