Темные Знамения (СИ)

– Всю ночь на дереве просидел, что ли?
– Нет. Я пока с ананасами настрадался, у меня было много времени, чтобы подумать. Вспомнил рассказы моряков наших об отливах и приливах. Мол, вода отступает от мелководья на десятки шагов назад. И я прикинул: что, если получится добраться до затонувшего парусника и прихватить кое-какие вещи? Было бы попроще.
– Кажется, эта мысль многим из наших в голову пришла, – посчитал Флэй и кинул в огонь хитиновые очистки от краба. Ноздри защипал смрад. – До меня там уже побывали.
У Озорио имелись иные взгляды на то, как избавляться от отходов. Но озвучивать их было уже поздно. Он продолжил:
– Мне удалось как-то пережечь в себе страх и спуститься. Единственное, я не помнил, как именно выбраться на берег. Пришлось послоняться вокруг да около. Страшно это было. За мной из темноты, казалось, постоянно кто-то следил. но… в конце концов, я добрался до пролива. Вернее, пролив существовал при свете дня. В общем и целом, знание – сила!
Альдред рассмеялся и поддакнул ему.
– Только вот я зря сходил, как видишь, – проворчал кордугалец. – Моих вещей не было. Сундук обчистили. А что не приглянулось – просто свалили в общую кучу. Оружие куда-то запропастилось. Таскаться с древковым я бы запарился. Пытался добраться до снаряжения других, но… заперто. Просто заперто – и не попишешь. Зачем-то наши многие умники просто закрыли свои пожитки, утонули вместе с ключами. Кто бы знал, как говорится…
Новобранец опустил глаза, призадумавшись. Вполне вероятно, какие-то вещи из тех, что он носил, могли принадлежать Гонсало. Либо на них позарился кто-то из персекуторов, что пришли к обломкам парусника до него. Так или иначе, ему стало стыдно перед Озорио. Он сказал виновато:
– Может, что-то из твоих вещей я к рукам прибрал?..
Ликвидатор медленно оглядел его и покачал головой:
– Если это так, пусть. Оставь себе. Я пока не боец, как видишь. Плевать…
Флэй погонял во рту воздух и выдохнул. Настаивать не стал.
– Гелиомант этот знатно разорвал корабль. Многое из того, чем я мог бы или хотел бы воспользоваться, просто смыло в открытое море. Другое – просто попортила солёная вода. Я там нашёл бочку с сарделями в масле – так её разбило, и вся рыба оказалась в каком-то иле или водорослях, кто бы знал. Есть такое… себе дороже. Я надеялся на удачу.
Добавить было нечего. Альдред просто отвернулся.
– Ума хватило отправиться к побережью. Да только я припозднился. Наши сослуживцы уже обчистили, что только можно. А мне – шиш, – огорчился кордугалец. – Надеюсь, им снаряжение помогло проредить Культ Скорпиона…
– Ты не встречал никого из наших?
– Ни души. Вы с Каприоло – первые, кого я видел со вчерашнего дня. Выбрался с парусника, вернулся на берег, отдохнул, и когда начало светать, отправился в джунгли. Думал, может, попадётся на глаза какой-нибудь труп с полезным скарбом. Размечтался!..
– Хм… В округе полно мертвецов валяется, – задумчиво пробубнил Альдред.
– Валялось, – подчёркивал Озорио. – Я даже костей ничьих не нашёл. Но и на хищников местных не натыкался. Куда все они деваются? В проливе – ладно, море забирает. Но на суше…
– Я сегодня проходил место, где должен был, по идее, биться с преследователями. Но их действительно там нет. Мне кажется, муравьи всё растащили. Либо те, кто пришёл за ними, – поделился новобранец.
Но всё это было не более, чем его домыслами.
– Странно всё это, – пробормотал кордугалец. – Сдаётся мне, о Клыках мы знаем гораздо меньше, чем следовало бы…
– Возможно, – ответил Флэй и тут же спросил. – Как ты попался тем солдатам?
– Да как, как… просто искал что-то для выживания. Отвлёкся на треск веток. Повернул голову – и получил перчаткой латной в зубы. Ладно хоть не выпали. Вышли эти два ублюдка. Избили до полусмерти. Кажется, рёбра сломаны. А дальше… дальше ты знаешь, я полагаю…
Гонсало чуть отстранился. Вздохнул и проронил:
– Некрасиво получилось… Я имею ввиду, с Каприоло. Думаешь, если бы не эти треклятые осы, мы бы смогли его спасти?..
– Шершни. Шершни это, – поправил новобранец.
 
– Да плевать, – отмахивался Озорио. – Хоть крылатые пауки, неважно. Видел, что они сделали с Каприоло?.. Все они.
Альдред так и не решился пояснить брату по оружию, что потревоженное гнездо – его рук дело. Вместо этого он ответил уклончиво:
– Если бы не они, я бы не смог тебя спасти. Мы живы ценой его смерти…
Кордугалец осклабился и отвёл глаза:
– Вот так всегда…
– Ты хорошо его знал?
– Не то что бы… Шумный парень. Его не заметить, понимаешь ли, тяжело. Я с ним общался не больше, чем с любым другим из отряда, кого не называю своим братом. Но чёрт возьми, такая мерзкая смерть. Его же хотели так и оставить. И меня тоже.
– Каратели – вот и всё, – проскрипел Флэй. Между Инквизицией и солдатами Деспотата он ставил знак «равно». – Нам нет причин щадить друг друга.
– Да, ты прав, – отозвался Гонсало.
В свете костра его смуглое лицо приобрело некий ядовитый оттенок. Пот блестел на лбу. Кордугалец поджимал губы от боли по всему телу. И хотя в пещере царила прохлада, его выжимало, будто тряпку. Он не мог сфокусировать взор, постоянно бегая им то по собеседнику, то по засвеченным стенам. Альдред не придал этому значения. По крайней мере, не сразу.
– Просто… С каждой новой ходкой я всё больше начинаю понимать Зальца. Он хапанул разочарований за раз. А я – по крупицам…
Он хотел сказать что-то ещё, как вдруг закашлялся и завыл, клонясь на бок. Альдред подскочил и спросил:
– Что с тобой?
Озорио кашлял, как вдруг срыгнул весь обед из себя наружу. Затем ещё и ещё. Он свалился рядом, изрекая протяжный стон.
Флэй не знал, что делать, – впал в ступор на несколько мгновений. Затем его потухший разум посетила дельная мысль. Он бросился к сумке-почтальонке и выудил из неё пузырёк со снадобьем от лихорадки.
Открутил пробку, приподнял голову кордугальца и велел:
– Пей.
Тот послушно осушил бутылёк до дна и выдохнул с облегчением. Стекляшка опустилась наземь.
Какое-то время Альдред просидел рядом с ним, дожидаясь, пока товарищу не станет лучше. Наконец Гонсало слегка взбодрился. Отполз от лужи собственной рвоты и прислонился к пещерной стенке. Глаза его покраснели, напоминая два вяленых помидора.
Вид у него был мученический.
– Отравился, что ли? – недоумённо спросил новобранец.
– Нет. Не знаю, – вяло отвечал охотник.
– С рыбой что-то не то? – обеспокоенно размышлял Альдред.
Его слова кордугалец пропустил мимо ушей, но выразился откровенно:
– У меня… всё болит. Мышцы. Желудок. Горло. Кожа. Даже волосы. Мне… мне бы обезболивающего, Альдред. Очень больно.
– Где мне его достать?.. – проронил в растерянности новобранец.
Ликвидатор немного помолчал, прежде чем вспомнил. Он заставил свои глаза двинуться и поглядел на Флэя, стиснув зубы:
– Аргх… Я видел цветы. Красные. Неподалёку от луга. Кажется, это адарния. У неё внутри бутона семена или… не знаю. Из него делают болеутоляющее в Башне. Основной компонент. Пожалуйста, собери. Других красных цветов нет в округе, не ошибёшься…
Спорить Альдред не был намерен. Ему хотелось помочь тому, кто однажды поддержал его. Флэй плевать хотел, что восстанавливаться Озорио будет долго, а без него шансы на выживание куда прозрачнее. Ему стало в кои-то веки совестно: Каприоло погиб по его вине. И если он хотя бы не попытается спасти охотника, список пополнится.
Новобранец кивнул и сказал:
– Жди. Скоро буду.
Он хотел было уже подняться, но тут Гонсало схватил его за рукав. Инквизиторы встретились взглядами. Рука его медленно сползала вниз. Кордугалец еле слышно пролепетал сквозь боль:
– Не бросай меня здесь. Одного. Умирать…
Озорио чуть сполз и тяжело задышал. Сложно было сказать, отравился он или поймал лихорадку. Одно ясно: боль выживает его из ума. На него Альдреду стало страшно смотреть. Новичок ничего не ответил, боясь давать напрасных обещаний.