(не) Верь мне (СИ)

— Как они узнали?
— Мне казалось, это не должно быть для тебя новостью, — сказал Масса. — Имя автора статьи Лизабет Локус, тебе ни о чем не говорит?
Ника убрала руки с лица, поднапрягла воспоминания, после ответила:
— Нет. Я ее не знаю.
— Это псевдоним. Настоящее имя Лушана Хазенфус.
— Лушана? — встревожилась Ника.
Масса снисходительно кивнул и продолжил:
— Пишет некрологи, состоит в братстве мормоликов, живет…
— С нами в одном общежитии.
Осознание предательства начало высасывать из девушки силы, и впрыскивать яд разочарований.
На мгновение Нике показалось, что она вернулась в то время, когда бродила по больнице словно приведение, терялась в собственной палате и кричала по ночам, утрачивая реальность.
— Она ведь моя подруга… хотела стать журналистом, ей нужна была статья. А здесь смотрите… на первую полосу.
Девушка покраснела, почувствовав, как совесть пробивает на слезы, словно натертая на мелкой терке луковица.
Рик’Ард Масса подпер рукой подбородок и с улыбкой сказал:
— Похоже, я становлюсь старым и простодушным. Мне не стоило отправлять тебя за этими книгами.
— Но ты же не знал, что так выйдет. Это была всего-то покупка книг. И ты вовсе не старый.
У Ники был скверный характер, но доброе сердце, хоть и билось чужим пульсом.
— Это зловещая ирония судьбы, — серьезно сказала она. — А что теперь делать?
Глаза маджикайя сверкнули рубиновым блеском.
— Состоится суд. Я, конечно, хотел провести расследование без вмешательства замдиректоров или кого-то из Лиги Сверхъестественного, — сказал он. — Но в этот раз мне придется действовать по закону.
— Я все же не понимаю, почему Фроста считают невиновным? Ведь, не только я обвиняю его?
— В прямом убийстве только ты. Фрост проходит подозреваемым по нескольким эпизодам, но поскольку он считался безвременно ушедшим, никто кроме тебя официальных заявлений не делал.
— Зато их сейчас будет предостаточно, — довольно произнесла Ника. — Это даже хорошо, что так получилось. Фрост явно что-то задумал.
— Определенно, он хочет доказать свою невиновность.
— Ха!
Маджикай кивнул, внимательно посмотрел на сидящую перед ним девушку, многозначительно погладил пальцами подбородок и вдумчиво произнес:
— Ника, Фрост обратился в СОМ за помощью и до решения суда тебе придется ему верить и защищать. Ты готова на это?
— Верить? — воскликнула Ника, не сумев сдержаться. — Но я постараюсь быть более благоразумной и сделаю все от меня зависящее, чтобы Фрост дожил до суда. Хотя и не хочу этого.
— Я понимаю, что для тебя это уже очень много.
— Больше, чем я могу.
Раздался стук. В кабинет заглянула Мирза.
— Простите, господин Масса, но эти стервятники меня скоро разорвут. Они ждут вас. Сказать, что вы будете позже?
— Мы с агентом Верис уже закончили.
Маджикай встал из-за стола и направился навстречу с газетчиками.
Ника тяжело вздохнула, какое-то время посидела в пустом кабинете, потом вдруг вспомнила:
— Лушана — дрянь! Ты у меня получишь! — злобно вскрикнула Верис и сорвалась с места совершать возмездие.
  
Глава 8. ХРЕНОВЫ МУКИ СОВЕСТИ
 
Крыло общежития, в котором проживала Лушана Хазенфус, называли «резервуаром юродивых всезнаек». С одной стороны здесь царила атмосфера повальной занятости, деловитые личности разгуливали из комнаты в комнату, вели особо важные переговоры прямо в коридоре, читали книги на лестницах. С другой — в корпусе шныряло сборище странно одетых разгильдяев с высоким коэффициентом интеллекта, занятых делами понятными им одним. Они любили развешивать религиозные плакаты по стенам, курить травку и не чурались однополых связей.
Никарии здесь раньше бывать не приходилось. Соседи по общежитию в круг интересов девушки не входили, а мормолика имела привычку появляться через окно. Боевой настрой и жажда мести немного поутихли, когда встретившийся на пути вепрь-перевертыш выдохнул в лицо агента Верис кольцо галлюциногенного дыма.
— Приииивээээт, — отбросив с морды локон фиолетовой челки, томно произнес он. — Я Каба-а-а-ан.
 
— Я-кх-кхэ вижу, — сказала Ника откашлявшись. — Не знаешь, в каком номере живет Лушана? Лушана Хазенфус.
— В мо-о-о-о-емм, — невозмутимо ответил перевертыш. — Заходы.
Ника отмахнулась от новой порции петлеобразного дыма и спросила:
— А в твоем хлеву, балкон-то есть?
— Балкон есть в склэпе у мур…мур…мурмолики.
— Вот как раз туда мне и надо.
— Я про-о-воожу.
— Просто скажи, какой номер, сама найду.
Кабан шаловливо поднял бровь, глянул искоса и сказал:
— Настаиваю. Пыво хочешь?
От самодовольной кабаньей рожи девушку передернуло.
— Нет.
— А мармаладки?
Ника создала мини-торнадо у себя на ладони и недобро посмотрела на перевертыша.
— Понял, не брэвно, — сказал вепрь, пропуская посетительницу дальше. — Чэтвертая двер отсюда, — Кабан, цокнув копытом, сделал затяжку.
Ника прошла три номера, последний из которых был открыт и являлся пристанищем бесстыдного очкарика, щеголявшего по квартире в одних трусах. Девушка прошла дальше, остановилась у облупившейся двери. Дернула ручку — закрыто. Постучала — тишина. Верис уже была готова вернуться к себе домой и попробовать попасть в квартиру приятельницы через окно, как вдруг доброхотный вепрь, навалился на дверь и приподнял ее вверх. Та возмущенно похрустела и отворилась.
Кабан триумфально оперся на косяк, мордой показал в открытую комнату и, подмигнув Нике, кичливо сказал:
— Проходы-ы-ы.
Ника подозрительно покосилась на перевертыша.
— Нэбоись, я тут дэжурный. Кого хочу пускааю-у-у-у, кого хочу, — вепрь послал пламенный воздушный поцелуй, добавил, — нэ выпускаю-у-у.
Ника сделала шаг назад.
— Мне нужна паршивая мормолика, а не ее апартаменты.
— Я думал тебэ нужен балкон. Ты заходы, подождошь толстуху ту-у-ут.
Ника шумно вздохнула и прошла в комнату. В конце концов, она ничего не теряла — у мироздания в последнее время сплошные шутки.
Квартирка, в которой жила Лушана была даже более убогой, чем комната Верис.
Кухню от спальни отделял громоздкий набитый газетами и журналами книжный шкаф. Телевизор в комнате остался включенным, демонстрируя гостям, как небольшая группа тучных женщин машет руками, стойко выполняя приказы тренера. Кабан прошел вперед, вместе с пышками сделал несколько движений, потом решил поделиться какой-то историей. Ника, с неподдельным интересом разглядывая комнату мормолики, поэтому быстро утратила нить повествования. На дверце холодильника была приклеена обложка глянца с изображением стройной девицы, вместо чайника использовалась банка с кипятильником, а на давно сгоревшей плите стояли две дополнительные конфорки. В комнате перед телевизором находилось устрашающего вида продавленное кресло, из-под которого выглядывала пара стоптанных тапок, коробка с недоеденной пиццей на полу, рядом — несколько пустых банок газировки. Осознав всю убогость существования лилововолосой девицы, Ника была готова ее простить, если бы за воздвигнутой на рабочем столе книжной крепостью, девушка не увидела фотографию отца. Агент Верис подошла ближе, небрежным движением схватила серую картонную папку, на которую было приклеено фото ее и Фроста. Задетая гора книг повалилась на пол.
— Твою мать, — открыв папку, выругалась Ника. — «Любимый предатель».
— Шо? — откусывая, оставленную пиццу спросил вепрь.
— Эта дрянь пишет какую-то книгу про меня.
— И шо?
Раздраженная Ника хотела залепить Кабану подзатыльник, но остановилась, встретившись взглядом с бывшей приятельницей. Лилововолосая мормолика стояла в дверях комнаты и удивленно хлопала глазами, предчувствуя волосяницу.
— Лу-у-у-ш-ш-ша-на, — прорычала Ника.
— Я все объясню, — прощебетала мормолика.
— Давай! Попытайся сделать так, чтобы я тебя не придушила.
— Не нужно свирепостей. Твоего имени в книги нет.