Дерзкий поцелуй

  
20
 
Господи милостивый и милосердный, что же она наделала?
Ругаясь на чем свет стоит, Эви схватила кухонное полотенце и, стараясь не обжечься, выхватила окорок из духовки. Он еще не готов. Еще слишком рано. Она сунула его туда не более часа назад.
Так откуда же взялся этот резкий запах, от которого у нее щиплет глаза? Свалив окорок на деревянное блюдо, Эви поспешила распахнуть заднюю дверь и окна. Вся кухня насквозь пропахла — она подошла к окороку и наклонилась, чтобы понюхать, — чесноком, для начала.
Неужели она переборщила с ним, когда закладывала внутрь? Она оглядела палочки, торчащие из мяса, и решила, что их количество никак нельзя назвать чрезмерным — столько, сколько требуется.
Или все дело в перце, который она тоже добавляла весьма аккуратно, или в горчице?
Хотя, может быть, виновато само мясо. Оно показалось ей грубоватым,еще когда она нашпиговывала его чесноком. Но тогда Эви сочла, что для окорока это вполне нормально.
Она осторожно отрезала кусочек сверху, где мясо уже пропеклось, и положила его в рот.
И тут же выплюнула его обратно.
— Фу! — Эви принялась яростно тереть язык кончиками пальцев, прополоскала рот водой, съела большой ломоть хлеба — словом, предприняла все, что пришло ей в голову, только бы избавиться от отвратительного привкуса… того, что совсем недавно должно было стать ветчиной. Эти процедуры заняли у нее довольно много времени, но она добилась того, что к ней вернулась способность пережевывать пищу без позывов к рвоте.
И, хотя кончик языка у нее по-прежнему пощипывало, она остановилась посреди кухни, уперев руки в бока, и с отчаянием взглянула на безнадежно испорченный кусок мяса, который рассчитывала приготовить на ужин.
— Проклятье, проклятье, проклятье!
— Неприятности?
Она даже не вздрогнула при звуках голоса Мак-Алистера, прозвучавшего с порога, равно как и не стала напоминать ему, что не стоит подкрадываться исподтишка к леди, которая занята серьезными размышлениями. Вместо этого Эви сердито ткнула пальцем в ветчину.
— Она испорчена. Безнадежно. И это я ее испортила.
— Ветчину? — Он подошел к столу. — Да, запашок немного резковат, но, я уверен, ничего страшного не произошло.
Эви шумно выдохнула и уронила руки.
— Нет, все кончено. Она совершенно несъедобна. Какой кошмар!
— Вы преувеличиваете.
Ну вот, опять он заговорил этим нежным, успокаивающим тоном, каким разговаривают с маленькими детьми.
— Вы так думаете? Нет, вы действительно так думаете? — Опасно прищурившись, Эви ловким движением отхватила кусок мяса, наколола на вилку и протянула ему. — В таком случае, почему бы вам не попробовать?
Одна бровь в непритворном удивлении взлетела на лоб.
— Еще один вызов, Эви?
— Если хотите.
— И что будет, если я его приму?
— Я обещаю устроить вам пышные похороны. Ни один человек не в состоянии съесть эту так называемую ветчину и остаться в живых.
— А я хочу, чтобы вы признали, что я был прав и что вы преувеличиваете.
Она равнодушно передернула плечами.
— Как вам будет угодно.
— И еще я хочу, чтобы вы сообщили миссис Саммерс о своих подозрениях.
— Вы имеете в виду хитроумный план выдать меня замуж? — Эви вновь пожала плечами и прислонилась бедром к краю стола. — Конечно, но два ваших условия подразумевают и два моих. — Девушка лукаво улыбнулась. — Вы обещаете прожевать этот кусочек как минимум четыре раза, прежде чем проглотите.
В темных глазах Мак-Алистера впервые мелькнула легкая тень беспокойства.
— А вы очень уверены в себе.
— О, да. Да, конечно, уверена.
— Я тоже. Ну, и какой же главный приз вы хотите получить, если я проиграю?
Не раздумывая ни секунды, Эви выпалила единственное свое желание, которое никак не шло у нее из головы.
— Поцелуй. На моих условиях.
Его лицо потемнело.
— Нет. Выберите что-нибудь другое.
— Почему? — Его быстрый отказ добавил льда в ее голос. — Какая разница, что я выберу? Я же преувеличиваю, вы не забыли?
 
Мак-Алистер заговорил после короткой паузы:
— Да, так оно и есть. — Он взял вилку и одарил девушку тяжелым взглядом. — Вы уверены, что хотите этого? Я заставлю вас выполнить условия нашей сделки.
— Я не нуждаюсь в угрозах, чтобы сдержать свое слово, — напомнила ему Эви. — Я поговорю с миссис Саммерс сразу же после того, как пошлю за владельцем похоронного бюро.
Вместо ответа он быстро поднес ветчину ко рту.
До сих пор Эви была уверена, ну, просто совершенно уверена в том, что ничто не сможет поразить ее сильнее, нежели вид Мак-Алистера, стоящего по грудь в воде и обвешанного водорослями.
И еще никогда до сих пор собственная ошибка не доставляла ей такого удовольствия.
В тот самый миг, когда ветчина коснулась его языка, на лице Мак-Алистера выражение самодовольного превосходства сменилось комическим ужасом. Челюсти его застыли, глаза увлажнились, он поперхнулся.
Ему не удалось прожевать ветчину даже один раз. Он подскочил к раковине и поспешно выплюнул ее, а потом принялся яростно полоскать рот.
Эви наблюдала за ним с нескрываемым восхищением, а он озирался по сторонам в поисках стакана воды.
— Вы что, заложили в нее все специи, которые нашли в этом доме? — выдохнул Мак-Алистер, прополоскав рот третий раз подряд.
Эви едва расслышала его. Она хохотала, согнувшись пополам, и слезы текли у нее из глаз.
— Хуже, — выдавила она наконец. — Намного хуже.
Мак-Алистер выпрямился и схватил со стола полотенце, чтобы вытереть рот.
— Что вы сделали с несчастным окороком?
Эви смахнула слезы с глаз.
— Понятия не имею. Но никакие слова не смогут передать то удовольствие, которое я получила, глядя на вас.
Он хмуро покосился на нее, а затем перевел взгляд на ветчину. Эви сжалилась над ним и налила ему стакан разбавленного водой зля из графина на полке.
— Вот, выпейте. Это должно помочь.
Она смотрела, как он жадными глотками опустошает стакан и, подождав, пока он допьет его до конца — почти, но не совсем, — добавила:
— Мне бы не хотелось во второй раз ощущать вкус этой ветчины на губах, когда я поцелую вас.
Эви и сама не знала, что заставило ее сказать эти слова — скорее всего, тот же самый необъяснимый порыв, поддавшись которому, она столкнула его в пруд, или то страстное желание, для утоления которого ей отчаянно требовался поцелуй. Впрочем, какой бы ни была причина, она ничуть не сожалела об этом. Добиться искренней и непроизвольной реакции от обычно сдержанного и стоически строгого Мак-Алистера дорогого стоило.
А его нынешняя реакция на ее слова и впрямь оказалась для нее неожиданной. Он поперхнулся и, хотя брызги слюны не полетели во все стороны — и на нее тоже, что Эви, строго говоря, должна была предвидеть, — основательно и надолго закашлялся.
Она сочувственно заохала, но искренности ее сопереживания странным образом противоречило выражение удовольствия на ее лице.
— Ой, быть может, налить вам еще эля?
Мак-Алистер с некоторым трудом оторвал стакан от губ и опустил его на стол.
— Нет. Благодарю вас.
Он вперил в нее тяжелый взгляд, а потом, приведя ее в состояние полнейшей прострации, сказал:
— Давайте побыстрее покончим с этим.
— Вы… — Она растерянно уставилась на него, не находя от возмущения слов. — Мне послышалось, или вы действительно сказали: «Давайте побыстрее покончим с этим»?
Мак-Алистер коротко кивнул в знак согласия.
А Эви всерьез задумалась над тем, чтобы скормить ему остаток ветчины. Мысль была весьма соблазнительная, но, во-первых, у нее просто недостало бы физических сил на то, чтобы силой накормить взрослого мужчину, а во-вторых, девушка зацепилась за слабую, отчаянную надежду, что она все-таки неправильно поняла его. Этого просто не может быть, иначе…иначе…
 Побыстрее покончить с этим?