Наложница. Жизнь на цепи (СИ)

— Кошка, оставайся здесь. — Проходя мимо вскочившей на лапы Сяомин, произнес Юйлун. Он мимоходом потрепал черную голову и вышел за порог покоев.
Сяомин молча уставилась в закрытую дверь и хлопала золотыми глазами. Как это её оставили в покоях? А как же сопровождение, ей ведь тоже интересно. Пантера понимала, что отныне Совет отошел на второй план. Подобные подозрения нужно обрывать на корню, расследуя как можно скорее. Вероятнее всего, Юйлун отправился в тюремный комплекс или в гарем. Только там он сможет лично руководить допросами и черпать информацию из первых уст. Однако это не утешало Сяомин, ей не терпелось запустить свой хвост во всё это дело. Разгадка её смерти была так близко, и в то же время недосягаема.
Пантера меряла шагами комнату, не в силах остановится. Её хвост бился о лапы, роняя дорогие нефритовые статуэтки и обходя осколки. Она даже не замечала, как пол медленно покрывается нефритовой крошкой. Тонкостенные изысканные фигурки со звоном падали и вторили мыслям Сяомин. Точно также звенели в ушах слова стражника, вспышки воспоминаний о наложнице Сэ и её прибытии в гарем. Может, тогда она что-то упустила? Её поведение изначально выделялось среди остальных новых девушек, словно она была уверенна в себе и своих силах. Но ведь семья Сэ не выделялась чем-то особенным, это точно. СЯомин ни разу не слышала упоминаний о сановниках или военных с подобной фамилией, значит, наложница происходила из простой семьи.
Мысли лихорадочно скакали в голове пантеры, не находя себе места. Казалось разгадка где-то рядом, только протяни лапу. Взвыв, Сяомин плюхнулась на мохнатую попу и тут же подскочила. В шкуру вонзились осколки, которые пантера ранее не замечала. Боль отрезвила, заставив прийти в себя. Почему она не подумала об этом раньше? Почему ей не пришла такая простая мысль в прошлом, да и сейчас так долго формировалась, плавая на поверхности?
***
Сяомин вырвалась из покоев, под палящее обеденное солнце. Она не заметила, как ей в след побежали слуги. Сколько же она потеряла времени, пока мучилась бессмысленными вопросами. Не может обычная девушка быть настолько наглой при вхождении в гарем, ей просто не хватит мужества на это. Каждая из новеньких, за исключением девушек из знатных родов, не могла похвастаться знаниями и манерами. Эта же наложница с самого начала была уверена в себе, умела читать и писать, что уже являлось редкостью. Сяомин просто выпустила это из виду, поглощенная заданием Юйлуна и своими переживаниями.
Наложница Сэ изначально имела преимущество перед остальными, пользуясь неожиданной добротой матроны. Кто ещё был замешан? Слуги, евнухи, кто? Заговор ведь не строится на ком-то одном. Нужны десятки, а то и сотни заговорщиков, которые будут плавно подстраивать случайности и в конечном итоге изменят положение в гареме. Когда все началось? Год или два назад? А может все пять? Сяомин бежала со всех лап, улавливая слабый аромат Юйлуна среди дворцовых зданий.
Ей не хватало воздуха, несмотря на прохладный ветерок ласкающий шерсть. Шерсть, что вставала дыбом от мыслей о заговоре против Повелителя. Пантера понимала, что скорее всего стала случайной жертвой на пути к исполнению злого плана. Её смерть не нужна была заговорщикам, однако заставила их притормозить на время. Затаиться, пока страсти в гареме и дворце не утихнут. Ведь попытайся они навредить в это время, шансы на успех значительно снижались. Сяомин превратилась в маленький камешек, который повлек за собой обрушение целой плотины.
Стены гарема и дворцов проносились мимо, как и сотни незнакомых лиц слуг. Она вспомнила, где видела того евнуха. Узнавание пришло внезапно, словно кто-то добродушно вставил недостающий кусочек мозаики в картину. Парнишка, тогда он был моложе и живее, прислуживал несколько лет наложнице из рода Юн. Она продержалась недолго, сгорев в родовой горячке и больше Сяомин не видела её слуг по близости. Однако именно этого евнуха приставили к наложнице Сэ, когда стало известно о её возросшем положении. Он сопровождал её, следуя по пятам и постоянно скрывался в тени остальных. Словно искусный кукловод, играющий роль марионетки.
 
Мрачное предчувствие чернильным облаком нависло над пантерой, сопровождая её в гонке по дворцу. Возможно, не только в гареме зрел заговор. Точнее, тут Сяомин крепко задумалась, даже в Заповедном лесу произошло то, чего раньше не бывало. Порождение демонов взялось именно тогда, когда туда поехал Повелитель. Нет, само присутствие Юйлуна было ожидаемо. Он из года в год посещал охоту, однако никогда прежде за стеной заповедника не встречали демонических монстров. Кто-то намерено загнал туда эту тварь, в надежде убить Повелителя. Кусочки медленно вставали на места, поражая своими масштабами. Чтобы было, если Сяомин не смогла переродиться? Кто смог бы спасти этого несносного мужчину, вырвав из лап монстра?
Неужели Боги специально дали ей этот второй шанс, дабы она помешала чудовищному плану? Думать об этом не хотелось, ведь тогда вся её жизнь оказалась лишь иллюзией. Без права на собственные решения, словно на цепи у высших существ, наделенных безграничной властью. Боги жестоки, как и демоны. Разница только в том, что Богов считают добродетелями и покровителями Среднего мира. Но кто же в праве вот так играть человеческими жизнями? Демоны хотя бы изначально не дают надежд и обещаний, у них всё просто — жизнь смертного не имеет ценности.
Аромат Юйлуна становился всё сильнее, и пантера уперлась в стену гарема. Не раздумывая, она в прыжке влетела на стену, загоняя острые когти в камень и карабкаясь наверх. Всего пара мгновений и вот она на той стороне, оглядывается по сторонам. Пустующий уголок, скрытый кустами и деревьями от посторонних глаз. Сяомин не помнила, кому принадлежит этот дворец, даже названия его не знала. Однако запах Повелителя вел именно сюда, а значит она пришла куда следует.
Откуда-то из далека доносился скрежет металла, стук клинков или что-то подобное. Сердце бешено забилось в груди пантеры, когда она рванула в ту сторону. Боясь не успеть, она молила бездушный Богов о милости. До последнего Сяомин не хотела верить, что мятежники осмелились напасть посреди белого дня. Они столько времени скрывались, вынашивая план, и вот на тебе. Выползли наружу, подобно ядовитым змеям, чей покой потревожили. Когда пантера вылетела на площадку перед скромным дворцом, ей сразу бросились на глаза, сражающиеся Юйлун с братом и толпа наемников.
Десяток одетых в темные одежды мужчин, теснили пятерых стражников вместе с Повелителем и Юншэном. Силы наемников несколько уступали, однако на их стороне был перевес. Сяомин не раздумывая, бросилась в атаку. Не сбавляя скорости прыгая на спину одного из противников, что ближе всех находился к Юншэну. Под весом крупной пантеры, наемник рухнул на землю. Кошка тут же разорвала его спину и шею, заливая мелкие камушки алой кровью. Отряхнув лапы, пантера бросилась на следующего, который попытался напасть на Юйлуна со спины. Вцепившись клыками в руку с мечом, Сяомин принялась остервенело мотать головой из стороны в сторону. Брызги полетели во все стороны, подобно каплям дождя.
Всё, о чем думала Сяомин, это поскорее закончить бой. Её не интересовало, почему так мало стражи вокруг Повелителя и куда пропали все слуги. Это не имело значения, ведь мятежники явно продумывали ситуацию на несколько ходов вперед. Всё это — чей-то план, от начала и до конца. Пантера одолела уже троих, когда появились новые наемники. Пятерка затянутых в черное явилась из здания дворца, выбивая двери и моментально врываясь в гущу боя. Они были сильнее, выносливее и здоровее прежних. Пантера ощущала, как по их телам течет ци. Они все имели духовные инструменты, их знания превосходили обычных странствующих воинов. Это плохо, очень плохо.
От одного исходил смутно знакомый запах, который пробивался сквозь пропитанные чем-то одежды. Запах незнакомых трав перебивал естественные ароматы наемников, однако именно этот мужчина выделялся. Может виной тому глаза, блестящие в прорезях маски на лице. Однако он стал центром внимания Сяомин, которая даже отвлеклась от разрывания очередной жертвы. Принюхавшись, она расширила глаза в удивлении. Тот самый, в лисьей маске посреди шайки разбойников и работорговцев. Просвещенный, способный подавлять остальные духовные инструменты.