Оса со скальпелем (СИ)

— Спасибо, что приехал, — поблагодарила Алёнка брата, пока мы поднимались в квартиру.
— Да без проблем, — хмыкнул Пашка, подпирая плечом относительно чистую стенку лифта, — любой кипиш, кроме голодовки, и я в деле.
— Ага, значит так и запомню — сидеть с нами за компанию на диете ты не будешь, — слабо улыбнулась подружка, я же пока предпочитала наблюдать за их разговором со стороны.
  
— Чур меня, женщина, — заржал брат, качая головой, — я молодой, можно сказать еще растущий организм, мне нужна нормальная пища, а не еда для грызунов.
— И растешь ты, надо полагать, в ширину? — тут уже и мне не удалось смолчать, язвительное замечание так и лезло на язык, да и кто я такая, чтобы сдерживать подобные душевные порывы?
— Наградили же сестрой-ехидной, — пробурчал Пашка, пока Алёнка, остановившись у нужной двери, рылась в сумке, пытаясь найти связку ключей. Как водится, достала она её с самого дна и с победным возгласом открыла замок.
— Подождете немного, пока я сумку соберу? — посторонилась, пропуская нас внутрь, и махнула в сторону кухни, — можете пока попить кофе. Оль, ты знаешь, как обращаться с этим кофейным монстром.
Мы переглянулись и пошли, собственно, куда послали. Не то чтобы нам и в самом деле хотелось кофе, но, раз сказали — подождать и не отсвечивать, значит, так и нужно сделать. Паша молча уткнулся в телефон, активно с кем-то переписываясь, а я присела за стол и залипла, разглядывая узоры на плитке над мойкой. Слышно было, как Алёна в комнате бегает с одного места на другое и хлопает дверцами шкафа.
В общем-то, справилась со сборами она и правда быстро — не прошло и полчаса, а две большие, аккуратно упакованные сумки уже стояли в коридоре и дожидались, когда их вынесут наружу. Сама же Алёна зашла за нами, сжимая в руках ещё одну сумку гораздо меньшего размера. В ней, насколько я помнила, подружка всегда перевозила свою косметику.
— Я готова, — подала Лёнка голос, привлекая Пашкино внимание. Тот оторвался от экрана мобильного, заблокировал его и засунул в карман.
— Дверь откроешь? — спросил, подталкивая подругу в коридор и подхватывая сумки. Это нам бы пришлось пыхтеть и пыжиться, пытаясь дотащить их хотя бы до лифта, а братец с задачей справился играючи.
А вот на выходе из подъезда нас встретил настоящий сюрприз.
— Алёна? — раздался голос Руслана, когда мы уже практически дошли до Пашкиной машины, — что происходит?
— Я забрала вещи, — подружка развернулась к мужчине, и ответила совершенно спокойным, можно даже сказать равнодушным тоном, — ключи оставила на тумбочке, дверь захлопнула.
— Нам нужно поговорить! — Рус, кажется, был ошеломлен происходящим, хотя вообще-то мог и догадаться, что сама по себе проблема не рассосется.
— Я не хочу с тобой сегодня разговаривать, — упрямо произнесла подруга, в очередной раз напоминая мне своим поведением ребёнка, — в пятницу буду ждать тебя в «Альбатросе». Если вдруг обнаружишь, что я что-то оставила, захватишь с собой.
— Ты уже обещала поговорить со мной вчера утром, — Руслан был не менее упрям, чем Лёна, и мы рисковали еще долго не уехать отсюда, если бы Пашке не надоело ждать.
— Девушка же сказала, что не хочет разговаривать, — высокий, выше на полголовы, чем бывший подруги, и такой же широкий в плечах, естественно он выглядел внушительно, так что Рус, кажется, даже растерялся.
— А ты… — он попытался задать вопрос, но Паша невежливо его перебил.
— А я не люблю, когда действуют на нервы подругам моей сестры, — он нахмурился, подталкивая нас с Лёнкой к автомобилю, — тебе назвали место и время. Алёна будет там, так что если ты действительно хочешь поговорить, я бы посоветовал тебе сейчас оставить её в покое и не опаздывать в пятницу.
С этими словами брат сел за руль и завел машину, а потом повернулся к подруге.
— Если не возражаешь, в пятницу я отвезу тебя на встречу и подожду. Не думаю, что ваш разговор затянется, — он ободряюще улыбнулся, чувствуя, что подружка нуждается в подобном.
— Было бы здорово, — Алёнка уже искренне улыбнулась в ответ и окончательно расслабилась, — поддержка мне и правда не помешает.
— Спасибо, — произнесла одними губами, зная, что Пашка прекрасно видит меня в зеркало заднего вида. Он ничего не ответил, только подмигнул и нажал на газ, выезжая из двора.
Теперь я была спокойна. Раз брат пообещал съездить с подругой, значит не оставит её без присмотра, и мне не придется волноваться, как она там, не прибила ли Руслана раз и навсегда. Разрабатывать план побега из тюрьмы — совсем не то, что я умею делать хорошо, как мне кажется.
Пока довезли Алёнку до дома родителей, пока помогли ей с вещами, так и получилось, что к себе в квартиру попала я около девяти часов вечера. Хорошо хоть завтрашний день у меня приемный — значит, с восьми до четырех я принимаю пациентов в кабинете в компании медсестры и двух едва соображающих компьютеров.
Нет, эту часть своей работы я тоже нежно люблю. Убивает только, как и во многих организациях, необходимость заполнять кучу ненужных бумажек. Причем с каждым разом количество этих самых бумаг увеличивается, а вот норма времени, которое врач должен уделить пациенту, отчего-то только уменьшается. Такая вот вселенская несправедливость, чтоб её.
Зато я точно не ошибусь, если предположу, что завтра с утра, еще до официального начала моего рабочего дня, кабинет начнут осаждать толпы бабушек, жалующихся на здоровье. Это оперирую я чаще всего маленьких пациентов, хотя и тут всякое случается, а вот в приемные дни никто в наших специализациях не разбирается. Сказало начальство принимать всех — значит, сиди и пытайся отыскать проблемы там, где зачастую их просто нет.
Вот часам к десяти утра станет легче — пойдут пациенты по записи, с реальными проблемами. И вот это мне очень нравится — разбираться в совершенно разных случаях, назначать лечение, отправлять на операции. В общем — решать проблемы людей и помогать им по мере сил и возможностей. Именно для этого я и стала врачом.
  
Глава 3
 
Кирилл 
Спокойных дежурств у хирургов практически не бывает — эту простую истину я усвоил еще в первый свой год работы в больнице. Так отчего же иногда так отчаянно хочется надеяться, что именно в твою смену ничего серьезного не случится?
Не люблю дежурить по понедельникам. Тяжелый день, прямо как в той всем известной песне, которую исполнил Андрей Миронов — и крокодил не ловится, и не растет кокос. Такое чувство, что именно в первый день недели народ осознает, что выходные прошли совсем не так идеально, как казалось, и надо бы обращаться в больничку.
Именно таким оказался мой первый пациент. Технически, он мог бы оказаться пациентом Полины, но явился спустя пару минут после пересменки, так что заниматься им пришлось уже мне. Еще не успевший протрезветь мужик вошел в кабинет по весьма извилистой траектории, прижимая не очень-то чистыми пальцами рваную рану на лбу. Кровь, которая продолжала сочиться, заливая глаз, он широким жестом периодически размазывал по небритому лицу свободной ладонью.
— Здрасьте, — нечетко поздоровался, обдавая меня стойким запахом перегара, — можно мне это... вот тут вот... чем-нибудь по-быстрому заклеить, меня там это... друзья ждут.
— Здравствуйте, — ответил сдержанно, — присаживайтесь на кушетку. Заклеивать мы не будем. Нужно хорошо обработать и зашить, иначе останется рубец во весь лоб. Оно вам надо?
— Н-не, — пациент соображал хоть и медленно, но вроде бы достаточно адекватно для своего состояния, — меня ж баба моя на порог не пустит с такой рожей. Шейте!
  
Он всё же добрался до кушетки и уселся на нее, продолжая держаться за лоб. Я ещё раз взглянул на него и потянулся за телефоном, чтобы набрать своего анестезиолога.
— Николай Михайлович, Загорский беспокоит, — на всякий случай представился, когда с той стороны подняли трубку, — подойдите в приёмник, пожалуйста. Нужна ваша оценка состояния пациента. Мне его шить, а тут, кажется, обезболивание противопоказано.