Летим за монстрами! (СИ)

— Воду ищет, — засмеялся я.
— Так установка же есть, — Настя махнула рукой в сторону.
Я тоже заметил большую прорубь и магическую установку, которая добывала воду для дворцовых нужд. В тридцати метрах справа.
— Ура! — вскрикнул Акулыч, вылезая на поверхность, чтобы отдышаться. — Я, кажется, почти добрался до воды.
— Сейчас, — ответил я остальным и подъехал к акулоиду. — Пойдём, кое-что покажу.
  
— Ну шеф, дай мне закончить дело, — обиженно скорчился Акулыч. — Я так хочу искупаться, только нашёл тонкое место…
— Пойдём, — взял я его за локоть, ниже которого уже был острейший плавник.
— Ну давай, — удивился акулоид. — А что там?
— Сейчас увидишь, — ответил я, сдерживая смех.
Когда я доставил его до установки, он непонимающе уставился в прорубь. А затем поднял голову и вскрикнул:
— Да что ж такое! А-а-а! — затем повернулся ко мне. — И как я её не заметил!
— Не благодари, — хмыкнул я и слегка постучал пальцем по своему виску. — Вот этим надо думать чаще. Хоть бы сказал, что ты там высматриваешь.
— Да понятно… — пробурчал Акулыч и стянул с себя одежду, оставаясь в семейных трусах. — Ладно, я немного ополоснусь.
Секунда, и он исчез под водой.
— Ой, там же вода ледяная! — округлила глаза Настя.
— Не переживай, Настюш, он у нас парень закалённый, — улыбнулся я в ответ.
В течение дальнейших пяти минут мы сняли коньки, поговорили насчёт погоды, и батя перекинулся парой слов с седым телохранителем княжны.
— Говорит, нам надо уходить, — обратился он ко всем. — Акулыч там скоро?
— А что случилось? — поинтересовался я.
— Погода портится, — ответил седой маг, и в кармане у него что-то запищало. — Скоро в этой зоне ветер усилится. Приборы редко обманывают.
— Зови Акулыча, — тревожно посмотрела на меня маман.
А её хлебом не корми — дай только поволноваться. Я втянул носом морозный воздух. Да, значительно холодает, и ветер усилился.
«Акулыч, а ну, бегом на берег!» — скомандовал я акулоиду, и тот через несколько секунд показался в проруби.
— Можно я ещё полчасика поплаваю? — умоляюще посмотрел он на меня. — Вода — чистейшая!
— Не можно, — махнул я акулоиду. — Вылезай, говорю. Погода портится.
Евграфий Романович наконец-то отвлёкся от своего занятия, сложил приборы в чемоданчик и таинственно улыбнулся. Явно что-то задумал.
Чуть позже, загрузившись в вездеходы, мы спешно покинули место развлечения. Ещё не доехали до границы аномальной зоны, как внезапно погода поменялась.
— Топи! — крикнул на водилу седой маг. Вездеход взревел, словно раненый зверь, и рванул с места.
Ещё полминуты в снежной метели и — щёлк! — будто кто-то щёлкнул выключателем. Осень. Птички поют. Солнышко светит. Травка, местами ещё зелёная, колышется на ветру.
— Вот так мы и живём, — ухмыльнулся седой маг, оглядывая нас весёлым взглядом.
— А были попытки исправить это? — обратился к нему артефактор.
— Что? — растерялся седой маг. — Зону вечной мерзлоты? Да, были попытки. Но магия льда настолько сильна в том месте, что все они провалились. И архимаги были здесь, и архитекторы, и консилиум учёных из Москвы. Кстати, он каждый год приезжает. А толку?
— Понятно, — хмыкнул Евграфий Романович. — Интересно…
— Что интересно? — спросил я у старика.
— Да многое интересно, — растянул он старческие губы в улыбке.
Странный старик. Неужели так на него повлиял магический фон, что он того… крышей двинулся? Надо бы за ним последить.
Чуть позже мы с родителями сели за стол в их спальне. В этот раз решили заказать ужин, по моей просьбе. Опять там за общим столом будет Настя, а я уже устал от её вопросов и бесконечных слов восхищения. Вот правильно говорят, что всего должно быть в меру. С нами вызвался поужинать и Акулыч.
— Серёг, тут такое дело… — ответил батя, дожёвывая блин с икрой. Он переглянулся с маман, и она кивнула. — Мы с мамой твоей заметили… в общем, заметили интерес со стороны Насти. Присмотрись к ней.
Я аж поперхнулся, и Акулыч тут же постучал мне по спине.
— Вы серьёзно? — кашлянул я ещё раз, глотнув кваса.
— А что, девочка хорошая, — маман поддержала разговор. — Мне улыбка её очень понравилась. Такая искренняя, светлая. Прям солнышко, а не ребёнок. Представляешь, какая красавица растёт?
— Родители, вы в своём уме? — возмутился я. — Мне гарем не нужен.
— А что такое гарем? — заинтересовался Акулыч.
— Тебе рано об этом знать, двоюродный брат, — отмахнулся я. — Подрастёшь — поймёшь.
— Да о чём ты говоришь⁈ — воскликнула маман. — Какой гарем⁈ Просто… подружись с девочкой.
— Знаем мне эти «подружись?» — ухмыльнулся я. — Нет уж. Мне Юленьки с Ульяной за глаза хватит.
— А это не гарем? — Акулыч вновь вопросительно посмотрел на меня.
— Это дружба, Акулыч, — хлопнул я его по плечу. — Хорошая, крепкая дружба.
— Ты всё равно подумай, — не отступала маман.
— Ну вот и дружи с ней, если так она тебе нравится, — резко ответил я. — Я уже сыт по горло её вопросами.
— Наташ, ну правда, пусть Серёга сам решает, — ответил батя. — Он же не маленький уже. Разберётся.
— Ладно… — надулась маман. — Всё вам не скажи, и не посоветуй. Как хотите…
Она махнула бокал вина и улыбнулась, правда — через силу. Вот так-то лучше. А то нашлись тут «советники». Я и без ваших советов и рекомендаций вполне справляюсь. Уже, как-никак, триста лет от роду, если считать всё вместе, конечно. Опыта в амурных делах — хоть одним местом ешь!
После ужина с помощью змейки я проведал Евграфия Романовича. Тот склонился над своим портфелем и что-то искал. Долго и упорно. Я устал за ним следить, переключившись на переписку с Ульяной. Поделился с ней недавними приключениями. Затем о себе напомнила Юленька. И с ней тоже пообщались. Так и пролетело время до сна.
На следующий день после завтрака мы с родителями вышли во двор. Решили прогуляться по дворцовой площади. Маман приспичило пофоткаться, и бате предстояла почётная миссия побыть в очередной раз её личным фотографом.
— Сынок, перед женитьбой всегда проверяй одну вещь, — прошипел мне на ухо батя.
— Продолжай, — так же тихо попросил я.
— Есть ли у твоей дамы пристрастие к фотосессиям, — добавил батя.
— Вы о чём там шепчетесь⁈ — вскрикнула маман, уже найдя какую-то клумбу.
— Всё хорошо, дорогая, просто радуемся погоде, — прищурился батя.
— Смотри, какие цветы шикарные! — воскликнула мама Наташа. — Сфотографируй меня!
— Запомни, сын, — подмигнул мне батя и вздохнул, крикнув:
— Иду, дорогая! Спешу!
Я улыбался, посматривая, как батя выбирает ракурс, щёлкая позирующую маман, а затем увидел выскочившего из дворца Евграфия Романовича.
Он был взбудоражен, редкие седые волосы торчали на голове в разные стороны. В руках он держал какую-то чёрную коробку.
Старик подскочил ко мне и радостно бросил:
— Юноша, вы даже не представляете, что я придумал! Это просто разрыв мозга. Я сам не ожидал!
— Вы это о чём? — удивился я.
— Нам нужно срочно на берег Байкала. Вон туда, где вечная мерзлота.
Рядом появился и князь Березин. Он услышал фразу Евграфия Романовича.
— О чём разговор? — спросил он у старика.
— О, и Его Светлость здесь, — учтиво поклонился артефактор. — Вы нам тоже нужны. Надо на берег озера. Срочно!
— Что-то важное? — спросил он, доставая телефон.
— Очень. Очень важное, — закивал старик.
Я оставил увлечённых родителей у очередной клумбы. Взял с собой лишь Кузьму. Акулыч ещё дрых, как и остальные питомцы. Не стал их тревожить.
Когда мы подъехали на то самое место, где отдыхали вчера, Евграфий Романович отошёл в сторонку, положил на блестящий под солнцем наст коробочку. Затем нажал сбоку, и зелёная лампочка принялась мигать. Все быстрее и быстрее. А потом и вовсе загорелась мерным светом, артефакт громко запищал.
Евграфий Романович задорно хохотнул и сказал:
— А теперь смотрите внимательно, что будет происходить.