Следующая станция – Луна (СИ)

Заглубленность моего плавильного цеха тоже ради защиты. Купол какую-то долю радиации задержит, как и аргоновое наполнение, пусть всего на одну десятую атмосферы.
Возни мне хватает до самого вечера.
Вечером в кают-компании смотрим видеоотчёт, скомпонованный Куваевым.
Главный элемент космодрома — стартовая, она же принимающая площадка. Ровная и без мусора. Просто так ракету рядом с нами посадить можно. Только при этом камешками и песком засыплет. Броневому корпусу «Резидента» на это начхать, а вот хрупкие «подсолнечники» такого надругательства точно не выдержат. Можно металлом покрыть, но металла пока нет. Поэтому применяем другую технологию, действие которой сейчас и наблюдаем на экране.
  
Ярко светится крупный булыган, через какое-то время начинает оплывать. Безжалостный сконцентрированный пучок солнечного света неумолимо накачивает камень жаром. Булыжник поддаётся, слой за слоем стекает вниз, наконец, он весь превращается в лужицу размером примерно двадцать на тридцать сантиметров.
— Согласно показаниям пирометра развивается температура до двух тысяч ста градусов по Цельсию, — лекторским тоном комментирует Панаев.
Далее смотрим, как Анжела передвигает прозрачный диск в сторону. Девушка вполне освоилась, даже не скажу, кто из нас увереннее себя чувствует на Луне, она или мы. Хотя пологие дуги всё равно на спине носит. Вряд ли ей грозит что-то серьёзное при падении, но аккумуляторы могут пострадать.
Стройная фигурка в белоснежном комбинезоне идёт дальше, сдвигает другой прозрачный диск, диаметром заметно больше её роста. Это линзы Френеля. Собирающие линзы. По функционалу точно такие же, как обычные лупы. Сам в детстве баловался выжиганием на дереве в солнечную погоду. Вот с такими линзами Анжела и возится.
— А солнечные вспышки ей не страшны? — спрашивает Сафронов. Все ожидающе глядят на Куваева.
— Не знаю, не испытывал, — вздыхает Куваев. — По идее, её стоядерный процессор и пять терабайт памяти хорошо защищены.
— И как они защищены?
— Броневой титановый корпус с толщиной полтора-два сантиметра. Замаскирован под рёбра и грудину.
— У неё что, мозг в груди? — больше всех поражается Дима. — А в голове что?
— В голове сами знаете что. Речевой аппарат, слуховой аппарат, вестибулярная система, оптическая система с модулем распознавания образов, оперативная память. Аналог видеокарты и звуковой карты в офисных компьютерах. Кстати, череп тоже титановый.
— Титаническая девушка, — бормочет Сафронов.
— А я думал, что в груди — пламенный мотор, — высказываю «разочарование».
— Главный мотор у неё в другом месте, не скажу в каком, гы-гы-гы, — гогочет Куваев. — А её грудь это радиатор. Так что она во многих смыслах горячая девушка, гы-гы…
Меж тем упомянутая девушка на экране, передвигает все пять линз и, нацелив их на очередную кучку, прячется за белым тентом. От солнца ей тоже надо защищаться. Чтобы её заморозить, надо постараться, и радиации она не боится, но вот перегреться может.
Мы все надеемся, что за лунный день площадка из сплошного камня у нас будет.
— А я в баночку из-под тушёнки семечко лимона посадил, — мечтательно закатывает глаза Дима Карнач.
— И где землю взял, — удивляются все, но спрашивает Сафронов.
— Нигде. Лунного песка насыпал.
— Поздравляю, — говорю совершенно серьёзно, но парни почему-то посмеиваются. — Первый в истории человечества эксперимент: выращивание земных растений в лунном грунте. Веди записи, на диссертацию не хватит, но на научную статью потянет.
— Кстати, ребята, — что-то вспоминает командир. — Пишите заявки, кому что нужно. Тебе, Дима, так понимаю, гумус нужен?
— И комплект удобрений всех видов.
— Лунный реголит сам по себе комплексное удобрение, — замечаю я. — Там и магний, и железо, и кальций.
Мне тоже кое-что надо заказать, берусь, как и все остальные, за карандаш.
4 июня, суббота, время 08:10.
Байконур, военный полигон Агентства.
— Неплохо вроде идут, — комментирую разворачивающиеся события, не забывая уминать кашу с мясом.
Сегодня завтракаю вместе с капитаном Ерохиным в полевых условиях. Принимает зачёт по тактике у будущих возможных новобранцев.
— Может дать очередь из пулемёта поверх голов, — задумчиво предлагает Тим.
— С ума сошёл⁈ Краёв не видишь, это ж дети! — делаю вид, что принимаю его слова всерьёз.
Тим гмыкает насмешливо.
Это действительно дети. Юноши, если точнее. Из старших классов. Десятиклассники и половина девятиклассников. Вторая половина ещё экзамены сдаёт. Сдавшие присоединились к старшим однокашникам.
Военно-полевые сборы в рамках начальной военной подготовки мы организовали с размахом. Сразу решили не ограничиваться пятью днями, положенными по программе, а устроить полноценный КМБ (курс молодого бойца). За каждым закрепили карабин, как личное оружие. Пострелять дали только в конце недели, это было вчера. А сегодня тактические занятия. Атака на позиции противника. Взвод довольно технично развернулся в цепь и теперь неуклонно и грозно надвигается на нас. Каждый знает, кто он, первый или второй. Пока первые бегут вперёд зигзагами, вторые «прикрывают» их из положения лёжа или сидя. Затем первые залегают, бегут вторые. По флангам неторопливо фланирует пара сержантов. Все в панамах и форме песочного цвета.
— Надо бы дать им патроны и мишени установить, — говорю я, скребя ложкой по дну котелка.
— Чтобы они друг друга перестреляли? — фыркает Тим презрительно.
На этот раз он прав.
— Та-дах! Та-дах! — азартно и смешливо подбежавшие к позициям «бойцы» берут нас на мушку.
— Видел? — Тим кивает в их сторону, согласно вздыхаю. Нарушают железное правило не направлять оружие на людей даже в шутку. Хотя с другой стороны, учения же, а мы — условные противники.
— Строиться! — Тим смотрит на молодых сержантов.
По традиции самыми молодыми занимаются только что навесившие лычки на погоны младшие командиры. Пока только по две полоски.
— Твёрдая четвёрка, — безапелляционно объявляет Тим строю парней. — Кто-то медлил, пару раз видел, что кое-кто не дал себе труда переместиться вбок после занятия позиции. Не буду показывать пальцем, это сержанты сделают. Примерные потери убитыми и ранеными оцениваю в пять-шесть человек.
Потом отдаёт честь строю, будто отмахивается от мухи, и мы с ним уходим. Хоть я и молчал, но на меня глядят даже не с уважением, а благоговейно, как на божество. Всё утро я с ними, с самого подъёма. И на утренних занятиях по рукопашному бою мы с Тимом показываем мастер-класс. Боевое мастерство Тима внушает всем солдатам и сержантам почтение самой высокой пробы. При этом все видят, как непринуждённо я делаю его раз за разом. Иногда пропускаю удары и броски, что тут скрывать. Но вскользь или вдогонку, когда сила удара нивелируется убегающим движением. И каждый думает, что я могу сделать с любым из них, если запросто справляюсь с их командиром, которому они-то на один зуб.
Уезжаем на БМП, милостиво взяв на борт ребят. Но километра за два до казарм высаживаем. Пусть пробегутся. И нам не грех размяться, посмеяться над их красными напряжёнными рожами.
— Как там наша лунная экспедиция? — ровным голосом спрашивает Тим, таща за плечо отстающего. Я придерживаю со своей стороны.
— Всё хорошо, все живы-здоровы. Скоро площадку закончат и будут корабли принимать с посылками.
Десятиклассник вроде входит в ритм, потому что вижу, как стрижёт ушами, ловя каждое слово. А нам что? Никаких секретов не выдаём, гриф «ДСП», конечно, но особых тайн нет. А паренёк, да и все остальные, будут чувствовать себя очевидцами великих событий. Чуть ли не участниками.
  
Берём на буксир следующих. Сразу двоих, по одному на каждого. Хватаем за поясной ремень и тащим.
— Вроде воду нашли в одном из кратеров, но пока неизвестно, крупное это месторождение или маленькая линза, — продолжаю делиться новостями.
— А разве на Луне вода может быть?