Правильный лекарь. Том 6 (СИ)

— Как императорский шоколад из Бельгии? — спросил я.
— Ты и это знаешь? — удивился Обухов. — Я его только один раз ел, на всю жизнь запомнил, а ты где взял?
— Да я его только видел пару раз, — улыбнулся я. — Так ни разу и не попробовал.
— Ладно, о деловых поездках потом, — махнул рукой мэтр. — ты сначала здесь процесс налаживай, подбирай преподавательский состав, придумай, как увеличивать оборот обучаемых, чтобы ускорить процесс, а потом уже Ярославль, как первый эксперимент на выезде.
  
— Степан Митрофанович, помните вы говорили про мою сестру, что сможете договориться с деканатом?
— Конечно помню, — усмехнулся он. — Деменция меня пока не догнала, слишком быстро бегаю, наверно.
— Катя согласна перейти на работу в клинику на ваших условиях. Только перейдёт потом на вечернее, на заочку не хочет.
— Правильно делает, что не хочет, — кивнул мэтр, запивая восточный десерт ароматным чаем. — Не все способны учиться заочно, сила воли нужна, чтобы себя заставить или крайняя нужда.
— Да Катя-то осилит и заочное, но вечернее, по её мнению, лучше, — пожал я плечами. Сам-то я считаю, что лучшее образование только очное дневное, хотя и ежедневный контроль далеко не всем помогает.
— Да это уже мелочи, решим, — ответил Обухов, ставя на стол пустую чашку и сыто крякнув. — Я тебя понял, услышал, завтра поговорю, чтобы её подготовили как можно быстрее. Можно попробовать ей вот это дать.
Обухов открыл ящик стола и вытащил оттуда тот самый чёрный блокнот в красивом кожаном переплёте, который пропал у меня из ящика стола при погроме, когда искали золотой амулет. У меня по спине пробежал холодок от одних воспоминаний о тех испытаниях, что мне довелось пройти после появления в этом мире. Может Обухов и прав, но всё во мне протестовало против такого допинга. Потом вспомнил, что сам использую для прокачки ядра золотой амулет, который до этого считал убийственным и вроде ничего. «Всё есть яд и всё есть лекарство. Только доза делает лекарство ядом и яд лекарством» — сказал Парацельс.
— Ты чего это так напрягся? — удивлённо посмотрел на меня Обухов. Потом удивление на его лице сменил подозрительный взгляд. — Это же всего лишь блокнот, что не так? Или ты с ним уже знаком?
— К сожалению, да, — пробормотал я, победив наконец ком в горле. — Этот блокнот и находящийся в нём серебряный амулет мне подарил в своё время Андрей Боткин. И я, насколько мне подсказывает изменившая мне память, носил этот амулет до той самой злополучной травмы, чтобы ускорить своё магическое развитие.
— То есть ты, не послушавшись отца, который изначально был категорически против такого варианта развития событий, пользовался этим амулетом, приняв его у Баженова?
— Почти у Баженова, — вздохнул я. — Я же говорю, этот амулет мне дал Андрей, а вот золотой — князь Баженов.
— Ясно, — сказал Степан Митрофанович и открыл блокнот так, чтобы стало видно амулет. — Я так понимаю, что написанные здесь подробные инструкции ты не читал. Иначе не был бы так негативно настроен к этой вещице. Так вот ты почитай, изучи, и, если сестра не будет возражать против его ношения, отдашь ей.
Обухов подвинул закрытый блокнот ко мне. Скрепя сердце, я сгрёб блокнот со стола и положил в портфель. Дома буду изучать инструкцию с гораздо большим усердием, чем раньше инструкцию по сборке тумбочки из «Икеа».
— Я вот всё жду, когда вы мне расскажете о самом главном событии, — решил я сменить тему и напомнить Обухову об утренних событиях. Наверняка ведь хотел со мной об этом поговорить, когда подходил после заседания коллегии. — А вы всё молчите на эту тему.
— Ты про Захарьина что ли? — рассмеялся Обухов. — Мне уже стало интересно, спросишь ты или нет. Ну с этим нехорошим человеком, которого я столько лет терпел под своим крылом и ничего не мог с этим поделать, сегодня разобрались окончательно. Всплыли и ещё кое-какие делишки, кроме того, о чём было упомянуто утром на заседании коллегии, и особенности преподавания предмета в институте и потом своим последователям. От работы в клинике и от всех учебных процессов он отстранён официально. А ещё на него заведут дело по поводу злоупотребления должностными полномочиями, негуманного отношения к пациентам, ученикам и что-то там ещё. У нас он больше не работает. В лучшем случае сможет работать лекарем в лазарете при рудниках в Сибири. Так что можно сказать, что он уже почти в ссылке.
— Его заключили под стражу? — решил я уточнить.
— Не совсем, — покачал головой Обухов. — Пока домашний арест. Дальше будет видно.
— Как Гааз на это всё отреагировал?
— Да пока тише воды, ниже травы. Ходит убитый, словно у него мама второй раз умерла, — махнул рукой мэтр. — Ничего, придёт в себя, адаптируется, будет шёлковый. На счёт того, что он тебе сможет чем-то помешать, даже не думай, выбрось из головы.
— До свидания, Дмитрий Евгеньевич! — выйдя из кабинета главного лекаря, я кивнул секретарю. — Всего доброго вам.
Челюсть секретаря чуть не отделилась от головы и не покатилась по полу. Кажется, он был растроган от того, что я наконец назвал его по имени.
Сделав шаг с крыльца больницы, я придержал шляпу и взглянул в ясное ночное небо. Свет городских фонарей мешал увидеть мириады звёзд, но до тех, что всё-таки пробивались сквозь множество помех, казалось можно было дотянуться рукой. Что самое странное, было не особо морозно, можно и на коньках покататься. Я позвонил Насте с таким предложением, она охотно согласилась.
— Как там у тебя дела с учёбой? — спросил я, когда мы отъезжали от её дома.
— Да всё нормально, кроме одного, — печально улыбнулась Настя. — Если я на этой неделе не оплачу обучение, то меня в понедельник автоматически отчислят. У меня была последняя надежда заработать на неплохом проекте нового торгового центра на окраине, да эту работу перехватили прямо перед носом, предложив более выгодную цену. Причём сделала эту пакость моя однокурсница. Наверно я слишком громко обсуждала с подружками эту тему, а та подслушала, потому что застройщик давно снял объявление. Теперь я уже не успею найти достойный заказ, чтобы исправить ситуацию.
— У меня есть деньги, чтобы оплатить твоё обучение, — сказал я. — Я ведь тебе уже предлагал.
— Да, я помню, — кивнула Настя. — Но я не хотела бы тебя нагружать своими проблемами.
— Для меня это не проблема, поверь, — сказал я, вспомнив сумму, которую увидел на экране банкомата. На эти деньги можно было весь курс отучить в университете от поступления и до выпуска. — Ты только скажи, сколько тебе не хватает.
Настя некоторое время молчала, потом надумала и назвала. Наверно думала, что для меня это реально серьёзная сумма.
— И всё? — переспросил я на всякий случай.
— И всё, — кивнула она. — Сможешь?
— Без проблем, — сказал я и остановился возле отделения банка, символ которого был на одном из моих формуляров. — Я сейчас сниму нужную сумму со счёта, пока банки не закрылись, потом едем на каток. А завтра ты спокойно оплатишь свою учёбу.
— Я, как только заработаю, сразу отдам, — с абсолютно серьёзным лицом заявила Настя.
— Не переживай, я тебе не последнее отдаю, — улыбнулся я.
— Спасибо тебе большое, Саш! — радостно воскликнула девушка, потянулась ко мне и поцеловала в щёку. — Ты мой спаситель!
Я сходил до банкомата, снял чуть больше денег, чем она озвучила, потом положил их в бардачок перед ней, и мы поехали на каток. Живой музыки сегодня не было, но мы чудесно провели вместе время. Я потихоньку начал привыкать к мысли, что это моя девушка. Я видел и чувствовал, как она тянулась ко мне, но сдерживалась и старалась не давать волю чувствам и эмоциям. Железная выдержка, что тут сказать. Даже я периодически с трудом сдерживал внутреннее влечение и желание прижать её к себе. Спрашиваете зачем? Затем, что я хочу сам к этому прийти, не опираясь на внутренние ощущения и всплывающие из подсознания образы и эмоции. Я хочу сам почувствовать к ней достаточное влечение, не основанное на памяти тела и скрытых воспоминаниях.