Следующая станция – Луна (СИ)

Теперь можно посылать на «Обь» короткий сигнал, означающий, что первый пункт приказа выполнен. Далее связаться с лунной орбитальной группировкой, включиться в общую сеть и перейти под командование «Резидента».
«Нетопырь» отправляет радиоимпульсы в пространство вокруг Луны, пользуясь длинноволновым передатчиком, чтобы охватить наибольший сектор пространства. Первый отклик Ника фиксирует через полминуты, микросекундный анализ данных — и в нужную точку неба разворачивается рефрактор коротковолнового передатчика. Снова анализ полученных данных, и антенна приводится в режим стабилизации направления в нужную точку на небе.
  
После сеанса связи с «Резидентом», проведённого в момент пролёта над ним, Ника приступает к выполнению самой долгой части общего приказа: контроль окружающего пространства.
Нике придётся делать это долго, очень долго. Адская и сводящая с ума работа для человека, плёвая для андроида. У него нет терпения, которое может закончиться. Программный цикл ожидания может крутиться сколько угодно, пока не получит сигнал прерывания.
13 октября, четверг, время мск 20:10.
Лунная орбита, патрульный «Нетопырь».
Самая важная проблема в любой войне — распознавание свой/чужой. Ника передает изображение, полученное с напряжением всех оптических возможностей, «Резиденту». Надписи на новом объекте не распознаются. Все андроиды двуязычные, владеют только русским и английским. Зато дежурный по «Резиденту» идентифицирует китайские иероглифы.
Следует запрос на «Обь», на следующем витке приходит инструкция, и согласно ей «Нетопырь» делает первую коррекцию.
Через три часа «Нетопырь» приближается к «Тианду-8» почти вплотную, на пять метров. На этот раз «жало» не двигается. Вместо него на полную мощность включается радар на самых коротких волнах. Никаких видимых повреждений спутнику не наносится, и через три минуты «Нетопырь» меняет орбиту так, чтобы пролетать над «Резидентом».
15 октября, суббота, время мск 10:15. Второй день лунной ночи.
Луна, координаты: 36о в. д., 78о ю. ш., база «Резидент».
Дробинин.
— Теперь мы в два раза больше сена накосим для нашего «Росинанта», — радостно гыгыкает Куваев при виде двух новых Карин.
Мы привыкли, как привыкают к хорошей погоде, которая радует каждый день и очень долго. А вот понаприлетевший второй состав, выгрузившись из «Челнока», охотно веселится. Два геолога, два энергетика и два биолога. По основной специальности. Геологи одновременно химики, один из биологов врач, а энергетики на все руки мастера.
— Почему не в три, у вас же тоже есть? — переговариваемся на пути к «Росинанту».
— Она инвалид, у неё ножка болит, — Куваев с ответом не тормозит.
После того случая, падения в провал, наша Карина в работоспособности не потеряла, но фиксирующий зажим на правой лодыжке носит постоянно. Пару царапин на теле заклеили пластырем.
Мне почему-то думается, что я больше всех рад пополнению. Очень хочется домой, долгие командировки неизбежно вызывают сильнейшую ностальгию. Это Куваеву всё равно, лишь бы его Карины и Анжелы были рядом.
Приходим мы в жилой сектор, ребятам после трёхсуточной невесомости надо восстанавливаться. Всех трёх Карин отправляем в кают-компанию наверху, им надо посекретничать. Своё любопытство, как они это делают, прячу.
— Карина, установи связь с Никой, — командует вслед «девушке» сменный капитан Паша Савельев и отвечает на наши удивлённые взгляды: — Ника — третья модификация андроидов, специализация — пилот. Осталась на борту.
Переглядываемся с пониманием. Нике, как и другим её товаркам, ничего для счастья ненужно, кроме источника питания. У меня понимание неполное, надо будет спросить потом, как Карины распознают, к кому обращается командир.
Дорогим гостям не ленимся сделать натуральный кофе, Панаев радостно «угрожает» сводить их завтра в баньку, чем вызывает неподдельный энтузиазм. Наверное, прошито на глубинном уровне в психологии русского человека. Как только поставил на новом месте баню, территорию можно считать если не освоенной, то своей.
Смотрим на экран. Их вообще-то два, на противоположных сторонах, приходится делиться на две группы. Но они запараллелены, и комментарии командира сопровождают оба видеоизображения. Сейчас на них провал, так травматично обнаруженный Кариной.
— Мы поставили над ним купол-сферу. Основание заглублено в грунт на метр и закреплено на ряде свай по периметру. Пещера по ширине около десяти метров, поэтому диаметр купола в два раза больше. Поставили шлюзовую камеру, — лекторским тоном вещает Панаев.
Гости слушают внимательно и сдержанно. Элемент культуры, корнями уходящий в студенческую пору. Не торопись задавать вопросы, ответы могут прийти в следующей фразе. На экране тем временем возникает сюрреалистическая картина, вызвавшая у гостей дружный вздох.
— Не знаю, как назвать эти структуры, — не только Панаев, мы все затрудняемся.
Представьте клубок ниток, но с сечением переменным по форме и размеру, вперемешку с обрывками ткани, с вкраплением утолщений. Бросьте его в воду и заморозьте. Вот примерно такая картина и выходит. Кстати, это основная версия…
— Скорее всего, в этом месте близко к поверхности находился ледник. Лёд под воздействием вакуума сублимировался, все мелкие песчано-пылевые фракции остались. Когда мы там проводили тщательную разведку, почти всё обрушилось. Да и сама провалившаяся туда Карина, как видите, изрядную дыру проделала.
На экране меняются кадры. Отдельные снимки в таких случаях рассматривать проще, чем ролики.
— Кстати, мы нашли тот самородок, который увидела Карина и из-за которого провалилась. Предположительно выброшен как раз из кратера Дробинина.
На экране тот самый камень с золотыми прожилками и вкраплениями. Химический состав соответствует тому месторождению.
— Химический анализ этой паутины обнаружил следы воды, что подтверждает версию испарившегося подземного айсберга. Глубина достигает двадцати пяти метров. Мы предположили, что глубже могут обнаружиться другие скопления льда, поэтому и поставили купол, чтобы предотвратить улетучивание.
— А если других айсбергов не будет? — Савельев задаёт точный вопрос.
Ответ на него тоже есть:
— Ничего страшного. Нам сказали, что геологам нужны шахты глубиной хотя бы в несколько десятков метров, вот и будет для них база. Они смогут там работать, не опасаясь солнечных вспышек.
Не скажу насчет сена, но работы удвоенным числом мы точно сделаем намного больше. Подземная база уже вырезана в скальном грунте. А ребята привезли легирующие металлы для выплавки прочной стали. Вольфрамовую полосу на внешние слои маховика (накопителя энергии) обещали подбросить позже. Маховик этот станет главным стабилизатором напряжения на базе. Своего рода конденсатор, сглаживающий скачки напряжения при подключении мощных энергопотребителей. Сердце энергосистемы и резервный источник, короче говоря.
Вращаться на базе будет не только огромный маховик, но и жилой сектор, задуманный по той же схеме, как на «Резиденте». Когда он заработает, комфорт жизни вплотную приблизится к земным условиям. Не как на райских островах в тропической зоне, разумеется. Но и не в настолько жёстких, как на полярных станциях.
На следующий день принимаемся за изготовление ещё одного броненосца. Куваев, гораздый на выдумки, предложил имя «Бонифаций». Савельев не согласился и захотел не такой легкомысленный вариант — «Буцефал». Куваев сделал ход конём, однако проиграл. Хотя красиво.
  
— У моего варианта есть сокращённый вариант: Боня или Бонни. По-моему, классно!
Савельев мрачно замолчал, не в силах подобрать красивый и короткий вариант. Буц? Бутс?
За него это сделал Куваев, а общий смех утвердил вариант сменного командира:
— Бусик!!! — и после фирменного гыгыканья добавил: — Или Буся.
Почему-то Паша не выглядел довольным своей победой.