Убийство на Оксфордском канале

Как там сказал Мэл? Ничего не упустите. Какой глубокий совет, прямо перл мудрости.
— Для начала проверь квитанции об оплате. Во-первых, плату за пристань, ее взимают каждый год. Потом лицензии — за них тоже платят ежегодно, запроси Управление водных путей. Чем больше лодка, тем дороже лицензия. Если ничего не найдешь, попробуй страховки. Страхование у нас обязательное, значит, где-то должен быть страховщик. Я бы начала с Лодочного клуба Труппа — они наверняка подскажут, какие компании специализируются на страховании лодок.
  
Сама Хиллари до сих пор пользовалась дядюшкиной страховкой, хотя на следующий год, конечно, платить придется самой.
— Есть еще свидетельство о безопасности судна, но от него вряд ли будет много толку, потому что его оформляют раз в четыре года, и, если Флетчер покупал подержанные лодки, сертификат на них мог еще действовать. Ах да, обязательно проверь частные лодочные клубы. Там за стоянку берут дороже, но я подозреваю, что Флетчер предпочел бы заплатить за приватность, а не торчать на общедоступных стоянках, где все время кто-нибудь ходит.
Джанин кивнула, но взгляд ее был несколько остекленевшим.
— Все поняла, босс.
Томми, который уже успел погрузиться в работу на компьютере, сочувственно улыбнулся коллеге, но Джанин было не до Томми.
Она думала о свидании с Мэлом. Если, конечно, оно будет, это свидание. Она села за стол и стала задумчиво постукивать карандашом по блокноту. Мэл ничего не отменил. Но дело пухло как на дрожжах, и работы будет много.
И все-таки свидание есть свидание.
Тут она стала думать о том, о чем обычно думают перед свиданием, вот только осложнялось все тем, что на свидание ее пригласил начальник.
Насчет ужина уговора не было, но на случай, если он поведет ее поужинать, одеться нужно будет понаряднее, чем для простого похода в кино. Да, но вдруг он придет запросто, в джинсах и водолазке, а она как дура вырядится в маленькое черное платье? А что насчет прощального поцелуя? Неудобно или сойдет?
Она тяжело вздохнула и перевела взгляд на экран. Значит, лодочные клубы. Ну что ж, клубы так клубы.
Очередной захватывающий день из жизни сержанта уголовного розыска в долине Темзы. Ну когда же, когда дойдет до настоящего дела? Она пошла в полицейские, чтоб задать жару всяким мерзким типам, но с таким же успехом могла пойти в секретарши. То-то мамочка была бы довольна.
* * *
Обозленная ничуть не меньше Джанин, лишенная даже надежды разбить монотонность дней каким-нибудь неподходящим свиданием, Хиллари взялась за свежие отчеты.
Встречались среди них стандартные отчеты об опросах, которые были бы проведены и без ее подсказки. Так, полиция вычислила место жительство матери Облома и допросила ее на дому. Отчет констебля был подробен и совершенно бесполезен. В конце стоял небольшой постскриптум: констебль в довольно виноватом тоне приписал, что, как ему показалось, миссис Питман боялась своего сына. Настроения это Хиллари не улучшило.
Питман — насильник, мерзавец, откуда ни посмотри, — был из тех типов, которые внушают страх даже собственной матери. А значит, бедная женщина ничего не расскажет и промолчит, даже если на самом деле знает, где он бывал и чем занимался. Даже умерев, сын продолжал омрачать жизнь матери.
Она вздохнула и подчеркнула ее имя, чтобы допросить женщину повторно. Но потом покачала головой. Будь она проклята, если будет переделывать за констеблем. Обойдется Мэллоу.
Хотя нет — пусть в этом деле все имели перед ней фору, она, Хиллари, все равно выжмет из своей работы все возможное. Ведь даже Фрэнк Росс получил более солидное задание, а с ним и весомый шанс вернуться с победой.
Она взяла сумку и, специально не предупредив Мэла о цели своей отлучки, вышла из офиса.
Ее ухода не заметил никто, кроме Томми.
Адресу первой приписываемой Питману жертвы изнасилования было уже почти десять лет, поэтому Хиллари ни на что особенно не надеялась.
Дом в Банбери оказался довольно славным — викторианская вилла, позднее перестроенная под многоквартирный дом. Разумеется, на двери стояло совсем другое имя. Конечно, хозяин не знает, куда могла переехать прежняя жилица. После изнасилования или другого тяжкого преступления против личности жертва нередко уезжает с прежнего места жительства, словно в попытке убежать от кошмаров. Но Хилл знала точно: от смены декораций то, что внутри головы, не изменится.
Она пробежала глазами список из шести фамилий, висевший на двери, и остановилась на третьем номере. Мисс И. Кармайкл. За этой фамилий вставал образ какой-нибудь незамужней дамочки — тридцать с хвостиком лет, работает в рекламной фирме бухгалтером, на хорошем счету у начальства.
Но нет — голос в домофоне принадлежал женщине пожилой и осторожной. Это внушало надежду.
Хиллари представилась:
— Инспектор криминального отдела Хиллари Грин, мэм. Вы знали Диану Мак-Гроу? Она жила в этом доме около десяти лет назад.
Зажужжала входная дверь, Хиллари толкнула ее, прошла по потрескавшемуся линолеуму и поднялась на один лестничный марш. За углом ее ждал сумрачный коридор, дверь в дальнем конце которого была открыта в ожидании. Впрочем, цепочка была на месте, с удовольствием и одновременно с сожалением отметила Хиллари. Мисс Кармайкл не понаслышке знает о людях, которые могут ворваться в чужой дом? Или просто читает газеты?
Она показала в щель двери заранее приготовленное удостоверение.
Через секунду дверь открылась. Да, мисс Кармайкл была стара, но роста оставалась богатырского — на добрый дюйм или даже два выше Хиллари. Однако все остальное — седые волосы, близорукие голубые глаза, хрупкость облика… Хиллари невольно подумала о том, что лет через двадцать — ладно, тридцать, — может и сама стать такой же старушкой.
— Входите, инспектор. Да, я знала Диану.
Десять минут спустя Хиллари сидела на диванчике, попивая «Дарджилинг» и нахваливая хозяйскую канарейку. Это было нетрудно — чай оказался хорош, а птичка и в самом деле красиво пела. Ей совершенно не хотелось возвращаться в Большой дом и смотреть на лучащегося от удовольствия Фрэнка, а то и ловить на себе виноватые собачьи взгляды Мэла, поэтому Хиллари никуда не спешила.
Кроме того, она давно уже никого не опрашивала. Профессиональный риск — поднимаясь по служебной лестнице, ты все меньше имеешь дело с обычными людьми, и однажды это может выйти тебе боком.
— Бедняжка Диана. После того… случая она так и не оправилась до конца. Мать ее умерла давно, и от этого девочке было только тяжелее. С матерью поговоришь — и на душе легче.
По всей видимости, мисс Кармайкл неплохо знала семейство Мак-Гроу — или же была заядлой сплетницей.
— Отец ее умер уж года два тому назад. Но Диана тогда уже уехала. В Лондон, так он сказал.
Хиллари вздохнула. Минус один потенциальный подозреваемый. Порой отец может убить посягнувшего на его кровиночку — хулигана, насильника, грабителя, — Хиллари такое видела. Но в данном случае, как ни бейся, все сроки давно прошли. Если член семьи жертвы решал мстить, он дожидался, пока обвиняемого отпустят под залог, а нет — так ждал, пока он выйдет из тюрьмы.
Но изнасилование, которое так и не было доказано, произошло слишком давно.
— А вот брат ее нас не забывает, — добавила мисс Кармайкл, и надежда воспряла вновь, лишь затем, чтобы вновь улетучиться. — Он нефтяник. Инженером работает, в Саудовской Аравии. Отец так им гордился.
Хиллари просидела у старушки еще несколько минут.
Уже в машине она сделала кое-какие пометки на полях протокола, а затем нашла данные другой жертвы изнасилования, той, что, по крайней мере, сумела посадить Облома за решетку. Не каждая женщина решится пойти с таким в суд.
  
Но судя по документам, эта женщина находилась на лечении и уже имела приводы за проституцию. След ее давно затерялся на городском дне. Либо уехала, либо вышла замуж, либо лежит где-нибудь мертвая. От передоза, мрачно добавила про себя Хиллари.