Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

Жуков умолк, видом своим давая понять, что его доклад окончен.
— Товарищ Ванников, — вождь народов перевёл взгляд на наркома вооружений, — почему ваш наркомат до сих пор не предпринял достаточных мер для того, чтобы Советская армия получила достойное средство противодействия фашистским «Фау-5»?
— Мы делаем всё возможное, товарищ Сталин! — поспешил оправдаться нарком вооружений Ванников. — Нам в руки попало несколько неразорвавшихся «Фау-5», и наши лучшие специалисты разобрали их по винтикам! В настоящее время мы изучаем устройство ракеты!
— И каковы результаты ваших действий, товарищ Ванников? — В голосе Сталина зазвучали металлические нотки, и нарком вооружений понял, что на этот раз отделаться общими фразами ему не удастся.
— Пока неутешительные, товарищ Сталин, — хмуро признал он. — Неразорвавшиеся ракеты попали к нам с полностью выработанным топливом. Поэтому с абсолютной точностью определить состав топлива мы пока не смогли. Конструкция самого́ двигателя и ракеты более-менее понятна, но это нам почти ничего не даёт. При изготовлении ракеты немцы использовали несколько типов легированных сталей, ни один из которых в СССР не производится. Аналогов у нас нет. Собрать такую же ракету из собственных компонентов пока невозможно. Понять принцип работы устройства, отвечающего у «Фау-5» за прицельное наведение, не удалось. Оно очень сложное уже само по себе, и вдобавок к тому почти полностью разрушается от удара об землю во время падения ракеты.
С каждым словом Ванников смотрел на вождя народов со всё большим опасением.
— Но мы не опускаем руки! — поспешил добавить нарком вооружений. — Работы над изучением «Фау-5» идут круглосуточно!
Несколько секунд Сталин молча взвешивал предстоящее решение, после чего обвёл суровым взглядом всех присутствующих и произнёс:
— По данным нашей разведки, не позднее чем через десять месяцев гитлеровцы создадут атомную бомбу. После этого попытки наших учёных и потери Советской армии уже не будут иметь никакого значения. Потому что мы потеряем весь Советский Союз и весь советский народ. Гитлер станет непобедим и сделает всё, чтобы уничтожить нас в первую очередь.
Вождь народов сделал паузу, словно ожидая возражений, но никто не подал голоса.
— Поэтому партия даёт Ставке Верховного Главнокомандования секретную директиву: вести беспощадное наступление на фашистов, не считаясь с потерями. Подсчитывать потери уже поздно. Сейчас решается судьба мира. Гитлер должен быть разбит любой ценой. До того, как он получит атомную бомбу. Вам понятно, товарищ Жуков?
— Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий! — В голосе Жукова зазвенел металл, но больше маршал не сказал ничего. По его взгляду Молотов видел, что Жуков понимает всю степень сложившейся угрозы не хуже вождя народов.
— Это хорошо, — оценил Сталин. — Партия надеется на вас, товарищ Жуков.
Верховный перевёл взгляд на Тимошенко:
— Товарищ Тимошенко, позаботьтесь о том, чтобы именно Советский Союз получил недостроенную атомную бомбу Гитлера и всё, что касается её создания. Это оружие не должно попасть в руки мирового капитализма.
— Есть, товарищ Сталин! — отрапортовал Тимошенко.
— Товарищ Молотов! — Вождь народов устремил на него задумчивый взгляд. — Нарком вооружений сказал, что в Советском Союзе нет своих легированных сталей нужного качества. Насколько я помню, год назад вы приносили мне проект советских учёных, обещавший невероятный рывок научно-технического прогресса. Где они?
— Стоимость проекта была огромной, сроки чрезмерными, а большинство достижений являлись сугубо теоретическими. Согласно вашему решению, товарищ Сталин, проект был закрыт, — доложил Молотов, на всякий случай подчеркивая отсутствие своей ошибки. — Учёные распределены по наиболее важным направлениям военной промышленности.
— Партия, — вождь народов недовольно посмотрел на Молотова, — принимала решение, основываясь на выводах вашей комиссии, товарищ Молотов. Есть мнение, что товарищу Сталину пора пройти медицинский осмотр. На следующей неделе пригласите ко мне товарища Сеченова.
 
17 Марта 1941 г. Секретный НИИ нацистов в пригороде Берлина, 07:30
С улицы едва слышно донёсся вой сирены воздушной тревоги, и Гольденцвайг зашагал быстрее. От железобетонной переборки, за которой начиналась лестница на подземные этажи, его отделял десяток метров, и беспокоиться было не о чем. Спуститься под землю он успеет, а там ему уже ничто не грозит. Перекрытия, отделяющие подземные лаборатории НИИ от наземных помещений, имеют пятиметровую толщину, и их не пробьёт даже самая тяжёлая вражеская бомба. Наземная часть здания примет на себя основной урон, и максимум, что случится с подземной частью, — это засыпавшее её сверху обрушение. Но на этот случай в подземной части имеется отдельный тоннель, выходящий на поверхность вдали от городской застройки, в пригородном парке.
Вообще, за всё время бомбёжек рядом с НИИ не упало ни одной бомбы. Советы не тратили бомбы на окраины пригорода, предпочитая бомбардировать более центральные районы, в которых подозревали пусковые площадки ракет «Фау-5». Вместо таковых там находились ложные цели, иногда бомбардировщики Советов летели дальше, к Берлину, но и там их ждало разочарование. Кроме немногочисленных истребителей люфтваффе и многочисленных зенитных ракет найти что-либо ещё им не удавалось.
Ещё большая степень неудачи постигла союзников Сталина. Сполна ощутив на себе всю прелесть немецких «Фау-5», они наконец осознали, почему трёхмиллионная группировка советско-польских войск три месяца не могла пройти каких-то семьдесят километров, отделявших их от окраин Берлина. Сами англо-франко-американские войска за это время продвинулись лишь вдвое дальше. Хотя правильнее было бы называть их американскими войсками. После реванша на линии Зигфрида и последующего контрнаступления, закончившегося захватом половины Франции, от англо-французских войск осталось одно название. Если бы не три миллиона солдат, прибывших из США, разгром Франции был бы завершен полностью, а Англия под ударами «Фау-2» превратилась бы в подобие Лондона, то есть в сплошное кладбище обломков, ещё до того, как из колоний прибыли её последние дивизии.
Но в этот момент Советы продолжили наступление, США и Канада объявили о вступлении в войну, и вермахту пришлось отвести войска к германским границам. У Германии осталось слишком мало солдат, чтобы удерживать столь крупный театр боевых действий. Зато у Германии появилось много ракет! Дальновидность фюрера не вызывает сомнений: сделать ставку на создание оружия возмездия оказалось единственно правильным решением! А ведь многие в руководстве рейха были против столь колоссальных расходов во время войны.
Начальник НИИ, штандартенфюрер СС Шульц, однажды рассказывал, будто в какой-то момент эти люди убедили фюрера в своей правоте. Фюрер заявил, что Германия не может тратить столь крупные средства на малопонятные неосуществимые проекты. В преддверии войны вермахт нуждается в танках, пушках и самолётах. Но вскоре гений фюрера избрал более логичное направление развития германской науки — научный прогресс! Программы разработки оружия возмездия получили обильное финансирование, и даже война не заставила фюрера свернуть с намеченного пути. И только благодаря этому Германия не просто выживет, но и сотрёт с лица земли своих врагов!
Пока доблестные солдаты вермахта сдерживали натиск полчищ унтерменшей, блестящие научные умы Германии исполнили свой долг перед немецким народом. Прорыв в области ракетостроения был воплощён в реальную и смертоносную силу: на вооружение вермахта поступили ракеты «Фау-5». Символ победы! Недаром название этих ракет пишется не V-5, а V–V! Это одновременно и «Фау-5» и «Фау-Фау», то есть Vergeltung durch Vernichtung — «Возмездие через уничтожение»! И это не просто красивые слова. Пока «Фау-5» рвут на кровавые куски войска Советов и США, на секретных заводах рейха заканчивается производство атомных бомб! Рейху необходимо продержаться ещё немного, и настанет час истинного возмездия!