Мне его подарили! Дом-портал 2 (СИ)
- Не сгорит?
- Ну что вы, хозяйка? Как можно?
Вдвоем гномы подставили котел под струю воды. Масло тотчас же забурлило, повалил пар. Гномы выдвинули нижний ящик плиты. Это духовка, что ли? Сунули внутрь котел и бережно задвинули обратно.
- Теперь даже не подходите. Как с работой закончим, так и похлебка будет готова. Угу?
- Угу, - я радостно кивнула головой.
- Еще раз картинку-то покажете?
- Вот, смотрите.
Гномы поднесли телефон к глазам, повертели снимок и так, и этак, после чего вышли во двор. Из окна я видела, как из их экипажа вылетали разные куски металла. Все они как один прилетели через забор. Гонз поднял ладони вверх и металл начал менять свою форму, растягиваясь, переплетаясь, приобретая невиданные силуэты.
- Только бы никто им не сказал, куда их принесло, - прошептала я и пробралась в квартиру. Телефон тотчас поймал сигнал. Я сразу же набрала номер свекрови, чтобы узнать, где сейчас сын. Только бы он не вернулся домой раньше времени!
Глава 5
- Позвольте разрешение ... от твоей госпожи на отправку писем! - тон работника почты сразу же изменился, стоило ему только заметить рабский ошейник, "украсивший" мое горло омерзительной полосой.
- Прошу, ознакомиться, - я протянул бумагу с меткой эльтем. Сомневаюсь, чтобы черную розу хоть кто-то в этом мире не знал. Тем более, что такое клеймо наложить на бумагу может только маг исключительной силы. Роза будто раскрывается на глазах, золотится каплями росы на скупом солнечном свете, что неумолимо бьет сквозь пыльные окна, даже алый краешек на ее лепестках проступил. Невозможное становится возможным, когда в мир проникает магия удивительной женщины. Вот и клерк побледнел.
- Эльтем Галицкая?
- Моя добрая хозяйка, - осек его я полуулыбкой.
Эльтем и вправду добра... Чудо как хороша, что та роза благородного «пыльного» цвета, сложного и многогранного, который выбирают королевы. И ее утонченность. К этому изысканному цветку невыносимо хочется припасть губами, несмотря на все шипы. Я был бы рад исколоться о них и даже погибнуть, да только нет над моим телом собственной власти. И дело совсем не в рабском ошейнике. Тело мое, воля моя принадлежат эльтем Галицкой. Но судьбой, душой моей она распорядиться не в силах. Ибо я – наследник старого рода, последняя и единственная надежда отца. Не могу я вольно распоряжаться своей жизнью. Иначе? Иначе я бы сам, пожалуй, готов был наколоться на смертельный шип черной розы. Смерть –не богатая плата за страсть. И погибнуть в объятиях столь ... Даже не знаю, как назвать эльтем. Столь красивой? Важна ли та красота? Имеет ли она хоть какую-то власть надо мной? Увы, похоже, что нет. Наследный принц выбирает. Многие красавицы готовы были делить со мной ложе, многие делили. Ни одна не смогла тронуть душу. Тогда что? Столь благородной? Тоже нет. На что я польстился? А ведь польстился, и сильно. На ее власть? Глупость. Отец предлагал мне жениться на имперке, как он называл ту невесту. Единственная дочь императора, я бы прибрал к рукам огромную власть через тот брак. И девица была невинна, красива, невероятно богата. Но... Нет! Увы, нет. Что тогда? Чем могла пленить раба эльтем, прекрасная, смертельно опасная женщина? Честью, справедливостью, полнотой власти? Быть может. Или милосердием. Тем путем, который она избрала в моем мире. Карающей добротой. Нет власти сильней, чем это. Она способна приголубить раба, но бесчестие рождает в ней жестокость. Абсолютную, подобную удару ядовитейшей кобры. Должно быть, гномий банк, так и пересчитывает то, что успел украсть у всех рас. И жить им осталось недолго, если камнезуб обозлится и станет действовать в интересах справедливости или нынешней своей госпожи.
- Какую птицу?! - судя по всему я слишком глубоко увяз в своих раздумьях, и вопрос клерк задавал мне не в первый, и даже не в сотый раз.
- Ястреб.
- Есть чем расплатиться? Или мне спросить плату за письмо у короля?
- Золотой...
- Этого достаточно.
Я положил монету на прилавок, птичник торопливо подал мне бланк. Странно, эти люди всегда суетятся, а работа притом движется поразительно медленно.
- Перо?
- На столе.
Я развернулся назад. И вправду, заскорузлое, все в потеках чернил, но перо было приковано на цепочку из меди. Кажется, я и этому рад. Неужели мне наконец-то удастся узнать, что случилось с отцом? Отправить ему весточку о себе. Буквально на негнущихся ногах я подошёл к жалкому столику, осторожно опустился в хлипкое кресло. Перо будто бы жгло мою руку, хоть и было лишено магии. Как сказать отцу, что на моем горле теперь ошейник раба? Что верного коня, родовой меч, печатку - все это продали с торга в провинции! Что я и не думал о мятеже, что случилась ошибка? Что теперь я в полной власти эльтем. Пережил ночь, в которую она мной так и не воспользовалась. Чуть не умер от яда, но выжил, благодаря исключительному милосердию дроу? Как столько всего уместить в письме, чтобы оно поместилось в крохотную сумку, притороченную к лапке птицы? И узнать. Самое главное – узнать о здоровье моего короля, моего доброго папы.
Слезы вдруг застят глаза. Больше всего я теперь боюсь обрести новый титул. Куда легче было взойти на эшафот, чем принять всю власть в свои руки, зная, что остался один. Ни жены, ни матери, ни детей... Никого!
- Пиши, эльтем рассердится на нас, на птичью почту, если ты задержишься! Хочешь, я могу написать, если ты не умеешь.
- Да, конечно. То есть, нет, отец знает мой почерк.
- Отец. Хорошо, если вас у него хоть двое.
- Я только один наследник. Мама не хотела больше рожать.
- Со знатью это бывает. То ли дело у нас, у простого люда – каждая плодовита, каждый ребенок простой бабе, что медаль, чем больше уродилось, тем знатней семья стала. Эх!
Я коснулся пером бумаги, осторожно вывел первую букву. Не уверен, что отец станет первым, чья рука коснется этой бумаги. Всего три строки я вправе написать, больше не поместится на жалком клочке. "Я жив и здоров, хвала богам. Эльтем добра и милосердна. Моему горю не было границ, когда я узнал о вашей смерти во время весенней охоты. Надеюсь, теперь вы здоровы и способны разъяснить остальным, что именно произошло. Ваш сын, Альер, ныне невольник эльтем Галицкой. Да продлят великие боги счастливые годы ее долгой жизни".
Я встал, подошёл к стойке.
- Написал? Дай, я погляжу. А то, половины букв не умеете начертить.
- Я был принцем до того, как стал гаремником эльтем.
- Если б твой прежний титул хоть что-то менял! - клерк развернул письмо, вчитался в буквы, сморщил свой длинный нос. Я покраснел внезапно, - Все верно.
Через долгих полчаса письмо оказалось запечатано в особом футляре. Вот и оттиск восковой печати на нем появился. Работник почты высунул язык, продел в петельки кожаный ремешок и отправился к птице.
- Ястреб! Пальцы не отхватит, уже хорошо! - клерк скрылся за дверцей, а вернулся с золотой клеткой. Внутри нее сидела небольшая пичуга - нынешний хранитель моей судьбы, только бы в пути с ним ничего не случилось! Но охранные руны наложены сильные, ими веет за версту. И накладывали их разные личности в самое разное время. Я чую отголоски эльфийских сложных рун, мрачную ворожбу гномов, обрывки человеческих заклятий, похожих чем-то на разобранные кружева летних штор. Похоже, с этим ястребом вообще ничего не может случиться.
- Ногу пихай! Ну, давай сюда лапу! Ну ты и скотина, Перец! Ешь так за троих. Мышей вся почта ему утомилась ловить. А как лететь с письмом, так нам лень! Ну, ничего, полетишь. Деньги уплачены. Именем самого нашего короля крылья расправишь! Ступай, невольник.
- Когда за ответом? - голос мой чуть дрогнул. Слишком многое зависело от этого письма.
- Через час. Перец так-то быстро летает. Знаешь, почему? - Потому, что ленив, что твой валеный из шерсти сапог. Предпочитает дремать у печного бока. И торопится к нему так, как иной любовник к любимой не летит.