Обреченные (СИ)

Люди приближались. С трибун скандировали: «Гарри Поттер!». Репортеры пробирались через толпу, чтобы ближе запечатлеть героев, так искусно сражавшихся.
Джинни Уизли стояла, не пытаясь прорваться сквозь поклонников своего парня. Слеза скатилась по ее щеке. Ей было тяжело смотреть это сражение. Она видела, что в каждом действии, заклинании, улыбке сквозили восхищение и любовь. Возможность стать женой Гарри Поттера, национального героя, разлетелась в прах.
  
— Уизли, тяжело соревноваться с совершенством? — злорадствовал Драко Малфой, стоявший сбоку, прислонившись к двери раздевалки.
— Заткнись. У меня хотя бы был шанс, а ты пытаешься вымолить дружбу у той, кого презирал столько лет, — повернулась Джинни лицом к Драко. Она наткнулась на теплый взгляд, который тут же покрылся льдом от услышанного. — Самому не противно?
— Противно наблюдать, как ты стелилась столько лет перед национальным героем. Хотя каждый эльф в замке знает, кого предпочитает Поттер.
Они стояли вплотную друг к другу, и Джинни пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Такие холодные и злые сейчас. И как они вообще могли излучать тепло?
— Джинни? — к паре подошла первокурсница со Слизерина. — Ты же Джинни, девушка Гарри Поттера?
Драко усмехнулся от этого заявления.
— Да, а ты кто? — отвернувшись от Малфоя, улыбнулась сквозь слезы Джинни.
— Меня зовут Элиза. Я нашла тетрадь, тут подпись «Гарри Поттер». Наверное, надо это вернуть? — пропищала девочка, наивно хлопая ресницами.
— Не знаю, но давай посмотрим на почерк, — протянула Джинни руку.
— Совсем дура? Ничему жизнь не учит. Когда это Поттер тетради с собой таскал? Отдай мне.
Драко вырвал синюю тетрадь из рук вздрогнувшей девочки, которая медленно шагала спиной назад, наблюдая, как Джинни Уизли схватилась за тетрадь со словами: «Не трогай!». Это было последнее, что она сказала перед тем, как исчезнуть вместе с Драко Малфоем.
Среди ликования толпы раздался громкий женский визг.
========== Глава 11. Страхи ==========
Комментарий к Глава 11. Страхи
1. У Т.Нотта мать жива и находиться в Азкабане.
2. Отец Ромильды Вейн — магл-биолог.
3. Написав эту главу, я наконец понимаю суть и название этой работы, но слово “любить” уберу. Извиняйте.
4. Это глава наконец дает понимание о развитие сюжета, что меня несказанно радует. Еще радует, что это та работа в которой нет “намокших трусиков” . Думаю, ее даже можно будет оформить в аудио формате.
В скором времени, некоторые главы будут подвержены сюжетной и характерной доработке. Я предупрежу! (Но если вы уже нашли несоответствия, прошу сообщить мне об этом.
Приятного чтения!
Страх присутствует в каждом из нас; одни будут его скрывать, другие с ним бороться. Инстинкт самосохранения является основополагающим для такого эмоционального состояния. Бояться можно чего угодно: потерять близкого, лишиться работы, умереть. Для волшебника же самый страшный страх не смерти, не потери близкого, а страх лишиться магии: стать сквибом или еще хуже — магглом.
Боггарт в магическом мире является олицетворением страха, и, пожалуй, в этот день немногие смогли бы справиться с ним. Особенно Драко Малфой и Джинни Уизли, которых лишили палочек и заперли в комнате, куда не пробивался ни один луч света.
Чтобы как-то сориентироваться в пространстве и не умереть от ощущения безнадежности и страха, прежде враги стали на время союзниками, забыв о факультетских и кровных предрассудках. Они прижались друг к другу спинами и сидели так с поджатыми ногами — несколько минут, а может, уже часов или дней. Сложно понять ход времени, когда единственное, что ты пытаешься сделать, это не сойти с ума.
Тишину нарушало лишь мерное дыхание пленных и стук капель об мраморный пол, ухудшая и без того гнетущее состояние. Джинни Уизли, прошедшая все ужасы пребывания в школе Хогвартс в прошлом году, когда Пожиратели смерти развлекались, пытая учеников и заставляя их же пытать магглов, впервые по-настоящему боялась. Но тогда она была в компании друзей и ни разу не подвергалась серьезной опасности. Теперь же друзей рядом не было, только бывший Пожиратель Смерти. Тем не менее, именно соприкосновение с его аристократической спиной помогало держаться на поверхности сознания и не погружаться в пучину отчаянья и безнадежности. Наверное, не стоило бы ему доверять. Возможно, именно он был причиной ее появления здесь… но нет, это было не так. Потому что сейчас Джинни знала, что Драко Малфой тоже боится.
— Малфой, — девичий голос неестественно хрипло прозвучал в тишине.
— Уизли, отстань, — сказал он, не поднимая головы с колен.
— Не бойся. Нас уже ищут.
— Мы, нас. Оставь эту чушь для ваших гриффиндорских недоумков. Пытаешься казаться смелой? Не стоит. Я чувствую, как твое тело сотрясает дрожь, — Малфой повернул голову в ее сторону, а его голос стал звучать тише, щекоча Джинни ухо. — Может быть, это… не страх, а… желание?
Джинни вздрогнула и разорвала контакт, отсев от него на фут дальше; вот только холод и страх вновь овладели ею с новой силой. Ведь в этой черной дыре он был единственным маяком, за который можно было держаться.
— Придурок. Какой же ты придурок. У меня вообще-то жених есть. Он скоро меня спасет.
— Жених. Избранный, герой, — невесело рассмеялся Драко. — Весь Хогвартс видел, как он зажимал Грейнджер. На что ты рассчитываешь? Даже если мы здесь не сдохнем, тебе не светит стать женой героя.
Джинни хотела, очень хотела так много сказать слизеринскому упырю. Ах, если бы у нее в руках была палочка, она бы несомненно уже пустила бы в него Летучемышиный сглаз. Но не было ни палочки, ни храбрости, а осознание того, что слова, так язвительно прозвучавшие в темноте, были правдой, не оставляло сил на пререкания. Но долго это молчание не могло продолжаться.
— Молчишь. Неужели сдашься после стольких лет унижений?
Джинни от злости вся подобралась и выкрикнула в темноту.
— Не говори мне про унижение, ты! Ты, который ни разу в жизни не сделал ничего по собственному желанию. Слуга, выполняющий приказы, — Джинни уже завелась, обида на Гарри жгла ей сердце, но выплеснуть огонь она могла только на человека, который был рядом. И злые слова вырывались из ее рта, подобно жалящим языком пламени. — Отец, Волдеморт. Расскажи мне, Малфой. Каково это? Жить, словно домой эльф, в рабстве. Понравилось?!
Малфой резко повернулся. С удивительной проворностью он в темноте нашел плечи Джинни, схватил и начал трясти.
— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — кричал он.
В темноте были видны лишь белки ее глаз, в которых стоял страх. Драко ненавидел эти глаза за правду, которую произнесла их хозяйка. Правду, которая год за годом заставляла его презирать самого себя. И порой ему удавалось скрываться за маской высокомерия, чтобы окружающие не поняли, насколько это его гнетёт, а порой хотелось пойти и самому сброситься с Астрономической башни.
— Малфой! Мне больно! Больно! — кричала Джинни, пытаясь убрать от себя его руки.
— Больно?! Да что, ты, можешь знать про боль? Все семь лет сидела в своей башне под защитой семьи и ждала принца. Больно — это когда твоя мать ползает у безносого полукровки в ногах, вымаливая прощения за отца. Больно — это Круциатус от Беллатриссы. Больно — это когда твои друзья сидят в Азкабане, потому что им никто не помешал стать убийцами. Все, о чем ты в жизни страдала, — это Гарри Поттер, хотя все и каждый знал, кому он принадлежит, — он перестал ее трясти, но продолжал держать за плечи, до боли их сжимая.
— Малфой, пожалуйста. Драко! Остановись. Ты прав, прав! Но сейчас, мне… очень… страшно, — говорила Джинни сквозь слезы. — Меня никогда не запирали.
  
— Знаю… Знаю… принцесса, меня… тоже.
Они не видели ничего в кромешной тьме, но были слишком близко, чтобы не чувствовать дыхание друг друга. Внезапно на щеку Малфоя легла маленькая ладошка, заставив его вздрогнуть. Спустя секунду прозвучал женский шепот.