Мне его подарили! Дом-портал 2 (СИ)
А может, я зря? Может, мне все показалось? Ну не будет же нормальный человек убивать. Мы же жили с ним вместе, даже были счастливы, сын у нас общий. Это ведь тоже многое значит? Или я не права?
Машина плавно свернула во двор моего нового дома. Отсюда всего несколько минут пешком до школы Дениса. Я ума не приложу, как ему объяснить, что у меня появилась квартира. А свекровь? Антонине сюда будет так просто не добраться, слишком уж далеко от ее дома. Я бы, может, этому и обрадовалась, но сын? Кто станет за ним приглядывать? С другой стороны, о себе тоже думать нужно. Каждый вечер у нас в доме скандал. Денис не хочет делать уроки, Антонина сердится и обвиняет меня. Почему? Ответ очевиден – ну это же твой сын! И новая череда ругани и угроз. Порой мне кажется, лучше б Денис вообще не учился, чем так. Иначе я сама, того и гляди, заработаю заикание, а заодно выучу всю программу школы за девятый класс. Нет, тогда я точно рехнусь ко всеобщей радости. Сын такой лентяй! Никак его не заставить учится, умный вроде бы парень, но задания делать не хочет. Сначала потому, что не понимает, как их делать. Потом – потому, что все понял. И смысла делать упражнения нет никакого. Это если слушать доводы Дениса. Я вздохнула.
Как же хочется вечером насладиться покоем, сесть в кресло, вытянуть ноги, взять в руки книгу, пролистнуть несколько страниц и чтоб кругом – все довольны, никто не ругается, не кричит. Разве я этого не заслужила? Всегда работала с утра и до упаду, свекрови помогаю, исполняю все ее просьбы, о сыне забочусь. И все равно – только упреки. Денис считает, что я – ненормальная, строгая мать с повышенной тревожностью. Ну да, позвонить вечером и узнать, где он задержался на три часа – это не норма. Может, мне самой "пропасть" на пару дней? Пускай понервничает, тогда хоть что-то поймёт? Заодно отдохну.
Антонина тоже считает меня плохой матерью, якобы я совсем не забочусь о сыне – вещи ему не стираю, еду не готовлю. Весь холодильник забит едой, а донести вещи до машинки совсем не сложно. Что обо мне думает и говорит сыну Сергей – даже представить страшно.
В прежней школе считали, что я ужасно избаловала сына и все проблемы с ребёнком отсюда. И не объяснишь, что у Дениса и Антонины образовалась ОПГ. Один шалит, вторая его покрывает. Еще и меня пытается осудить. И балует Антонина внука без конца. Но виновата всегда-всегда я!
Может, я и вправду - ужасная мать? Раз все так кругом говорят? Может, и стараться не стоит? Буду платить за школу, скидывать немного денег на одежду и вещи, а с остальным пускай разбирается Антонина? Денис уже вырос, нет, для меня он все еще ребёнок. Но на самом-то деле это не так. Подросток, выглядит почти как взрослый мужчина. Хочет свободы, только ведет себя, как трехлетний малыш. Чуть что – басом кричит: «Мама! Помоги, защити, объясни». Пора ему повзрослеть. Я просто не стану этому мешать. Отдохну от своих материнских обязанностей. Возьму отпуск!
- Госпожа Галицкая, с вами все хорошо? - тихо пискнул водитель. Я подняла глаза. По всему салону разбежались красные огоньки моей магии, будто блёстки рассыпались на обшивке.
- Ой.
- Что это, вы не знаете? Господин Эстон предупреждал, что так может быть, но я не поверил.
- Вот и не верьте. Это блестки. Сейчас погаснут.
Я потянулась к своей магии, позвала ее обратно. В центре салона собрались искорки, слепились в огненный цветок, внезапно померкли, осыпались пеплом на обивку сидений. Лишь на секунду я успела увидеть черную розу, сгоревшую в собственном огне.
- Что это было? - просипел водитель, - Я вас чем-то расстроил?
- Не вы. Все уже хорошо. Я скоро вернусь, а вы пока отдохните, прогуляйтесь. Мой муж вам хорошо платит? - было непривычно называть Эстона своим мужем.
- Более чем. Я сначала не понял, когда он назначил надбавку за шалости жены. Думал по-всякому. Может, ну такая, капризная, что ли? Или, может, немного того. А вы? Ведьма?
- Хуже. Но и это тоже. Только не увольняйтесь, прошу.
- И не подумаю. С вами так интересно.
- Вот и хорошо.
Я прикрыла дверцу машины и пошла к парадной. Как жаль, что Аделаиды я больше не увижу. Почему так? И ведь она радовалась, когда меня встретила. Будто только и ждала того дня, чтоб передать все свое наследство другой. Более достойной, чем она сама? Нет, это вряд ли. Тогда, какой? Достойной своей матери? Эрты Форей боялись, она, похоже, и вправду была жестока. Вот и я такой становлюсь. Или уже стала? Жестокой и справедливой, как все настоящие дроу. Но разве я не имею права отстоять своего сына? Не имею права на спокойные вечера? Имею! И лучше стану жестокой, чем позволю вытереть о себя ноги. Так и так, меня все только осуждают. Теперь будет за что! Пора наконец-то начать оправдывать ожидания. И начну я с Дениса. Пора его как следует проучить.
Глава 26
Альер
Эстон бледен, он сидит на бревне у костра, с ним пытаются завести светскую беседу, но и это не удается. Угли трещат, пламя с жадностью накидывается на смолистые ветки, сыплет яркими искрами от восторга. Тянет дымком, печеным на огне мясом, теплым хлебом из жестяной печи, она совсем близко от нас. Кажется, здесь ее называют полевой кухней. Еще только стемнело, туман наползает на лес, холодный, промозглый. Но у костра довольно тепло, лицо обжигает жар, спину пронизывает холодный ветер.
Дроу прикрыл рукой глаза, отвернулся в сторону, а потом и вовсе поднялся со своего места, отошел от огня. И я его понимаю. Не знаю, зачем юный тем поссорился с матерью, но так вышло. А значит, Эстон не смог оправдать доверия эльтем Диинаэ. И совсем скоро наши статусы будут равны. Это, если Эстону повезёт. Он потерял почти все, согласно традициям дроу. Эстон отдал жене все свое состояние, преподнес дорогие подарки, обещал воспитывать пасынка, во всем помогать. И не выдержал испытания – обычной прогулки в лесу. Вот-вот потеряет то последнее, что у него осталось – свой статус, свободу и имя. Госпожа вправе дать новое имя невольнику. Это мне повезло сохранить свое, да и эльф тоже сохранил привычное себе имя.
Юный тем зол, жмется к родному отцу, отводит от меня взгляд. Он и не ест ничего, в отличие от Сергея. Даром, что мясо на костре удалось. Не зря я помог разворошить угли. Юноша голоден, бледен и, как будто, очень замерз. Эстон пытался вручить ему свое пальто, но тем наотрез отказался.
Единственный, кто способен смягчить гнев своей матери, зол на весь мир. И сделать с этим ничего невозможно. Как написала Эстону в своём письме Диинаэ? " Что нужно, чтоб продать свободного человека в рабство!? Его достаточно обвинить в пренебрежении семейным долгом?"
Буквы четко врезались в мою память. Угроза, явная, почти ничем не прикрытая. Будто эльтем не знает, что одного ее слова достаточно, чтобы кого угодно сделать рабом! И после этого грянул скандал. И я, и Эстон – мы оба слышали дерзкие слова юноши, его гнев, его недовольство новым отчимом. Дроу потеряет все, как только встретится с Диинаэ. Мы оба сознаем, что это – его последний вечер свободы.
Я поднялся с бревна, отряхнул свою куртку и руки. Мне, в отличие от Эстона, терять уже нечего, моя судьба и так в полной власти эльтем. От прошлого ничего не осталось, отца для меня нет, мать погибла, титул, сундуки золота... Судьба все отняла у меня, оставила только душу. Тело мое принадлежит эльтем, и сердце, кажется, тоже. Боятся нечего. Да и гнев Диинаэ направит, скорей всего не на меня. Не мне доверили юношу.
Эстона я нашел на берегу озера. Пронзительный взгляд будто взывает к пугающей глубине. Его серебристо-белые волосы разметал ветер. Стройный, грациозный, обреченный эльф. Все черты лица заострились.
- Быть может, тебе удастся объясниться с Диинаэ? И она не станет отбирать твою свободу.
- Дроу справедливы. Я заслужил это.
- Тем Денис ошибается. Эльтем это поймет.
- Дело не в этом, человек, - прозвучало слишком презрительно, - Меня обыграл Сергей. Это хуже, чем быть униженным. Я проиграл ничтожеству, даже не дроу, не тебе, аристократу. Нищему, жалкому мужчине, единственный талант которого – досыта есть за счет женщин. Он и сюда приехал за чужой счет, обобрал очередную дурочку. Я видел все его расходы по банковской карте. Он – нищий, безмозглый, ленивый. И я этому ничтожеству проиграл! Ведь он даже не маг! Я не достоин своей свободы. Не достоин считать себе истинным дроу.