Агитбригада 3 (СИ)

Я распахнул куртку и показал Гудкову обильно кровоточащую грудь.
— Погоди Геннадий, — сказал Гудков и обернулся к человеку в форме, — его что, били?
— Никак нет, — ответил тот, вытаращив глаза, — привели сюда и сразу закрыли дверь. Тогда он был нормальным, без этого.
— Мне срочно нужно встретиться с твоим руководством, — строго сказал Гудков и они ушли, заперев дверь.
А я остался один.
— Что будешь делать, Генка? — передо мной сразу возник Моня.
— Сейчас Гудков добьется, чтобы меня выпустили, — усмехнулся я, — затем мы пойдём на агитбригаду. Затем, когда страсти чуть улягутся, я встречусь с Мефодием.
— Но он же тебя убьёт! — испугался Моня.
— Меня? Нет! — улыбнулся я, — ведь он ведь будет думать, что меня поработил Епифан.
  
Глава 18
 
Гудков таки добился. Не знаю, что за аргументы он приводил, как обосновал то, что сперва сам же настаивал, чтобы меня забрали, а теперь мол, пацана нужно срочно отпустить — даже представить не могу. Но факт остаётся фактом — меня выпустили. Более того, симпатичная девушка-медик обработала мои раны и наложила повязки.
— Завтра придёте и покажетесь, — строго велела она, смешно морща курносый веснушчатый носик.
Я заверил её, что, конечно же да, обязательно. Ну да, ну да. Я же только и мечтаю почаще сюда ходить.
— Пойдём, — отрывисто кинул мне Гудков. Был он хмур и невесел.
И я его даже понимаю — такие дела творятся во вверенном тебе коллективе, а ты не знаешь что делать. К тому же атеисты не должны верить во всякую чертовщину, а как быть, если она творится прямо на глазах?
— Ты, брат, понимаешь, ведь какая-то непонятная ерунда происходит! — горячился он, по дороге на агитбигаду рассказывая мне о происшествиях, — и вот как это всё можно объяснить?
Он сердито сплюнул и быстрее зашагал по тротуару, так, что я еле поспевал за ним.
— Легко можно, — сказал я.
— Как⁈ — Гудков неожиданно остановился, и я чуть не врезался в него, — как объяснить, Генка⁈ Сразу говорю, в чертовщину я категорически не верю и вам всем кликушничать не позволю! Хватит, что эта дура Клара натащила церковных свечей и жжет их в комнате. Скоро так и молиться станет! Ох, я её на комсомольском собрании и пропесочу!
— Да всё просто, Макар, — как можно более убедительно сказал я, — ты же помнишь, как я из Хохотуя привёз трупы? С вырезанными символами на лбу?
— И что? — нахмурился Гудков, вспоминать, как я сорвал выступление, было неприятно, но всё равно, справедливости ради, он кивнул.
— Так вот, по всему выходит, что тут, в Хлябове, засела какая-то секта, из бесопоклонников, — начал продвигать идею я, — и главная их цель — смутить умы обывателей. А так как мы — передовой отряд пропаганды против поповщины и мракобесия, то вот они нам бутафорию всю эту и устроили. Чтобы напугать.
— Так вон оно что! — обрадованно вскричал Гудков и от избытка эмоций резко обнял меня. Так что я аж скривился — шрамы-то болели.
Заметив мою гримасу, Гудков смутился:
— Извини, брат, совсем забыл, что ты ранен.
Я отмахнулся, мол, ничего, бывает.
А Гудков спросил:
— Но я вот только не пойму, как же они всё это подстроили? И как влезли в дом, что никто из наших не заметил? Натащить полную ванну крови — это же сколько вёдер пронести надо? И не расплескать. Но никто ничего не видел.
— Всё просто, — сказал я, — у них есть сообщники. Которые находятся в агитбригаде. Знают все наши привычки. Все ходы и выходы.
— Провокаторы! — зло процедил Гудков.
— Да, — сказал я, — кто-то из наших.
— Это, скорей всего Шарлотта или Роман, — задумался Гудков, — наши-то все проверенные, старая гвардия.
— Вполне возможно, — ответил я, в душе ликуя, как так хорошо получается, — но может и кто-то из наших «старичков».
— Да что ты такое несёшь⁈ — вскипел Гудков, но сразу же поник, — хотя я уже и сам не знаю, кому верить.
— Та же самая Клара могла налить себе полную ванную крови и потом сделать вид, что это не она, — предложил коварную гипотезу я.
— Да ты что⁈ — рассердился Гудков, — зачем ей это?
 
— А ты понаблюдай за нею, — предложил я, — в последнее время у неё слишком много странностей появилось.
— Ну, это-то да, — кивнул Гудков, — но я думал, что это потому, что она с мужиком жить начала, я Зубатова имею в виду.
— Если бы все бабы так себя вели, то даже и не знаю…
— Мда… и не поспоришь, — согласился Гудков и сказал, — хорошо хоть кровь коровья оказалась. А то я попервой не знал, что и думать. И Зубатов исчез.
— Откуда ты знаешь, что коровья? — спросил я, чтобы поддержать разговор, а у самого при упоминании о Зубатове сердце аж ёкнуло.
— Жорж определил. Он у нас лошадник знатный, сразу всё это на раз отличает.
Мы зашли в дом и разбрелись каждый по своей квартире. На вечер Гудков назначил общее собрание, и я надеялся пару часиков успеть кемарнуть. А то устал что-то сильно.
Пока я шел, всё удивлялся — во всём здании стояла такая тишина, что наши с Гудковым шаги гулко отдавали в пространстве. Но то, что все были дома, я ощущал стопроцентно: явственное покашливание, то скрип половиц, то вздох. Но при этом агитбригадовцы притихли по норкам, нет разговоров, смеха и обычных в быту звуков, где живёт сразу много людей.
Притихли. Попрятались. Боятся.
Ну, это мне только на руку.
Я вошел к себе и запер дверь. Скинул грязную одежду, кое-как вымылся в тазу (хорошо, чистая вода ещё в ведре оставалась, потому что сил тащиться за водой сейчас у меня просто не было), надел свежую рубаху и исподнее, и рухнул на кровать.
Кр-р-расота!
Я прикрыл глаза и начал проваливаться в вязкий сон, когда в дверь постучали: громко, требовательно.
— Клара пришла! — сообщил появившийся Моня.
— Да ну её! — я зевнул и перевернулся на другой бок.
Стук не прекращался.
— Так она тебе сейчас всю дверь вынесет, — съехидничал Моня.
— Отстань! — вяло огрызнулся я.
Из-за двери раздался громкий, разгневанный голос Клары:
— Капустин, открывай! Ты должен объяснить, зачем хотел убить меня!
— Как она заколебала, — пожаловался я Моне и попытался натянуть одеяло на уши.
— Сам же знаешь, что она не отстанет, — посочувствовал мне Моня.
— Капустин! Не будь трусом, открывай! — продолжала надрываться Клара.
— Как её выключить? — скривился я, — интересно, чего она хочет?
— Насколько я слышал, она доказывала Нюре, что ты убил Зубатова, а труп спрятал в своей комнате, — Енох появился из воздуха, словно чёрт из табакерки, и чуть не напугал меня. — Нюра сомневалась, а вот Люся сразу поверила. И она даже с Нюрой поссорилась из-за тебя.
— Вот зараза, — вздохнул я.
Тем временем в коридоре послышались голоса других агитбригадовцев, кажется, там был голос Шарлотты, Нюры и Зёзика. И ещё чей-то, я не разобрал.
Дело принимало нехороший оборот.
— Именно поэтому она и надрывается так. Узнала, что ты вернулся, и решила искать труп у тебя в комнате, — «успокоил» меня Енох.
— Но труп у меня в комнате, — упавшим голосом сказал я. — Если я сейчас не открою, она выбьет дверь. Все войдут и увидят труп Зубатова под кроватью. А если открою, то все войдут и опять увидят труп Зубатова.
— Я бы открыл, — мудро сказал Енох, — ситуация рано или поздно разрешится, а дверь потом ремонтировать.
— Если и разрешится, то явно не в мою пользу, — буркнул я.
— А я бы не стал открывать, — сказал Моня, — она постучит, постучит и уйдёт. А ты за это время что-то придумаешь. Гудков ей не позволит здесь всё ломать. Ты же сам знаешь.
И тут в дверь заколотили с такой силой, что один из крючков аж вылетел.
— Ого! — уважительно сказал Моня, — сильна барышня.
— Лучше открой, — ввернул совет Енох.
Я сидел на кровати, дверь сотрясалась от ударов, под кроватью лежал труп Зубатова. Мда, ситуация — врагу не пожелаешь.
На очередной раз, когда Клара, видимо с разбегу ударила дверь плечом, хлипкая фанера начала трещать.