Сломанный мир (СИ)

— Будешь много знать — скоро состаришься... — начал даос, но Гэрэл оборвал его:
— Ты не знаешь. Тогда скажи мне другое: что находится за Пустошами?
Господин Лис молчал.
— Ты и этого не знаешь, — с какой-то мрачной радостью сказал Гэрэл. — Ты знаешь не больше моего. Хоть ты и мнишь о себе невесть что, всё, что ты умеешь — это делать пустые тела без души. Так себе умение, я тебе скажу.
Лицо Господина Лиса на миг перестало казаться насмешливой маской, какие-то нормальные человеческие чувства мелькнули на нем — обида, неуверенность?.. Впрочем, даос тут же усмехнулся снова:
— Ты поэтому едешь на Юг? Надеешься найти там отгадки?
В его глазах блестел интерес. Гэрэл все это время гадал, почему Господин Лис вдруг решил заговорить с ним, почему так внезапно переменился к нему. Возможно, он, услышав про поход на Юг, решил, что Гэрэлу известно что-то, чего он сам не знает?
Лисы ведь любопытны. Гэрэл понадеялся, что прозвище Ху-сяньшена оправдает себя.
— Я отвечу на твои вопросы, если ты ответишь на мои, — предложил он.
— Вряд ли ты сможешь рассказать мне что-то, чего я не знаю, — хмыкнул Ху-сяньшен, но по его лицу Гэрэл видел, что он заинтересован. Наконец он неохотно сказал: — Ладно... Если хочешь поговорить — пойдем, что ли, ко мне, не в коридоре же стоять...
По дороге он предупредил:
— У меня, правда, немного неубрано.
Это было очень осторожное описание для той помойки, которую, как хорошо помнил Гэрэл, представляло собой жилище Господина Лиса. Гэрэл хотел было едко сказать, что он уже видел его, но вовремя спохватился и промолчал.
Ху-сяньшен по-прежнему делил свои покои с огромным количеством кукол: они сидели на полках, на кровати, на столе. Конечно же, они находились не на тех местах, где были, когда Гэрэл видел их в последний раз (еще бы — сколько времени прошло с тех пор!), и легко было представить, что в отсутствие гостей куклы перемещаются по комнате, ведут какую-то свою тайную жизнь. Куклы никогда не пугали его — слишком много реальных ужасов окружало его с самого рождения, чтобы еще и запугивать себя выдумками про неодушевленные предметы — но Гэрэл был готов покляться, что некоторые из кукол в самом деле смотрят на него.
— Садись.
Стульями Господин Лис так и не обзавелся — видимо, гости к нему приходили нечасто. Гэрэл сел на кровать. На кровати лежало вязание: спицы и маленький, кукольный незаконченный наряд в юйгуйском стиле. Зрелище это находилось где-то посередине между «мило» и «жутковато».
— Любишь вязать?
— Люблю кукол. Людей — не очень. Ты это хотел спросить?
— Нет...
С чего начать? Любой разговор с даосом состоял из шпилек, которые Гэрэл постепенно привык пропускать мимо ушей, загадок и недоговоренностей. Чтобы собрать хотя бы какие-то крупицы информации, он должен задавать как можно более конкретные вопросы.
— Почему ты служишь Токхыну?
— А разве не очевидно? Развлекать его беседами о долголетии — не такая уж высокая цена за мою безопасную и беспечную жизнь тут. А вот зачем ты ему служил столько времени? Вот каким вопросом стоило бы задаться.
Обидно, но, увы, абсолютно справедливо... Гэрэл, конечно, надеялся услышать более развернутый ответ: чего на самом деле хочет Господин Лис, стремится ли к власти, верит ли сам той ерунде, которой пичкает Токхына, что думает о богах и их непонятной игре (и последнее по списку, но не по важности: действительно ли эти куклы в комнате живые?) — но понял, что на самом деле все это его не слишком интересует. Да и не ответит ему на эти вопросы Господин Лис, хоть и обещал быть честным: преподнесет какую-нибудь очередную загадку или отшутится.
— Зачем ты воскресил Юкинари?
— Было интересно, что получится. И, надо сказать, вышло гораздо лучше, чем я ожидал! К тому же он все равно был уже мертв.
В голосе волшебника не было ни тени сочувствия к судьбе Юкинари, словно речь шла о каком-нибудь зверьке из лавки чучельника... Тем не менее, этот ужасный человек был для Гэрэла последней надеждой — и он задал свой главный вопрос, надеясь, что голос не выдаст всей степени его волнения:
 
— Ты можешь вернуть ему душу?
— Даже если и мог бы, зачем мне это делать?
Гэрэл был обескуражен такой наглой откровенностью, но попытался подавить злость. Господин Лис наблюдал за ним, забавляясь.
— Но это возможно? — терпеливо спросил Гэрэл.
— Думаю, да, — неохотно признал даос. Гэрэл зацепился за это «думаю»: видимо, Господин Лис умел меньше, чем ему хотелось бы.
— Как?
— Найти кого-то, кто это умеет, или самому стать этим кем-то, — растолковал ему даос, будто двухлетнему ребенку.
— Ты хоть что-нибудь дельное скажешь или нет? Я устал от недоговорок.
— А я люблю недоговорки. Разве не забавно, когда никто ничего не понимает? — рассмеялся Господин Лис, а Гэрэл почувствовал почти непреодолимое желание закатить глаза: как ребенок, ей-богу…
Наконец Господин Лис сжалился над ним:
— Его душа все еще привязана к телу, но заблудилась. Тебе нужен тот, кто умеет ходить по мирам-внутри-сердца. Но я тут тебе не помощник. У снов и душ странные законы, и, по правде говоря, мало кто их понимает.
— Но если у меня получилось попасть во сне в этот мир с морем и скалами и встретиться там с тобой, это значит, что я...
— Нет. Это не значит ровным счетом ничего. Люди могут иногда попадать в свой мир-внутри-сердца, но сновидцем это тебя еще не делает, и не мечтай. Я же говорил тебе: ты — просто человек.
— Но моя мать... она была яогуай — такой, как ты. Почему тогда я...
До этого момента Гэрэл отваживался рассказать о матери лишь двум своим самым близким людям — Юкинари и Джин-хо, но Господин Лис вовсе не оценил его откровенность, отмахнувшись от его слов, как от каких-нибудь скучных новостей о моде:
— Знаю, знаю, кто-то из родителей был яогуай, это только слепой не увидит. Но детияогуай — просто люди. Нельзя родиться яогуай. И сны для тебя всегда будут просто снами. Ты, конечно, можешь попробовать обучиться сновиденным практикам, но ничего у тебя не получится.
«Нет, еще рано сдаваться. Кто знает, вдруг человек может стать... кем-то большим?..»
На самом деле этот вопрос еще не успел оформиться тогда в его голове, в тот момент это была лишь тень мысли, предчувствие.
— Еслияогуай нельзя родиться, откуда тогда...
— Нет! — нетерпеливо воскликнул Господин Лис. — Все, хватит вопросов. Теперь моя очередь. Так зачем ты едешь на Юг?
— Честно говоря, я... не знаю, — признался Гэрэл. — Я действительно хочу отправиться в Пустоши... Но я не знаю, что там искать. Даже приблизительно.
Господин Лис поверил ему не сразу. Ему — да и кому угодно — было сложно представить, что можно отчаяться настолько, что даже самый призрачный шанс, который обещала неизвестность Пустошей, окажется предпочтительнее глухой пустоты, окружавшей Гэрэла в этом мире.
А когда поверил — разумеется, рассердился:
— Ты обманул меня! А я купился, подумал, что ты в самом деле что-то знаешь... Уходи. Я занят.
Его гнев выглядел так по-детски, что Гэрэл не сдержал улыбку; а еще он вдруг обратил внимание, что они примерно одного роста, хотя раньше Господин Лис казался ему очень высоким.
— Извини, я не хотел тебе врать. Послушай меня. Я уезжаю и, возможно, не вернусь из этого путешествия...
— Я буду только рад, — сообщил Господин Лис.
— Давай заключим сделку, — продолжал Гэрэл. — Окажи мне одну услугу: убеди царя послать Юкинари вместе со мной.
— И зачем мне тебе помогать? — презрительно сказал даос.
— Если ты мне поможешь, обещаю, что вернусь и расскажу тебе, что увидел.
— Ерунда. Ни один человек еще не пересекал Пустоши.
— Ни один живой человек. Если не получится у меня — получится у Юкинари.
В глазах Господина Лиса вновь появился интерес. Он все еще был обижен, поэтому сказал:
— Благодарю за идею, но ты мне не нужен. Что мне мешает создать еще одного живого мертвеца и отправить его за Пустоши? — но прозвучало это не слишком уверенно.