Любовь и расчет
– А что насчет вас, леди Чедберн? – улыбнулась, глядя на нее через зеркало, Эвелин, у которой на щеках все еще пылал яркий румянец. – Какая проблема у вас? Потому что вас я тоже ни разу за весь вечер не увидела на танцевальном паркете. Неужто вы настолько разочаровались в мужчинах?
Хоуп снова прикусила губу. Ей следовало остановить ее до того, как Эвелин высказала свои мысли. Достаточно было уже первых секунд разговора, чтобы понять, в какую сторону клонит эта эксцентричная полуфранцуженка, и расстраивать дочь маркиза Дорсетшира казалось не самой удачной идеей.
Однако, вопреки всему, Алиса разразилась смехом, и маска безразличного высокомерия на мгновение рухнула. Хоуп не могла не улыбнуться вместе с ней. Этот неудержимый смех, рожденный несчастьем, был заразителен.
– Я действительно не самого высокого мнения о мужчинах. В прошлом я совершила ошибку, когда один из них понравился мне слишком сильно… Он, вопреки обычаям, обошелся со мной совсем не как джентльмен, – пробормотала брюнетка, приходя в себя. – Так что у меня не самая лучшая репутация.
– Вы сбежали с каким-то аристократом? – Эвелин покраснела еще сильнее. – Как романтично!
– Нет, до этого не дошло, – поправила ее Алиса. – Это был всего лишь поцелуй. Нас обнаружили вместе. Чтобы избежать скандала, он пообещал жениться на мне. Вот только потом без всяких угрызений совести он не сдержал свое слово и бросил меня. Я же осталась навсегда запятнанной.
– Н-о-о-о… этого же просто не может быть! – пролепетала Эвелин. – Вы ведь такая красивая!
«И богатая», – добавила про себя Хоуп.
– Благодарю, мисс Буланже, но от этого мало что зависит. Остальные мои сестры уже давно замужем, а я единственная все еще хожу в девицах, – ухмыльнулась Алиса. – После скандала я провела какое-то время вдали от света… На следующий год мне исполняется двадцать пять, и это будет мой четвертый сезон на ярмарке невест – последний шанс. И, разумеется, совершенно бесполезный. – Она неопределенно пожала плечами. – Я бы предпочла путешествовать по Англии или любой другой стране с моей пожилой тетушкой Джульеттой, чем еще раз участвовать в этих одиозных вечеринках, где на меня смотрят так, словно я какой-то жук-паразит, забравшийся в гостиную.
– Получается, вы не хотите выйти замуж?
Хоуп вновь сжала руку Эвелин, чтобы заставить ее перестать задавать вопросы. Но выражение лица Алисы явно не говорило о том, что подобная назойливость сильно ее беспокоила.
– Не то чтобы я не хотела выходить замуж, просто я скептически отношусь к возможности найти достойного мужчину. – Она закатила глаза. – Судя по моему опыту, это совсем непростая задача…
– И вы бы согласились выйти за достойного мужчину?
Алиса, казалось, тщательно обдумывала этот вопрос, пока наконец не кивнула серьезно, как будто это был ответ на один из самых важных вопросов ее жизни.
– Да. Пожалуй, да. Меня не волнуют другие аспекты, лишь бы он был порядочным, достойным человеком.
«И это как раз те, кто не ищет такую, как она, – с грустью отметила про себя Хоуп. – Ходят слухи, что есть много мужчин, которые хотели бы видеть ее в качестве своей любовницы, но никак не жены. Ибо она опорочена в глазах общества».
– А ты, Хоуп? – улыбнулась ей Эвелин, и Хоуп почувствовала внутри тепло от того, что именно к ней обращена эта сияющая улыбка. – Какого мужчину ты бы хотела видеть в качестве своего мужа?
– Да разве имеется настолько отчаянный, кто захотел бы им стать?
Краем глаза она увидела, как Алиса сопричастно ей улыбнулась. Однако ясные глаза Эвелин, все с тем же вопросом смотревшие на собеседницу, свидетельствовали о том, что девушка не удовлетворена подобным ответом.
– Ну же, Хоуп!
– По правде говоря, я не знаю, – призналась та. – Полагаю, того, кто смог бы оплатить долги моей семьи.
– И только? Какая же ты душка! Ну же, Хоуп, наверняка есть что-то еще, чего ты желаешь!
– Ну если бы я могла выбирать… наверное, неплохо было бы получить новую ногу. – Она приподняла юбку, чтобы показать свой протез, и, хотя она обнажила ногу всего чуть-чуть, это был первый раз за всю ее жизнь, когда она осмелилась на подобное. – Новую ногу, сделанную на заказ по моим меркам…
Обе девушки широко раскрыли глаза, удивленные видом протеза.
– Разумеется, ты этого заслуживаешь! – убежденно воскликнула Эвелин.
– И, возможно, мужа, который позволил бы мне…
Она умолкла. В темных глазах Алисы, казалось, читалось понимание, но самая младшая из этой троицы нервно дергала Хоуп за рукав, требуя, чтобы та закончила фразу.
– Который позволил бы мне быть самой собой.
Все трое замолчали. Это было общее желание.
В установившейся тишине до них внезапно донеслись звуки бала: струнный квартет, шаги танцоров, звон бокалов, громкие разговоры мужчин и шепот дам за веерами.
Весь этот мир казался нереальным, словно три девушки были окутаны одиноким облаком, скрывающим их от этой замаскированной и сверкающей лжи.
– А мне вот, похоже, нужно полностью противоположное, – пробормотала Эвелин, – мне нужно не быть самой собой. Вот так троица! Нам следует основать клуб несчастных дам… «Птицы одного оперения собираются вместе», разве не так говорят в Англии? [2]
Алиса и Хоуп переглянулись, прежде чем разразиться хохотом. Вскоре к ним присоединилась Эвелин. Она не сдерживала себя, заливаясь громким смехом и обхватив себя за талию, несмотря на то что не до конца уловила смысл шутки.
В таком виде их обнаружила следующая пара дам, попытавшихся войти в будуар. Обе в испуге разбежались при виде трех смеющихся женщин, таких разных и в то же время столь похожих. Было так странно, все вместе они в один момент подумали о том, что, должно быть, их судьбы переплетены свыше по какой-то загадочной причине.
* * *– Значит, так мы и поступим? Вы вдвоем поможете мне быть менее… мной?
– Не то чтобы ты перестанешь быть собой, – заботливо поправила ее Хоуп.
– Тебе просто нельзя обращаться на «ты» к незнакомым людям или говорить о чем-либо так громко, – добавила Алиса. Она также наконец решила перейти с ними на «ты». – Нельзя вести разговоры на определенные темы, например о машинах или лошадях. Нельзя снимать обувь на людях или самой приглашать на танец. Нельзя открыто улыбаться мужчинам или кому-либо еще, а также громко смеяться вслух…
– Как я и сказала, мне нельзя быть собой.
Алиса фыркнула от досады, как старшая сестра на выходки младшей, а Хоуп прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Так ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, или нет, Эвелин?
– Да, да, конечно хочу! Но вам двоим тоже потребуется помощь, так ведь? Все мы хотим иметь собственный дом, быть независимыми женщинами…
– Думаю, ты не до конца понимаешь значение слова «независимая», – ответила Алиса. – Как жены, мы станем собственностью наших мужей.
– Ну это мы еще посмотрим! – упрямо возразила ей Эвелин. – Сваха нужна не только мне, но всем троим!
И тут Хоуп осенило. Они только что вышли из дамской комнаты и медленно направлялись обратно в бальный зал. Они решили сесть вместе, ведь иных планов у них не было.
– А что, если мы так и поступим? – спросила она шепотом. – Что, если мы сами станем свахами друг для друга?
Две другие девушки повернулись к ней. Хоуп покраснела от непривычного для нее внимания.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Эвелин.
– Мне кое-что пришло в голову… Это уже мой четвертый и последний сезон в свете, – начала она. – Все единогласны в том, что в следующем году я официально уже буду считаться старой девой. У Алисы это третий сезон, но ее ожидает та же участь. А тебя, Эвелин, если будешь продолжать в том же духе, больше не пригласят ни на одно светское мероприятие. Однако втроем мы сильнее. Каждая из нас имеет множество разных общественных связей: аристократы всех мастей, – она посмотрела на Алису, – и нувориши, – улыбнулась Эвелин. – К тому же три ума лучше, чем один. Что скажете?