Убийство на Оксфордском канале

Менеджер обнаружился на лодке под названием «Король Альфред». Все без исключения местные суда были чрезвычайно ухоженны, а в цветах их преобладали королевский голубой, золотой и багряный с белой отделкой.
Хиллари представилась, сообщила о происшествии возле шлюза Дэшвуд-лок и спросила, не замечал ли собеседник накануне вечером или сегодня утром чего-либо подозрительного.
  
Менеджер легко перепрыгнул на твердую землю и покачал головой.
— Не припоминаю. Ничего такого. Но ведь это не так уж и плохо, правда? Я работаю здесь почти всю жизнь и впервые слышу, чтобы кто-то здесь погиб. Да, бывает, кто и в воду упадет, да только тут воробью по колено, разве что совсем малявка навернется. И потом, вокруг вечно люди, кто-нибудь обязательно увидит и вытащит. Говорите, в шлюзе дело было? Ну, тогда понятно. Только все равно…
Категорически не желая разглашать подробности, Хиллари быстро подсказала:
— Может быть, вечером кто-нибудь встал у пристани, а утром поплыл дальше? Царапины на краске, выщербленное дерево — вы не заметили чего-нибудь в этом роде?
— Так-то нет, только я такие вещи редко вижу. Я почти все время работаю на лодках. А воду они набирают вон там, под мостом.
И он указал на изящно выгнутый каменный мостик, прячущийся в тени массивного иссиня-серого моста, по которому проходила железная дорога. Железные дороги часто идут вдоль каналов — так рассказывал Хиллари ее дядя, — и ничего удивительного: век назад, когда эти каналы только предстояло прорыть, строители выбирали самый короткий и лишенный препятствий путь, после чего инженерам Викторианской эпохи оставалось лишь последовать их примеру.
— Так что если бы кто и набирал воду и все такое, я бы даже не заметил. И по ночам я не работаю — незачем, — объяснил менеджер.
Хиллари кивнула, однако взгляд ее уже зацепился за длинный ряд частных лодок. Можно не сомневаться, что Томми Линч опросит их владельцев, когда доберется, но лишняя небольшая проверка не повредит.
Хиллари поблагодарила менеджера и вернулась тем же путем, затем по узкой бетонной дорожке дошла до моста, пересекла канал и спустилась, преодолев очень крутой уклон. Ей повезло почти сразу же. На палубе баржи, свежевыкрашенной в красный и зеленый цвета, сидела в кресле женщина с книгой; при приближении Хиллари та подняла глаза. Услышав о том, что на канале погиб такой же, как она, турист, женщина, разумеется, ужаснулась и заахала. Когда же Хиллари спросила, не заметила ли она чего-либо необычного прошедшей ночью, та энергично закивала:
— Заметила-заметила! Приплыла одна лодка, часов это было, наверное, в девять. Уже почти совсем стемнело. Знаков точно не было видно.
И она указала на знак Британского управления водных путей, предписывавший судам снижать скорость вблизи пришвартованных лодок.
— А, гнали быстрей положенного? — с самым искренним сочувствием спросила Хиллари. За последние несколько месяцев она успела потерять счет случаям, когда ее собственная лодка вдруг принималась плясать на волнах, поднятых каким-нибудь лихим обладателем речного катера. Почему-то чаще всего это происходило в тот самый миг, когда она наливала себе суп или кофе.
Дом, который вдруг начинает ходить ходуном, — к этому она тоже едва ли когда-нибудь привыкнет.
Женщина поморщилась:
— Гораздо быстрей. Просто удивительно, что они вообще видели, куда плывут. Там, впереди, есть сужение. Я была уверена, что они во что-нибудь врежутся, но нет.
Хиллари кивнула, стараясь не показать охватившего ее азарта. Первоначально она полагала, что жертва упала за борт незамеченной, а остальные как ни в чем не бывало поплыли дальше, однако из слов женщины выходило, что некто очень торопился убраться с места происшествия.
Если, конечно, слово «торопился» применимо к человеку, плывущему на лодке по каналу.
Этот человек как минимум знал о случившемся. А может быть, сам был в нем повинен.
— Вы, случайно, не заметили название лодки? Или кто ею управлял? — с надеждой спросила она, но свидетельница только покачала головой:
— Было очень темно. Вообще мне почему-то показалось, что лодку вел какой-то старик. У него волосы были такие, как бы белесые, вот я и подумала. Хотя, конечно, это не обязательно седина — мог быть и молодой, просто волосы светлые.
Хиллари кивнула и вздохнула.
— Сегодня днем сюда придет констебль. Не могли бы вы дождаться его и дать показания?
— О, конечно. Мы пробудем здесь еще неделю-другую, а уж потом в Стратфорд.
Хиллари улыбнулась и пошла дальше, но несколько секунд спустя остановилась и застывшим взглядом уставилась на человека со спаниелем на поводке.
Ну конечно! Кто сказал, что жертва упала за борт? Человек ведь мог просто идти по берегу.
Хиллари снова пошла к менеджеру. Тот описал постоянно гуляющих в окрестностях, от высокого и худого седоволосого мужчины с красавцем-далматином до женщины со славным шелти, а также нескольких владельцев разнообразных лабрадоров и колли.
Увы, никто из описанных даже отдаленно не походил на покойника из шлюза.
* * *
Дверь каюты была открыта, и Томми осторожно заглянул внутрь:
— Эй! Есть кто-нибудь?
Ему очень хотелось крикнуть «эй, на судне!», но он героически преодолел себя. После пива он пришел в хорошее расположение духа, однако негоже скромному констеблю забывать свое место в жизни. А также место тех, кому штатские могли нажаловаться — и жаловались — на поведение мелкой полицейской сошки.
И он тут же похвалил себя за сдержанность. Из чрева ладной узкой лодки появилась нервного вида женщина средних лет и настороженно посмотрела на констебля.
Томми Линч был рослый чернокожий парень. Он не любил, когда на него так смотрели — особенно женщины.
Под этим взглядом он чувствовал себя очень маленьким.
Он широко улыбнулся и поскорей достал из кармана удостоверение.
— Добрый день, мэм. Констебль Линч, криминальный отдел.
Страх исчез из ее глаз — вот и славно, — сменившись любопытством — еще лучше.
— Я расследую несчастный случай со смертельным исходом, который произошел на шлюзе выше по течению приблизительно вчера вечером. — Он сделал паузу, чтобы женщина могла поахать и поужасаться, а когда она закончила, продолжил: — Я опрашиваю всех владельцев лодок в округе, не видели ли они чего-нибудь необычного вчера вечером. Джентльмен с «Бабблин-Брук» сказал, что ваша лодка стоит здесь дольше всех, и посоветовал обратиться к вам.
Неуклюжий прием сработал, и женщина расслабилась.
— Вы здесь давно пришвартовались, мэм?
— Несколько недель, да, примерно. Но вам лучше поговорить с хозяином «Флайера». Он художник. Он все подмечает.
Томми отбарабанил все положенные вопросы, но женщина оказалась из тех, кто почти ничего вокруг себя не видит, а увиденного не замечает.
Короче говоря, ей было плевать.
Он поблагодарил ее и с некоторым облегчением и даже волнением (он никогда не видел живого художника) направился к «Флайеру» — маленькой лодочке подозрительного вида. Подозрительность ее заключалась в том, что каждый дюйм судна был расписан изображениями слонов.
Только слонов — и больше ничего.
Томми сразу заметил, что окна на лодке были закрыты, а дверь — заперта на висячий замок, и потому наказал себе не забыть и зайти позже. Погода стояла хорошая — стоило ли удивляться тому, что художник схватил кисти-краски и ушел писать какой-нибудь сельский пейзаж.
Хотя, как догадывался Томми, слоны ему там вряд ли попадутся.
  
Глава 4
 
По широким бетонным ступеням Джанин поднялась в офисную часть здания, перехватив по дороге взгляды двух констеблей в форме. Вид у них был совершенно младенческий, и на последней ступеньке Джанин специально вильнула попкой, чтобы поддразнить их. На ней был ее стандартный офисный костюм: темно-синяя юбка, белая блузка и черный вязаный кардиган — подарок матушки, который, разумеется, Джанин обязана была носить.