Это (не) твой ребенок (СИ)
— Отстань! Надоели все! Лезут со своими расспросами. И без вас тошно. — Марина хлопнула дверью и, зайдя в свою комнату, грохнулась на диван.
Слезы душили ее. Она всеми силами старалась удержать их, чем только усугубляла свое состояние. Наконец, они хлынули безудержной лавиной, сопровождаемые громкими всхлипываниями.
Судорожно сжимая в руках подушку, Маняша пыталась остановить их, но справиться с вырвавшимися наружу эмоциями уже не могла. Поддавшись мгновенному негативному порыву, она утратила способность контролировать себя и все глубже погружалась в состояние, из которого не могла выбраться самостоятельно.
Борис не знал, что делать. Он гладил сестренку по растрепавшимся локонам, пытаясь остановить истерику. Просил успокоиться и рассказать, что случилось. Грозился пойти к Павлу и начистить его наглую рожу.
Все его доводы провоцировали новый приступ слез. И остановить их было уже невозможно.
Оставив сестру одну, он набрал Катю и сбивчиво описал ей ситуацию.
— Срочно звони в скорую. Ей надо дать успокоительное. У вас дома что-нибудь есть?
— Откуда?!
— Тогда звони. Немедленно. Я скоро буду.
Катя приехала раньше неотложки. Она привезла с собой пакетики ромашкового чая и капли валерьянки. Уговорив Маняшу выпить лекарство и успокоительный чай, она обняла ее, ласково поговорила с подругой. И та постепенно успокаивалась, с удивлением поглядывая то на брата, то на подругу.
— Ты как здесь оказалась? — все еще судорожно всхлипывая, спросила она.
— Я? Случайно. Хотела перехватить у тебя конспектик. Ты как, успокоилась?
— Да, только голова раскалывается.
— Понятно. Нечего было рёвать.
Маринка виновато улыбнулась.
К приезду Скорой помощи Марина успокоилась. И только заплаканные глаза говорили о приступе истерии. Узнав о причине вызова, врач распорядился поставить девушке успокоительную инъекцию, одновременно снимающую головную боль, на которую пожаловалась Маняша.
Излившись слезами, девичье горе приутихло, притупилось. То ли под действием укола, то ли расчувствовавшись, Маринка рассказала брату и подруге о причине ее подавленного состояния. Она уже посмеивалась над собой. Правда, в душе не умолкал сверчок ревности и обиды.
Борис дал сестре слово выяснить, что произошло у Павла и кто эта белокурая незнакомка, из-за которой не состоялось первое в жизни свидание Маняши.
Катерина взяла с Маринки слово, что впредь она не будет прятать свою боль от нее и брата. Основной довод — рассказала, и пришло облегчение. Маринка обещала впредь доверять подруге и Борису, не преминув при этом отметить про себя, что эти двое успели сдружиться, и между ними образовалась едва заметная связь. Она была рада этому. Давно мечтала о женитьбе брата. Только он не делал попыток завести семью.
Разговор с Павлом был долгий и сложный. Оказалось, откуда ни возьмись объявилась его бывшая жена, Ольга. Свалившись, как снег на голову, она слезно просила простить ее и разрешить хотя бы пожить у него какое-то время.
— Паша, Пашенька, я только сейчас поняла, как ты мне дорог. Я люблю тебя, — лепетала она, размазывая по лицу слой косметики.
— Ольга, мы давно решили этот вопрос. И возвращаться к нему не стоит. Я не люблю тебя. Если тебе негде жить, оставайся в моей квартире, я уеду на дачу.
— Спасибо, дорогой. Ты так добр ко мне. Вот только… я совсем без денег. Ты не мог бы?
— Ладно! — Павел вынул из кошелька несколько купюр, — вот, на первое время хватит.
— И еще. У меня украли сумку с вещами. Там и мобильник был. Сам понимаешь, этой суммы маловато будет. Не могу же я ходить в одном и том же!
— Ольга, я не дойная корова. Учись зарабатывать, если любишь тратить!
— Ну, Пашенька, — она заглядывала ему в глаза, алчно облизывая губы, — хотя бы на первое время еще немного…
Павел в сердцах выложил содержимое кошелька и, хлопнув дверью, ушел.
Рассказав другу о приезде бывшей жены, Павел ожидал сочувствия от друга. Но тот грубо спросил:
— А Маринку зачем обидел?
— Боря, — Красницкий опустился на стул, понимая, что ему предстоит серьезное объяснение. — Я не мог предвидеть Ольгин приезд.
— Но объяснить девчонке причину опоздания можно было?
— Это было так неожиданно. Я как раз собирался ехать за Мариной, а тут заявилась прямо ко мне в офис эта, — Павел в сердцах махнул рукой.
— Знаешь, дорогой, — в голосе жесть, — оставь Маняшу в покое. Разберись со своими бывшими. А мы уж как-нибудь без тебя.
— Как она?
— Это уже не твое дело.
— Но, Борис, я…
— Я все сказал.
Борис развернулся и, не прощаясь, вышел, громко захлопнув за собой дверь.
Павел в очередной раз потерял доверие друга. Но главное — он потерял возможность общения с Мариной.
— Борис не допустит! Что мне делать? Будь проклят тот день, когда я женился на этой дряни. Но ведь мы разведены, и я объяснил ему, что все произошло неожиданно. Маняша. Я опять потерял ее. Бедняжка, что она могла подумать обо мне.
Красницкий нервно ходил по кабинету. Мысли, одна безумнее другой, пронизывали мозг:
— Все бросить! Забрать Маринку и уехать куда глаза глядят! Похитить ее прямо с лекций. Борису — записку, а сами в ЗАГС. Что он после этого сделает? Вот только как отнесется к этому Маняша?
Он сник.
А ведь надо было всего лишь конкретнее решить вопрос с Ольгой. Один раз и навсегда дать ей понять, что их пути разошлись.
Что поделаешь, даже сильные мужчины бывают слабыми перед коварством и алчностью женщин. Уступив им в малом, они могут потерять все.
Глава 10
Красницкого накрыла волна растерянности. Он метался, как загнанный зверь, не находя выхода из ситуации.
— Настроение — дрянь. Должен быть какой-то выход. Но какой?
Я виноват перед Маняшей? Нет!
Чем-то обязан Ольге? Тем более — нет.
Но почему так гадко на душе?
Ольга. Она пытается возобновить наши отношения. Мерзко. Я не смогу простить ее. Вернее, простить — да, но забыть! Предательство не забывается. Когда узнал, что она мне изменяет, готов был убить обоих. А потом — пустота. Стало гадко. И хотелось только одного: чтобы она побыстрее ушла.
Прошло более шести лет. В душе не осталось ничего, что могло бы заставить меня вновь терзаться из-за ее измены. Куда что ушло? Ведь я любил ее. Неужели у любви такой короткий век?
Нет. Все дело в предательстве, которое простить невозможно.
Все так. С Ольгой надо объясниться, чтобы она не питала надежды на перемирие. Да и не нужен я ей. Ей нужны деньги и временное пристанище. В первый же вечер отправилась в ночной клуб. Мне показалось, что у нее уже появился поклонник.
Огорчился? Нет.
Завтра поговорю о том, что ей надо подыскать себе жилье.
Так думал Павел, пребывая в отвратительном настроении после разговора с Борисом. Мысли были правильные. Исполнение затруднительно. Но возможно.
Сложнее обстояли дела с Мариной. Он понимал, что объяснение с ней практически невозможно. Борис не допустит, чтобы они встретились.
— Опять Борис! Меня больше волнует, как там Маняша. Бедная девочка. Что она обо мне подумала. Я должен увидеть ее. Завтра же.
Решение было принято.
Павел погрузился в приятные воспоминания о Маняше. Память услужливо возвращала восхитительные мгновения, когда ее рука лежала на его ладони. Такая маленькая, нежная, трепетная…
* * *Рано утром он припарковал машину неподалеку от университета. Это единственное, что он мог сделать, чтобы объясниться с Мариной. Бессонные ночи отразились на его осунувшемся лице темными кругами под глазами. Руки, сжимающие руль, подрагивали.
Вдали показалась группа девушек. Павел буквально впился глазами в знакомую фигуру, единственную из всех имеющую для него значение.
Лицо Марины было непроницаемым. Среди весело щебечущих подружек ее выделяло молчание. Веки были слегка опущены, у рта пролегли скорбные складки. Она повзрослела лет на пять, но это ее не портило. Пережитые страдания, искорежившие душу, придавали лицу непередаваемую прелесть печали, но не отрешенности.