Сломанный мир (СИ)

Потом наконец пришло все остальное — и вина, и стыд, и прочее — и он заплакал. Задрожал. Когда он полностью осознал то, что только что случилось — нет, нельзя говорить «случилось», словно это произошло само собой, ведь это он сделал, — его вытошнило. Он еще ничего не успел съесть в этот день, так что рвало его в основном водой и какой-то слизью. Он умылся, но его снова вывернуло наизнанку. Он умылся еще раз, очень тщательно — долго продолжал снова и снова окунать в воду пруда лицо, тер его, словно пытаясь отчистить какую-то невидимую грязь, хотя было понятно, что смерть он никогда не сможет оттереть. Как он мог такое сделать? Всего несколько минут назад Юкиёси был жив, а теперь его нет. Ведь можно было, наверное, с ним поговорить откровенно, объяснить... Или еще раз запереть в башне — если не поймет. Отослать в какую-нибудь дальнюю провинцию. Всегда есть пути, которые длиннее, труднее, но правильнее. А теперь его брата нет, и ничего уже не изменить, не исправить. Он убил Юкиёси, чтобы защитить свою Страну Дракона. А теперь нет ни того, ни другого...
Раздался странный звук — словно приглушенный удар колокола: звон, вибрация, шепот. По поверхности пруда пошла рябь. А затем из воды выскользнула темно-бирюзовая чешуйчатая лента и мягко обхватила его руку. Какое странное существо: перепончатые уши, разветвленные рожки, до комичного длинные усы; глаза — словно черные блюдца, полные звезд. Дракон, это дракон. Юкинари ойкнул и с осторожным восторгом дотронулся до одного из рожек.
Существо заговорило с ним — его пасть не двигалась, Юки просто слышал слова у себя в голове.
— Здравствуй.
У дракона оказался тихий, ломкий голос — как у подростка.
— Здравствуй, — ответил Юки.
— Ты поступил неправильно.
Юки промолчал. Он мог бы сказать: да, я уже знаю, я никогда не поступлю так снова, прости меня, — но слова застревали у него в горле, потому что уже не у кого было просить прощения.
— Юкиёси был плохим человеком, — утешающе сказал голос в его голове. — Никто не будет о нем грустить.
— Я тоже плохой человек, — прошептал Юки.
— Неправда, — твердо сказал дракон. — Иначе я не показался бы тебе.
— Обо мне тоже никто не будет грустить, когда меня не станет.
— Тебя просто пока никто не знает как следует, — сказал дракон. — Но тебя обязательно полюбят. И будут грустить.
Юки было приятно, что дракон его жалеет, но он не особенно ему верил.
— Полюбят? Не знаю. Ведь единственное хорошее, что у меня было — это Страна Дракона. Но там все умерли, в ней теперь только снег и кости... Я не знаю, за что еще меня можно любить.
Дракон ободряюще обернул хвост вокруг его мизинца.
— Тебя будут любить все, кто захочешь. Вот увидишь, ты не всегда будешь один, — с глубокой уверенностью пообещал он.
.
Тело Юкиёси в конце концов всплыло, и его нашли. Оно пролежало в воде слишком долго, так что придворные медики, осмотрев его, не смогли сказать ничего определенного. Была эта смерть случайной или нет — все говорили разное. На Юкинари стали посматривать с опаской, но никто не отважился ни в чем его обвинить. Даже левый министр Исэ-но Акахито, который, очевидно, был расстроен, что погиб именно тот из принцев, на которого он имел влияние.
Юкинари министр Исэ-но Акахито не нравился — не по личным причинам, а по вполне объективным: когда Юки начал складывать кусочки сведений о придворных интригах воедино, то понял, что Акахито играет во всем этом далеко не последнюю роль.
Он по-прежнему не знал, как можно улучшить жизнь дворца и своей страны, но теперь верил, что это возможно. Для начала ему надо было с кем-то откровенно поговорить об этом — и он выбрал единственного человека, кому хоть немного доверял: генерала Накатоми.
Раньше Юки казалось, что ужасно сложно устроить беседу с человеком, которого не знаешь, но те самые знания о культуре и придворном этикете, которые он послушно впитывал все это время и которые считал совершенно бесполезными, подсказали ему, что все довольно просто: он послал Накатоми в подарок ирис, символизировавший верность императорской семье, а генерал в ответ учтиво пригласил его в гости: скорее формальность, но Юки охотно принял приглашение.
 
Правда, вести разговор наедине — без толпы советников — его никто особенно не учил, и Юки чуть ли не с порога выпалил:
— Я знаю, что вы преданы моему деду. Говорят, он болен и... все сложно. Я пришел, чтобы...
Он запнулся, потому что старый генерал согнулся в одном из традиционных поклонов. Закончить приветствие Юки не дал — быстро подошел к нему и сказал:
— Не нужно, не кланяйтесь, вы ведь уже немолоды — я освобождаю вас от трех поклонов...
Накатоми распрямился и с интересом посмотрел на Юки.
— Благодарю. Чем я обязан визитом, ваше высочество?
— То, что я сейчас скажу, прозвучит глупо... но я буду благодарен, если вы поможете мне разобраться. Дадите советы. Что мне делать, кому доверять...
— Как я могу сказать, что вам делать? Вам лучше знать, чего вы хотите... — протянул старик, разглядывая Юки. — Скажите мне — вы любите Рюкоку?
Юкинари смешался. Он не хотел врать. И не мог определенно сказать, что он чувствует к стране, которой ему выпало править. Может быть, жалость?
Он не был уверен, что стоит рассказывать этому — совершенно чужому, если подумать — человеку о своей воображаемой Стране Дракона, ведь прежде он никому, кроме Юкиёси, не рассказывал о ней, — но все-таки сказал:
— Я бы хотел, чтобы наша страна стала похожа на ту, о которой я... — Он решил все-таки немного покривить душой и закончил фразу не так, как хотел: — ...Мечтал... ну, знаете, в детстве.
И замер, ожидая, что этот человек посмеется над ним или, хуже того, останется безучастным. Но старик доброжелательно сказал:
— Это хорошо, когда в душе есть убежище, где можно укрыться. Но не стоит запираться там навсегда. Вы могли бы сделать много хорошего для настоящих людей.
Юки хотел сказать Накатоми, что люди, которые живут — жили — в его стране, ничуть не менее настоящие, чем те, которые населяют дворец, и что больше всего на свете он желает вернуть, воскресить их... Но он решил, что этого генерал Накатоми точно не поймет.
— Я не сумасшедший, — сказал он в ответ не то на реплику генерала, не то на собственные мысли.
— Я знаю, — серьезно ответил старик.
— Правда? — искренне удивился Юки. — Потому что я иногда... вижу и слышу разные вещи... то, чего, скорее всего, нет. Но я знаю, что на самом деле их нет, — быстро добавил он. — И я правда хочу стать хорошим правителем... лучше, чем...
Он подавился последним словом — не мог произнести имя брата вслух.
Генерал Накатоми отвел глаза — видимо, тоже вспомнил о Юкиёси; но потом вновь посмотрел на Юкинари, и ни его понимающий взгляд, ни интонация не изменились.
— Думаю, вам нужен советник.
Юки подумал, не может ли маленький дракон из пруда быть его советником. Нет, вряд ли, дракон мало что знает о жизни дворца и страны. К тому же, возможно, он просто плод его воображения.
— А вы не можете быть моим советником?
— Я военный, и хотя моя семья и благородна, но военных не очень-то жалуют при дворе. К тому же, как вы сами заметили, я стар, почти как ваш дед-император. Но я знаю пару хороших и честных людей, которые помогут вам в этом деле больше, чем я. Во-первых, есть человек, который сейчас служит губернатором в одной из южных провинций — он с радостью вернется ко двору, если сочтет вас достойным преемником императора...
Накатоми назвал ему несколько имен и дал еще несколько советов, Юки внимательно слушал и все запоминал.
Уходя, Юки сказал:
— Спасибо, что верите в меня. — Ему вспомнилось, как архивариус назвал его безумцем, и старая обида всколыхнулась в нем .
Старик генерал усмехнулся.
— Наша страна не так богата, чтобы мы могли позволить себе выбрасывать сломанные вещи. Не знаю, доводилось ли вам, живя во дворце, видеть склеенную золотым или серебряным лаком посуду?.. Мы чиним разбитое и сломанное, и при некотором везении вещи эти становятся даже красивее, чем прежде...