Гончарное дело попаданки или Кирпич на вашу голову (СИ)
— О, глядите, — Саврус показал рукой на другую сторону карьера, где собрались люди барона и сам он на другом жеребце смотрел на меня злобно-надменным взглядом победителя.
Не понравился мне этот взгляд.
Вперед него вышло два типа в синих балахонах. Потом я почувствовала магию. Тепло ещё так далеко не могло от меня отделяться, но магию я все равно чувствовала.
— А чегой-то они делают? – удивлённо спросил один из мужчин.
А я, как могла, растянула тепло и погрузилась в землю, начиная понимать, что задумал барон. Вот говнюк!
С одного бока карьера треснула стена и с сильным напором стала литься вода. Маги воды топили мой карьер, мать их за ногу!
От злости внутри меня мгновенно заполыхало жаром, точно так было и вчера. Мне казалось, что внутри меня колючий ёж, который пышет злостью и требует что-то сделать. Да что это такое?
Как я ни старалась, успокоиться у меня не получалось, казалось, ещё немного и злобный ёжик внутри прорастит наружу колючки. Потом я вспомнила вчерашний вечер и стала быстро снимать обувь.
С силой вогнала ноги в землю, погрузившись чуть ли не по колено, и прикрыла глаза, потому что простое зрение мне сейчас не поможет. Магия моей земли дала мне силы дотянуться до дыры в стене карьера. Я залепила дыру и быстро отвела воду в сторону. Ну что теперь? Я понимала, что не запитайся я магией от земли, сейчас опять свалилась без сил.
Я открыла глаза, смотря, как на другой стороне карьера, кстати, земля там уже была не моя, маги воды спорят с бароном. В конце концов, они вдруг повернулись ко мне и склонились в поклоне, потом запрыгнули на своих лошадей и унеслись прочь.
Барон со злостью взглянул на нас, мне показалось, даже через расстояния я ощутила его злобу.
Зато ёжик внутри меня сразу успокоился, словно его и не было. Ох, не к добру эта колючка внутри меня оживает…
Мои люди радовались победе, потом разбрелись по зданию завода, в карьер я пока запретила спускаться. Намокшая глина могла привести к травмам.
Заводик был небольшим, несколько помещений, формовочный цех, сушка, где подсушивались кирпичи, и печи, в которых они обжигались. Я в принципе имела общее представление, но никогда не сталкивалась с таким делом лично.
А вот гончарный цех мне понравился. Тут были пять рабочих мест, стеллажи для посуды, гончарные ножные круги, вполне готовые к работе, немного привести их в порядок, смазать железные детали и вперёд, лепить посуду.
Чтобы день не прошёл зря, Саврус скомандовал убрать залы, мужчины тут же принялись вытаскивать черепки, труху, мусор и складывать в кучи рядом с заводом, потом разберут, куда все девать.
— Дрова для обжига брали у соседей, — сказал Саврус, так что всё равно нужно по соседям проехать, спросить, кому нужен кирпич для стройки, да насчёт дров договориться.
О бароне не было слышно несколько недель.
За это время я успела объехать всех соседей, с собой брала трёх мужчин как охрану и сопровождающих. Договорилась о покупке дров, несколько телег, половину оплатила сразу, потратив пятьдесят серебряков. Партия небольшая, на попробовать.
Как раз пока наш кузнец в поте лица делал инструмент, привезли дрова.
Два барона были согласны покупать кирпич, если он будет качеством не хуже, чем был раньше. Они знали ещё мать Альрины и были настроены благосклонно.
Трое отказались иметь со мной дела, комментируя это тем, что я ничего из себя не представляю. Им нужно доказать, что я что-то могу. В принципе я не надеялась, что все будут передо мной на задних лапках прыгать.
Также я съездила в город на три дня, тоже с сопровождающими.
Продала сервиз, который Имара нашла в нашей гончарной. Поняла, почему братец не тронул другие вещи, зато выгреб подчистую всю посуду.
Очень задорого продала я сервиз, сто золотых. Огромные для нас деньги. Если судить, что в золотом сто серебряных, в одном серебряном сто медяшек. Монетки, кстати, сам не сделаешь, они магией императорской заверены.
Саврус получает как старейшина два серебряка в неделю, и это хорошая плата. В месяц у него восемьсот медяшек, на одну медяшку можно купить большой каравай хлеба, это как две наши булки хлеба.
Я договорилась с торговцем, который у меня его купил, что, если у меня будет посуда, он купит ещё, но только такую же, магическую. Он её в столицу будет возить.
Два дня в городе я потратила, чтобы найти людей. Нужны были мужчины для карьерных работ, гончары, плотник. Нужны были женщины, умеющие красиво рисовать.
Контора, которая занималась подбором персонала, обещала поспособствовать и вызвать всех, кто у них имелся в запасе. Так что целый день я проводила собеседования с людьми.
Домов в посёлке хватало, так что селить места были, работа тоже будет. Заработная плата пока минимальная, серебряк в неделю. Люди с сомнением смотрели на меня, и я их, конечно, понимала. Не выглядела я авторитетно. Худенькая девушка весьма юных лет. Ну какая из меня хозяйка?
На карьер шли неохотно, особенно с семьями, у кого ребятишки, но шли. Зато в поместье я нашла почти всех, кого просила Имара, даже с прибытком. Так что избавлю её от готовки еды и стирки.
Даже учителя нашла, пострела, юношу Марселя Триша, который оказался на грани того, чтобы идти попрошайничать. Ограбили его в дороге, в город пришёл в чём был, сильно избитый, ещё и лекарю задолжал, выбивался из сил, чтобы выплатить долг, и влезал в ещё большие долги.
Учить детей грамоте сразу согласился. Жалко мне его стало, глаза уставшие, уже ничего не выражающие. Худущий, как скелет, кожей обтянутый, голодал, высокий, но так горбился, что казался очень низким.
Он пришел наниматься на карьер, но я, когда узнала, что он аристократ, грамоте и манерам обучен, сразу поняла, куда его пристроить. Он ещё пару минут не мог поверить, что я беру его учителем. Чуть ли не на колени упал, когда я вернула за него долг в пятьдесят серебряков лекарю.
Домой я возвращалась с небольшим караваном: многие семьи решили ехать на новое место сразу, другие подъедут в течение недели. Несколько телег везли продукты для поместья и нужные вещи, ткани, чтобы вещи пошить себе и детям, посуду, простую немагическую на первое время. Овёс для лошадей и садово-огороднические инструменты. Раз у меня будет садовник, куда без них?
Мирия встречала меня слезоразливом и своим пронзительным «Тётенька». Девочка ещё долго будет с тревогой воспринимать моё отсутствие. Тревор пыхтел как ёж и воспринимал мои обнимашки настороженно, но я чувствовала, что ему нравится, когда я гладила его по вихрам, хоть и фыркал как котёнок. Учитель, кстати, понравился всем, что порадовало, дети хотели учиться.
Работа опять поглотила всё моё время: распределить людей, разнять драки, успокоить скандалы. Не все были спокойными и рассудительными.
Стали поднимать глину, заработали завод и гончарная мастерская. Нашлись мастера, которые работали ещё при матери, так что я училась вместе со всеми.
Тем более собиралась делать магическую посуду, но сначала нужно научиться делать простую.
Пришлось отправлять на закупки управляющего завода, мастера Дробыша, он был из бывших гончаров. Посуду нужно не только сделать, обжечь, ещё глазурь нанести, а для глазури нужны всякие химические вещества.
Некоторые можно самим делать, например, древесную золу, опять же нужно знать, какую породу деревьев лучше брать для хорошего цвета. Но некоторые элементы приходилось покупать, тот же оксид меди или белую глину для простой белой эмали...
В общем, если бы не Имара, которая полностью взяла на себя управление домом, я бы натурально умерла где-нибудь в дороге от изнуряющей работы.
Неделя была всё такой же суматошной, как и первые дни в своем поместье. Я, признаться, даже стала забывать, что жила в замке герцога. Да я вообще про всю эту катавасию с мужем и наглым Джулианом стала забывать, расслабилась…
В тот день я училась крутить ногами круг и делала тарелки, у меня получалось вполне сносно, магия помогала правильно держать руки, показывала, с каким нажимом давить на глину и под каким углом ставить руки и пальцы. Имара не зря говорила, что работа с глиной будет меня успокаивать, я даже не уставала, а словно заряжалась энергией.