Маленькая красная кнопка (СИ)

— Почему это? — спрашивает возмущённо.
— А чтобы оба живы остались, — ухмыляюсь в ответ.
— Умно, — тихо смеётся и качает головой. — С внуком познакомишь?
— Даже не мечтай.
— Понял… так что ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты обнёс склад и вывез всё в какое-нибудь укромное местечко, но так, чтобы господин Николаев смог найти.
— Он притащится за своим товаром, а там его будет ждать Госнаркоконтроль? Изящно… мне нравится. Сколько времени на подготовку?
— Ибрагим сказал — две недели до поставки.
— Достаточно, — кивает удовлетворительно, — подготовлю место — сообщу координаты. Матери мой пламенный привет.
— Передам обычный, — отвечаю брезгливо.
— Диана, — окликает меня у двери, — а если они оба врут тебе? Если за два года всё поменялось? Если их обоих устраивает положение дел?
— Госнаркоконтроль возьмёт тех, кто придёт за товаром, — отвечаю, пожав плечами, — вот и проверим. Ты, главное, пошуми погромче, чтобы сбежались все заинтересованные.
— Не сомневайся, — ухмыляется, а я выхожу, глубоко вдохнув.
25
В дом Соболева я вернулась не сразу. Позвонила Мазурову, мы встретились и мило поболтали на крыше моего дома. Подробностями я его не баловала, но пообещала крупную рыбку. А уж одна она будет или косяком пойдут…
Было немного страшно. Я верила им, верила обоим, но червячок сомнения всё равно грыз. Но, я уже заварила эту кашу, отступать было поздно.
Сидела в гостиной и подпевала игрушке сына, когда вошёл Соболев. Ромка схватил лежавший рядом носок и побежал к нему, смешно виляя бёдрами в подгузнике. Привык уже, папой пока не называет, но видно, что привязывается с каждым днём всё сильнее. Как и я, размякшая от его речей. Опять забралась на самую вершину и опять шагнула вниз.
— Завтра в десять встреча в конференц-зале отеля. Хочу, чтобы переводила ты, — говорит сдержано.
— Хорошо, — пожимаю плечами и слабо улыбаюсь ему.
Игры с сыном, очередной тихий вечер, очередной тихий стук в дверь его спальни, очередная ночь вместе.
На следующий день рядовые переговоры, на работу даже не возвращаемся, сразу в дом, играть в семью. Через неделю я не выдержала и спросила:
— Вы вообще что-нибудь делаете? Или я застряла в этом лимбо навеки?
— Потерпи ещё неделю, — улыбается через силу, — Али объявится только если делать вид, что всё идёт так же, как раньше.
— Ну, объявился, дальше что? — вздыхаю в ответ.
— А дальше попробую выяснить, куда уходит поставка. Теперь хотя бы понятно, кого держать на прицеле, я всё это время гонялся за Ибрагимом, как выяснилось, зря, он передаёт всё дальше и умывает ручки.
«А он захочет убедиться, что Али его предал и так же начнёт за ним следить, — соображаю мысленно, — и они оба окажутся там, где не следует».
— Ясно, — пожимаю плечами почти равнодушно, — а дальше?
— А дальше иду со всем к твоему пижону и надеюсь, что меня не загребут.
— Звучит как план, — улыбаюсь и переключаюсь на сына, теряя интерес к разговору.
День икс. Я на нервах. Позвонил отец, сообщил, что все на местах, что Ибрагим принял поставку и занял позицию, что Тимур там же, что Али перегрузил товар. Перехватить его должны по пути и отвезти на склад, который отец возвёл за несколько дней на пустыре за свалкой. Очень символично получилось.
Беру телефон и отправляю Тимуру сообщение:
«Рома упал».
В принципе, не соврала. Он вообще под ноги не смотрит, несётся к цели, не видя преград.
Следом пишу Ибрагиму:
«Что-то не так. Вызвала скорую. Не могу дозвониться до Тимура».
Начинают названивать оба, а я просто сижу и смотрю на экран, игнорируя. Могла бы, конечно, предупредить обоих. Просто сказать, как есть: придёт поставка — уносите ноги. Но я хотела ещё раз убедиться в том, что они оба не врут, что в самом деле начнут пасти Али.
Две машины проехали на территорию друг за другом. Думаю, они ещё возле посёлка поняли, что я их обдурила, оба вышли злые, хлопнули дверьми и пылающими взглядами требовали объяснений.
— Мама на стол накрыла, — бросила ненавязчиво, — мойте руки.
— Я тебе сейчас шею намылю, — прошипел Соболев на ухо, схватив меня за запястье и дёрнув на себя.
 
— Па-па-па-па! — вырулил из комнаты на полном ходу Ромка, споткнулся об игрушку и рухнул плашмя, тут же начав подниматься, смешно отклянчив попку.
Папа… Тимур встал как вкопанный, а я попыталась переключиться, проглотив ком в горле размером с небольшой остров.
— Ну вот, опять, — пожала плечами и пошла на кухню, мазнув взглядом по Ибрагиму.
Занялась разогревом остывшей еды, напевая себе под нос, тянула время, чувствуя тяжёлые взгляды на своём затылке, пока, наконец-то, не позвонил отец.
— Да! — выпалила в трубку, а он хохотнул:
— Включай новости.
Хватаю пульт, нажимаю на красную кнопку и нашим глазам открывается прекрасная картина.
— По словам оперативной группы, перехвачена крупная партия наркотиков, — вешает корреспондент, позируя на фоне свалки.
— Выключи, — рычит Тимур и со скрежетом отодвигает стул, в два шага подходя ко мне и вырывая пульт. Выключает телевизор и шумно дышит мне в лицо, раздувая ноздри.
— А мне вот было интересно, — хмыкает Ибрагим. — Местечко незнакомое. Я правильно понял, что поставку до нашего склада так и не довезли?
— Да, — отвечаю, продолжая смотреть на Тимура.
— Чудно… и я правильно понял, что это не заслуга Али?
— Да.
— То есть, его грабанули по пути, они потащились на выручку, с подмогой, но на месте их ждал сюрприз в виде спецназа?
— Ага…
— Тогда я рад, что купился на твою подставу, душа моя. Отблагодарю позже, да и поем, пожалуй, в другом месте.
— Ну, что? — спрашиваю апатично, когда Ибрагим выходит.
— Жёсткая проверка, Ди. Меня убивает, что она тебе понадобилась. И меня убивает, что устроила ты её не только мне.
— И вы оба прошли, — отвечаю осторожно, а он делает шаг назад, отводя взгляд:
— То-то и оно…
Садимся за стол, но аппетит присутствует только у Романа Тимуровича.
— Ты не рад? — мямлю, приглядываясь к нему. — Ещё ничего не закончилось, я жду звонка от Мазурова, но всё же…
— Я рад. Я чертовски рад, Диана. Ты в очередной раз доказала, что соображаешь получше моего. Даже спрашивать не буду, где ты отрыла тех, кто увёл фуру, похер, не хочу знать.
— О-о-о… — тяну иронично, — я ущемила твоё самолюбие, да? Какая-та девка за несколько недель разгребла то, что ты тянул годами. Понимаю… хотя… может, я всё же не в кассу пришлась, а?
— Чё там у нас? — хмыкает, поднимаясь. — Свободные отношения, да? Зови Ибрагимчика обратно, меня сегодня не будет.
Хлопает входной дверью, а я продолжаю кормить сына, давясь слезами. Красная кнопка оказалась маленькая. И нажали мы на неё по очереди.
Ещё до того, как сын засыпает, я успеваю собрать вещи. Ночью брожу по дому, прислушиваясь, не приедет ли Соболев, заранее зная, что этого не произойдёт. Тоскую, рву себе душу, бесконечно представляю, как выглядит красотка, с которой он проводит время. Привычная блондинка или горячая брюнетка? Или вообще рыжая. Или с розовыми волосами, сейчас модны извращения среди молодёжи. Как раз его профиль. Двадцатилетние. А мне тридцать в этом году, через несколько месяцев, старуха практически.
Ближе к утру звонит Мазуров. Голос вялый, уставший, но жутко довольный.
— Гордеева, я твой должник, — тянет, смакуя каждое слово. — Тридцать человек повязали, когда они товар перегружали, но это фигня. Самый смак, что проконтролировать приехал Николаев собственной персоной. Волокиты теперь хоть отбавляй, с иностранцами гемор, но это всё мелочи. Батя доволен, про меня и говорить нечего.
— Али и Хасан были? — спрашиваю с волнением.
— Были, были… и ещё трое не из местных… ладно, я домой, еле на ногах стою. А, да. Флешку из регистратора тебе в почтовый ящик закину. Копии не делал, но тут на слово придётся поверить. Да и… не видно там ни черта, если честно, я далеко ехал, а вы за фурой.