Зимние апельсины (СИ)

Джейсон взял в руки шар и задумался. Он перевернул его вверх дном, искоса поглядывая на Бена, но тот, казалось, ничего не почувствовал и вообще ничего не заметил.
Джейсон изучал снежный шар, ища что-нибудь, что могло бы указать, откуда он взялся: название компании, города, или, возможно, дату производства. Ничего из этого не было. Он нашел только два слова, выгравированные на дне. Из-за царапины было плохо видно первые две буквы, но Джейсон смог разобрать их, основываясь на контексте: ПОТРЯСИ ШАР. Также он нашел маленький серебряный ключик.
Шар был ещё и музыкальной шкатулкой.
Джейсон трижды повернул ключ и отпустил.
Ключ начал медленно поворачиваться в обратном направлении, но музыка не зазвучала. Джейсон поднес основание шара поближе к уху, стараясь что-нибудь расслышать сквозь голоса из телевизора, но уловил только слабые механические щелчки и жужжание. Какая-то часть заводного механизма всё ещё работала, но не та, что играла мелодию.
— И снова точка ком! — внезапно воскликнул Бен громким и ясным голосом. — Что это слово вообще означает?
— Что? — Джейсон был слишком удивлен, чтобы придумать что-то более вразумительное.
— Что? — эхом отозвался Бен.
— Я тебя слышу.
На выразительном лице Бена тут же появилось выражение искреннего восторга.
— Правда слышишь?
— Да!
И в эту же секунду Бен исчез.
***
— Господи, ну куда ты снова пропал? — проворчал Джейсон пустой комнате. — У нас наконец-то наметился прогресс, а ты берешь и исчезаешь.
Через несколько секунд Бен снова появился в поле зрения, его рот двигался, но снова не было слышно ни звука. Джейсон взглянул на шар — а точнее на ключик, который перестал вращаться — и всё понял.
Он жестом остановил Бена.
— Стой! Кажется, я слышу тебя только тогда, когда запущена музыкальная шкатулка.
Бен слегка подпрыгнул над диванной подушкой, его губы снова и снова складывались в два слова. «Заведи её. Заведи её. Заведи её».
И Джейсон подчинился, повернув ключ на несколько оборотов, чтобы проверить свою теорию.
— Тебя зовут Бен?
— Бенджамин Роберт Уорд. И у меня миллиард вопросов…
— У тебя миллиард вопросов? А у меня, думаешь, совсем вопросов нет?
— Я первый!
— Как насчет того, чтобы спрашивать по очереди? — предложил Джейсон.
Бен рассмеялся, и Джейсон был поражен тем, насколько ярким был звук: полный радости и веселья, что услышать его было всё равно, что откинуть занавеску в темной комнате и впустить дневной свет.
— Справедливо.
— Хорошо. Но начать должен я. — Джейсон приглушил звук телевизора, затем повернул ключ музыкальной шкатулки так далеко, как это было возможно, чтобы дать им как можно больше времени. — Как ты попал в этот снежный шар? — спросил он, отпуская ключик.
— Моя сестра поместила меня туда. Моя очередь…
— Нет! Расскажи мне всё! Откуда ты? Как это произошло? Как ты мог быть там всё это время и…
— Это гораздо больше одного вопроса.
— Тогда начни с первого. — Джейсон взглянул на шар, что держал в руке перевернутым, и на ключик, что вращался против часовой стрелки, словно отсчитывая секунды. — Поторопись.
Бен подчинился, позволив своему ответу торопливо слететь с губ.
— Моя сестра поместила меня в шар после сражения за форт Самтер15, чтобы помешать мне вступить в армию Конфедерации. Теперь моя очередь: кто застрелил Джей Ара?
— Стой! Что? В армию Конфедерации? И кто, блин, такой Джей Ар?
— Джей Ар Юинг! Его застрелили в финале сезона, и к началу следующего владелица шара переставила его — и, соответственно, меня — в этот антикварный шкафчик в столовой, — где они никогда не ели! — и я так и не узнал, кто его застрелил.
Джейсон моргнул, голова у него шла кругом.
— Это и есть твой вопрос? Ты заперт в снежном шаре со времен Гражданской войны, а беспокоишься о сюжетной линии «Династии»?
— «Далласа».
— Плевать.
— Держу пари, это был Дасти. Или, возможно, Вон. Точно не Сью Эллен, хотя…
 
— Я потом погуглю, — но видя замешательство Бена при этом слове, добавил: — Я проверю. А теперь вернемся к нашим баранам. Ответь на мой вопрос ещё раз, но теперь начни с самого начала.
Прежде чем начать, Бен многозначительно посмотрел на шар, затем подождал, пока Джейсон снова его заведет.
— Моя семья владела небольшой фермой в Теннесси. В основном промышляли хлопком, но также выращивали кукурузу и табак.
— Вы были владельцами плантации?
— Отнюдь нет, хотя именно к этому и стремился мой отец. Когда он только начинал своё дело, ещё до моего рождения, он предполагал, что у него будет много сыновей, которые помогут ему преуспеть, но из этого ничего не вышло. У моей матери было шестеро детей, прежде чем она умерла, рожая седьмого. Из всех нас выжили только я и моя старшая сестра Сара. И я никогда не был тем сыном, которого хотел мой отец. Я всё время болел. К тому же у меня была астма. Я пробовал курить страмониум16, но…
— У тебя была астма, и ты курил?
Бен нетерпеливо отмахнулся от вопроса.
— Это мне врачи прописали. Так или иначе, плантаторы были этакой маленькой элитой, и мой отец отчаянно хотел быть её частью, но у нас было лишь маленький клочок земли и горстка рабов. И да, — он поднял руку, чтобы остановить Джейсона, — теперь я знаю, как всё это было неправильно. Но в то время? — он пожал плечами. — Просто такова была моя жизнь. Я не особо задумывался об этом.
Точно так же, как Джейсон никогда не задумывался над тем, действительно ли хочет быть актером или нет. Просто однажды его родители сказали, что хочет он именно это. В детстве этого казалось достаточно. Он снова завел шар.
— Продолжай.
— Ну, мой отец надеялся, что я буду управлять фермой, пока он общается с богатыми плантаторами, но я был слишком слаб. Я не мог даже ходить по полям, не страдая при этом приступами астмы, не говоря уже о том, чтобы заставить рабов работать.
— Это то, что ты хотел? — спросил Джейсон, стараясь, чтобы Бен не услышал отвращения в его голосе. — Быть сыном плантатора и заставлять рабов собирать хлопок?
— Нет. Я хотел стать доктором. Я уже умел читать. Умолял отца отправить меня в колледж, но он сказал, что это пустая трата денег. — Бен пожал плечами. — Я ему был не нужен.
— Уверен, это не так. Ты был его сыном. Должно быть, он любил тебя.
Бен покачал головой.
— Я понимаю, почему ты так думаешь, учитывая время, в котором живешь. Теперь всё по-другому. Но когда рос я, дети не были избалованными, ненаглядными любимчиками, подобно домашним животным. Мы были товаром. Работниками и ртами, которые нужно было кормить. Вот и всё.
— Я знаю об этом больше, чем ты думаешь, — пробормотал Джейсон, но жестом велел Бену продолжать.
— Ну, поскольку я не мог помочь отцу, он решил, что ему придется попасть в элиту с помощью Сары. Он устроил так, что она вышла замуж за сына одного из плантаторов. Его звали Теодор, и он подарил этот снежный шар моей сестре на помолвку. Он приобрел его во время поездки во Францию.
— В каком году это было?
— В тысяча восемьсот шестидесятом.
— А потом началась война, да?
— Да, — голос Бена начал затихать, и Джейсону пришлось снова завести снежный шар, чтобы Бен смог продолжить. — Люди говорили о сецессии17 с момента избрания Линкольна, но я не обращал на это особого внимания до самого нападения на форт Самтер, когда штат проголосовал за отделение. Восточный Теннесси по большей части по-прежнему поддерживал Союз, но Западный, где жила моя семья, был ужасным сторонником Конфедерации.
— Включая тебя?
— Честно? Я никогда не думал о более серьезных последствиях войны или о том, что было поставлено на карту. Я знал только то, что говорил мне отец: наш образ жизни под угрозой. А для меня вступление в армию не имело ничего общего с продвижением чьего-либо дела, кроме моего собственного.